— На твое счастье, ты не усатая. Кстати, мне очень нравится твой смех, тебе очень идет.
— Спасибо за комплимент.
— Пожалуйста. Мы приехали, — смотрю в окно и действительно мы стоим около моего подъезда. Да уж, время летит незаметно.
— Спасибо, что подвезли.
— Пожалуйста, видишь, почти пятьдесят рублей сэкономила на проезде и не пришлось вдыхать неприятные запахи в метро. А представь, какие перспективы тебе откроются с появлением меня во всех сферах твоей жизни.
— Это получается утром и вечером будете подвозить? — кивает. — Это уже сто рублей. Надо подумать. Когда на кону такие деньги-это серьезно.
— Я даже буду передаривать тебе шоколадки, которые мне дарят пациенты.
— Да. Это все очень весомо. Заманчивое предложение.
— И не говори, — берет зонт, открывает дверь со своей стороны и выходит из машины. Открывает мне дверь и подает руку. Этого только не хватало, но тем не менее подаю ему руку и выхожу из машины. Проводит он меня не до подъезда, а зачем-то заходит со мной внутрь.
В квартиру все равно не пущу, пусть не надеется. И посетить важное место тоже не дам. Пусть в кустики идет.
— Спасибо, что провели, но я вас не приглашу, — расстегиваю куртку и снимаю шелковый шарфик.
— Я и не просил. Но так как я получил сегодня стресс на работе, мне надо расслабиться. Понимаешь?
— Понимаю. И?
— И мне мало одной попы.
— Тут напротив живут две женщины, они сестры. У них как раз есть две семидесятилетние дряблые попы. Хотите я позвоню им в дверь и попрошу разрешения их потрогать?
— Хочу, чтобы ты сейчас замолчала и слова не пикнула. Обещаю, чести тебя девичьей пока не лишу, — уже шепчет на ухо, и опять водит губами по шее. Кладет мне руку на поясницу и продвигается вниз. Нет, так мы не договаривались. Да он не юбочник, а попочник. Снова начинает мять мои булки в прямом смысле этого слова.
— Хватит, — убираю его руку. Вместо того, чтобы возмутиться или продолжать меня трогать, он цепляет пальцем край моей кофты и заглядывает в зону декольте. — Я сказала хватит, — бью его по руке.
— Ой, какая ты недружелюбная.
— Сейчас вы что делали?!
— Смотрел. Оценивал. И заметил крошку.
— Какую крошку? Что вы несете?
— Несу бред. Заметил крошку от печенья или что ты там ешь на работе?
— Кекс.
— Ну вот значит у тебя упал кусочек кекса в твою ложбинку, когда ты его хомячила без меня. И мне не дала. Двусмысленно звучит и во всех смыслах верно, — с улыбкой произносит Марк. — Так ладно, я вижу мне пора, а то еще руки отобьешь.
— Верно.
— Тогда до завтра, лапа моя.
— До свидания.
Глава 16
— Так и писать? — поворачиваю к нему голову.
— А как еще? Или ты хочешь придумать несуществующие вещи? Мы его опросить толком смогли?
— Нет.
— Тогда так и пиши. Давай, Марин, конец рабочего дня и пятница. Я уже хочу отдыхать, время тикает, — стучит по наручным часам. — Пиши. Продуктивный контакт с больным затруднен в виду когнитивных и слуховых нарушений, — печатаю, а сама совершенно не понимаю, что набираю на клавиатуре. — Марина, нарушений. А ты что печатаешь? — смотрю на экран, а там вместо слуховых нарушений «слуховых поползновений». Да что со мной сегодня такое?! Стираю слово и быстро набираю «нарушений». — В скобочках тугоухость.
— Что?
— А я думал только у больного тугоухость, но и у тебя видимо тоже. После слуховых нарушений в скобках пиши тугоухость. Дальше-при активном расспросе известно, что страдает сахарным диабетом второго типа более десяти лет. Получает инсулин, название и дозировку не помнит, — печатаю как можно быстрее, хотя в памяти напрочь ничего сегодня не откладывается. — Точку поставь.
— Ага.
— Давай дальше сама, — поворачиваюсь к нему и не понимаю, что он от меня хочет. Мне как будто по голове чем-то треснули. — Ты можешь объяснить, что с тобой?
— В смысле?
— Сиськи отвисли.
— Не может у меня ничего отвиснуть, у меня стоячая грудь. Когда рожу и если буду кормить грудью, то да, возможно и отвиснет.
— Дочь моя, ты бухнула, когда я у заведующей был?
— Нет, я же говорила, что не пью. Я просто очень устала и хочу домой.
— Ну а кто не хочет, лапа моя? — вместо того, чтобы гаркнуть на меня, этот опять заладил со своей «лапой», вдобавок вместо того, чтобы меня разбудить и дать, например, в нос, он прикладывает мне ладонь ко лбу. — Может ты заболела? Давай градусник принесу, — этого еще не хватало.
— Нет. Я просто после суток и хочу спать, голова совершенно не соображает.
— Как это после суток? Я же тебя отвез домой.
— Вот так, позвонили и попросили выйти.
— Ладно, я пока допишу, а ты иди запиши этого больного на МРТ, — пишет что-то на бумажке и подает ее мне. — Давай, в темпе вальса.
В темпе не получилось. В какой-то момент мне и вправду показалось, что я что-то подхватила, ибо голова не работала даже тогда, когда я просто передвигала ногами. Когда вернулась, мой куратор не только закончил писать приемку, но уже переоделся и отнес истории болезни на пост.
— Да уж, буду знать, что посылать тебя больше никуда не буду. Всем до понедельника, — кто-то в ответ кивнул головой, а вот Леночка, она же женщина-бритые усы, даже улыбнулась на прощание.
Только когда я наконец-таки стянула с себя халат и надела плащ, поняла-я раздосадована уходом Марка. Мне бы сейчас пристроить пятую точку на удобное сиденье автомобиля, доехать с комфортом вплоть до своего подъезда и чего уж греха таить послушать его подколки. А этот взял и ушел. Как попу вчера мять, так пожалуйста, а сегодня что, попа уже не привлекает? Сдулась? Или его снова комбинезон мой пугает? Господи, о чем я думаю. Ханжа! Говорю одно, думаю другое. Фу, Марина. Фу! Наношу блеск на губы, надеваю шарфик и выхожу из ординаторской. Очередное фу, только в этот раз от впереди стоящего Орлова.
— До свидания, Марина Евгеньевна, — ничего не говорю, быстро прохожу, не оглядываясь и не запинаясь, только слышу в ответ цоканье. Чтоб ты подавился своей слюной. Выхожу из здания, а на крыльце стоит Марк. Я бы могла сказать, что он курит или выжидает дождик, или с кем-то болтает. Только он не курит, дождика нет и рядом никого нет. Значит, включаю свою отупевшую голову, ждет он меня.
— Мне кажется или ты улыбаешься?
— Вы о чем?
— Ой, Марина, а может я тебя и недооценил. Пойдем в машину, надоело уже ждать.
— А вы меня ждали? — черт, я и вправду улыбаюсь.
— Знаешь, лапа моя, я терпеть не могу, когда женщина делает из себя дуру. Есть, конечно, такие девочки, которым идет быть дурочкой, но таких единицы. И ты не из их числа. Дуй в машину, — главное действительно не улыбаться, а то выглядит это очень подозрительно.
Кажется, голова стала чуточку лучше соображать, и даже настроение слегка приподнялось. Подойдя к машине, я окончательно поняла одну вещь-один раз сесть к нему в машину-это случайность, а это уже четвертый, и если считать вылазку к нему домой, то и вовсе пятый, что превращается в закономерность. Причем закономерность по доброй воле, которая начинает мне нравиться. Себе-то можно не врать. Чуть поворачиваю голову, надеюсь, незаметно, чтобы повнимательнее рассмотреть его профиль. Как-то не получается на работе на него смотреть, то я вся в работе, то он на меня пялится со своей неизменной ухмылкой. Не помню точно свое первое впечатление о нем, кажется, я считала его симпатичным, даже красивым. А сейчас понимаю, что он не только красив, но и жутко обаятельный тип. Наглый, чего я терпеть не могу в людях, хамоватый, что тоже не красит человека, но почему-то все равно привлекательный. И дело скорее не во внешности, красавчики меня наоборот отталкивают, даже вызывают антипатию. Взять того же Влада. Когда мама привела своего будущего мужа на знакомство со мной, первое, о чем я подумала-мама ты куда смотришь? Он же смазливый красавчик, даже изъяна не найти, к тому же моложе на пять лет. Его красота впечатляла, это как в кино: смазливый мужик раздевается у всех на виду и женщины ахают, только когда мне стукнуло шестнадцать, и этот урод начал ко мне приставать, красота как-то сразу померкла. Наверное, с тех пор я и не люблю красавчиков. Тогда чего на этого пялюсь? Ну какая же я дура. Мало того, что бабник-красавчик, так еще и мой руководитель. Может мне кто-то по голове ночью дал, что я творю? Как же это все неправильно, да и садясь к нему в машину, я сама подталкиваю его на ответные действия в мою сторону. Надо что-то делать, либо поставить жирную точку и не пристраивать свою пятую точку в его машину, либо уже согласиться и не ломаться. То же мне, блин, «золотая и бесценная» Марина. Надо определенно на что-то решиться. Сама не заметила, как начала впивать себе ногти под кожу.
