предупредил тебя об этом перед тем как мы начали, — фыркнул Бен.
— Он даже не смог ровно нарезать сыр, — усмехнулся Лютер.
— Ты тоже не смог, — парировал Бен.
— Мне семь, Бен, — хмыкнул Лютер, заставив нас Беном рассмеяться.
— Возможно сэндвич еще можно спасти, — не особо уверено проговорил Бен.
Мы втроем уставились на дымящийся комок в центре сковороды, прежде чем Лютер пробурчал:
— Я не буду это есть.
Бен ткнул в кусок.
— Он не такой уж и подгоревший.
— Шутишь? Похоже, в него врезался метеорит, — заявил Лютер.
Я снова рассмеялась.
— Никто это есть не будет.
— Мам, в твоих волосах и на лице так много пыли, что ты выглядишь очень грязной и уставшей, — заметил Лютер. — Ты закончила шлифовать пол?
Я смущенно потрогала свое лицо, взглянув на Бена.
— Да. Я быстро приму душ, потом мы уберем весь беспорядок, и я приготовлю ужин.
— У меня идея получше, — заявил Бен. — Ты примешь душ, мы с Лютером уберем бардак на кухне, а потом я закажу для всех нас пиццу на ужин.
— Ты не должен…
— Да! — завопил Лютер, кружась по кухне. — Я люблю пиццу, и мы уже целую вечность ее не ели, потому что мы бедные.
— Лютер, — воскликнула я, когда на меня накатила мучительная волна смущения. — Мы не бедные. С чего ты это взял?
— Мама Ноа сказала, — признался Лютер. — Я зашел к ним в дом, захотел в туалет, а она по телефону говорила до чего ей жаль, что мы такие бедные, ведь мы с Ноа такие хорошие друзья. Она сказала, что ты потеряешь гостиницу, и нам придется переехать обратно в Хейвенпорт и снова жить с папой.
Лютер уставился на меня, и мое сердце заныло от тревоги на его лице.
— Этого не случится, правда, мама? Я не хочу жить с папой.
Я обняла его лицо и покачала головой.
— Нет, малыш. Мама Ноа ошибается. Мы останемся здесь, в Уиллоудейле.
— Вот и хорошо. Мне здесь нравится, — радостно воскликнул Лютер.
Я поцеловала его в макушку.
— Мне тоже.
— Иди прими душ, Лив, — мягко велел Бен. — Мы позаботимся об остальном.
Глава 13
Оливия
— Спасибо, Бен. — Я рассеянно погладила Лютера по волосам. Он заснул на диване, положив голову мне на колени, почти пятнадцать минут назад. Я снова коснулась его мягких волос и улыбнулась, глядя на пятно соуса от пиццы на щеке.
— Не за что. Я рад, что вам понравилась пицца, — улыбнулся Бен.
Он сидел на другом диване, вытянув перед собой длинные ноги. Соблазн устроиться у него на коленях и попросить снова трахнуть меня этим восхитительно толстым членом стал просто непреодолимым. Вместо этого я снова посмотрела на Лютера.
— Не только за пиццу, но и за все остальное. Уверена, посиделки с семилетним ребенком за просмотром старого сериала «Золотые девочки» — это не самый веселый пятничный вечер.
— Мне понравилось, — заявил он.
— Ну, да, — сказала я с улыбкой.
— Правда, — настаивал Бен.
Я не сводила с него глаз, чувствуя, как меня переполняет тепло.
— Мне тоже понравилось.
— Хорошо, — только и сказал он.
Я выключила телевизор, а затем осторожно вылезла из-под Лютера и встала.
— Нужно уложить его в постель.
С моих губ сорвался стон, когда я потянулась, чтобы поднять сына. Плечи и руки с каждым днем все больше и больше болели, и я пожалела, что не выпила немного обезболивающего раньше.
Бен подошел ко мне, и я забыла о своих натруженных руках, так как моя кожа затрепетала от осознания его близости.
— Что случилось? — заботливо спросил Бен.
— Мои руки после работы со шлифовальной машиной напоминают веревки, — ответила я. — Придется разбудить Лютера, потому что вряд ли удастся донести его до кровати.
Бен усмехнулся и легонько подтолкнул меня бедром с дороги.
— Я могу его донести.
Бен поднял Лютера с дивана с большей нежностью и заботой, чем когда-либо проявлял отец Лютера. Лютер тихонько всхрапнул и положил голову на грудь Бена. Слезы навернулись мне на глаза, и я обругала себя за то, что так эмоционально реагирую из-за сущего пустяка.
Бен направился в холл, и я положила руку ему на плечо.
— Нет, сюда.
Он повернулся и пошел за мной к двери справа от рояля. Я открыла ее, и Бен удивленно хмыкнул, прежде чем шагнуть в маленькую квартиру.
— Думал, эта дверь ведет в чулан.
Я усмехнулась.
— Если честно, эта квартира и правда размером с кладовку.
Он прошел за мной через маленькую гостиную. Из нее выходили три двери: две — в спальни, а посередине — в маленькую ванную. Я открыла дверь в комнату Лютера, и Бен направился к кровати. Комната была крошечной, в ней едва помещались односпальная кроватка и маленький письменный стол, но Лютер украсил стены своими рисунками динозавров, а его игрушки аккуратно хранились в тканевых коробках вдоль одной стены рядом со шкафом.
— Для семилетнего ребенка комната выглядит странно прибранной.
Я улыбнулась.
— Верно, я знаю. Лютер — аккуратист. А я нет, и это иногда сводит его с ума.
Я откинула стеганое покрывало и одеяло, и Бен уложил Лютера на постель. Стянув с Лютера юбку и оставив его в футболке и трусах, я поудобнее устроила его на кровати, о затем поцеловала в гладкий лоб. Он не шелохнулся. Стоило Лютеру заснуть, как его уже и пушкой не разбудишь. Мы вышли из спальни, я закрыла дверь и неловко улыбнулась Бену, изучавшему маленькую гостиную.
Из-за дивана, книжной полки и маленького столика, который я использовала в качестве письменного стола, комната казалась загроможденной, но я ничего не могла с этим поделать. Квартира была размером с почтовую марку, но я чувствовала себя в ней как дома, даже больше,
