сейчас с отчимом?
– Смылся из города. Григорий Матвеевич его, конечно, уже выследил, но предпочел отойти в сторону и позволить твоим мужчинам самим вершить правосудие.
– Моим мужчинам – как звучит-то, – я усмехнулась, но тут же закашлялась. Долгие разговоры все еще давались с трудом. – Моя мама…
– Её сегодня утром отправили в отпуск, так что можешь не переживать. К моменту её возвращения все уже разрешится. И да, она не знает о том, что с тобой случилось. Сама понимаешь, иначе бы она не уехала.
После двух аккуратных стуков, не дожидаясь разрешения, в палату зашел молодой врач, лет тридцати, и остановился напротив пикающего монитора. Взяв в руки карту, он быстро пробежался по ней глазами.
– Ну, с пробуждением вас, спящая красавица! Как самочувствие?
– Сложно сказать. Кажется, из меня откачали все давление и оставили без сил. Но зато ничего не болит.
– Это радует, хотя немного смущает один момент… – От таких простых слов у меня внутри все сжалось. Ну что еще не так?! – Из-за случившегося плод находится под угрозой. Мы, конечно, сделали промывание, вывели наркотик из крови, но исключать его влияние на организм в целом и зародыш в частности – нельзя. Опять же, переохлаждение и физические травмы усугубляют ситуацию.
– Доктор, я не совсем понимаю, о чем вы? – недоуменно переспросила я.
Какие наркотики? Какие частные зародыши? Что вообще происходит?!
– Девушка, вы – беременны. Приблизительный срок – две недели.
– От кого? – невольно вырвалось у меня, пока я пыталась осознать новость.
– Это уж вам виднее, – рассмеялся врач.
– Да уж, Лиска, видать судьба у нас с тобой такая – узнавать о своем положении от мужчин в белых халатах! – Не менее ошарашенная подруга погладила круглое пузико. – Спасибо за информацию, доктор.
Понятливо кивнув, мужчина вышел, прикрыв за собой дверь.
– Охренеть, – прошептала я, прикладывая руку к пока еще плоскому животу.
– Нет, милая, это еще не «охренеть». Самое фееричное во всем этом, что ты толком не знаешь, кто отец!
– Почему же не знаю? Я почти на девяносто девять процентов уверена, что это Денис.
– И что теперь будешь делать?
– Молчать, чего и тебе советую!
– Алиса, ты понимаешь, что он имеет право знать о существовании этого ребенка?!
– Его существование пока находится под большим вопросом! – В голосе отчетливо слышались истеричные нотки.
– Лиска, солнце, все будет хорошо. Веришь? – подруга присела рядом и сжала мою руку. – Мы со всем справимся. Вместе!
В этот момент дверь снова распахнулась и в палату залетел взлохмаченный Михаил. Найдя нас взглядом, он протяжно выдохнул и облегченно улыбнулся. Поздоровавшись, Альфия тепло улыбнулась мне и кое-как поднялась с койки.
– Не шалите тут! – уже на выходе произнесла она и закрыла за собой дверь.
«Это что за намеки?!» – подумала я, но не успела развить свою мысль, как оказалась в медвежьих объятиях.
– Миша-а-а, ты решил довершить дело моего отчима? – просипела я.
– В смысле? – не понял друг.
– Мне приятны твои обнимашки, но воздух я люблю больше. – Он тут же ослабил хватку, и я вздохнула полной грудью. – А вообще, тебе о своей ране думать надо. Какого черта ты сбежал из больницы?
– Почему сбежал? – рассмеялся Михаил. – Где мы, по-твоему, находимся?
– Попросить, чтобы тебе рядом койку поставили? – пошутила я, жадно рассматривая лицо друга.
Он сильно похудел и обзавелся не сходящими синяками под глазами. Но в целом смотрелся достаточно бодро. Не то что я, которая могла посоревноваться с каким-нибудь трупом за звание «Зомби года». Наверняка все лицо в кровоподтеках и ссадинах, вместо волос – пакля.
– Что-нибудь болит? – отвлек меня от самобичевания любимый голос.
Я покачала головой.
– Ты сегодня ел что-нибудь?
– Да времени как-то не было, – стушевался Мишка.
Это мы уже проходили, при сильных волнениях друг мог по несколько дней питаться одним кофе. А тут еще наверняка разрывался между поиском Игоря Семеновича и контролем моего состояния.
– Я вот тоже еще не ела и, если честно, успела сильно проголодаться. – Пришлось мне пойти на хитрость.
– Подожди, я сейчас!
Не успела я и слова сказать, как Михаил уже выбежал из палаты. Не мужчина, а мечта любой женщины – исполняет желания по первому слову. Еще бы дослушивал пожелания к меню, и можно считать – бесценный кадр. Не прошло и десяти минут, как он притащил несколько салатов, два мясных блюда и… куриный бульон! Чем окончательно поверг меня в шок. Поставив поднос на выдвигающийся столик-трансформер, Миша присел напротив и вручил мне вилку.
– А ты? – удивленно спросила я.
– Ой, я как-то не подумал, – отмахнулся друг.
Видимо, у кого-то от голода мозги перестали варить.
Вздохнув, я покачала головой и отрезала кусочек мяса. Наколов его на вилку, поднесла к таким соблазнительным губам.
– Я не хо…
– Ешь, иначе я тоже не буду. Значит, ты будешь виноват в моем медленном выздоровлении.
Мишка тут же открыл рот и сцапал мясо. Следующий кусок уже достался мне. Потом друг отобрал у меня прибор и стал давать на пробу салаты. В общем у нас получилась вкусная уютная трапеза. Мы кормили друг дружку, шутили, подбадривали. Меня разморило. Наевшийся организм стало клонить в сон. И судя по медовым глазам – не только мой.
Подвинувшись, я освободила место для друга. Недолго посопротивлявшись, он прилег рядом и приобнял меня.
– Расскажешь, что произошло? – мягко спросил Михаил.
– А, может, не надо? – поморщилась я.
– Лиска, пожалуйста. Я должен знать.
– Я не все помню. Меня избивали, пока я не потеряла сознание. Потом облили ледяной водой, чтобы привести в чувство. Хотели позабавиться, но, когда один из них чуть не лишился самого дорогого, второй испугался и вколол мне какую-то хрень. Что было дальше – как в тумане. Кажется, пришел Егор и кому-то было плохо. Я слышала только звуки, но глаза уже не открывались.
– Алиска, они… в общем ты…
– Судя по ощущениям в теле и заверениям Фили – нет, они не успели меня изнасиловать.
– Их счастье! – буквально прорычал друг, а потом придвинул меня ближе, зарываясь лицом в волосы. – Я чуть не поседел, когда узнал обо всем. Хотел собственноручно убить и этих ублюдков, и твоего отчима. Хотя до него я еще доберусь.
– Он того не стоит, но посадить бы его не мешало.
Вдыхая такой родной аромат, я расслабилась, и нервное напряжение, копившееся где-то глубоко внутри, сорвалось с тормозов. Меня начало трясти с такой силой, что зуб на зуб не попадал. Как бы я не хорохорилась перед бандитами, мне было невероятно страшно. Уверенность, что меня найдут живой, таяла с каждым ударом. А теперь стало хуже
