когда в последний раз ходила на танцы или беззаботно веселилась. Не тогда, когда нужно было вести бизнес, отбиваться от кредиторов и у отца было слабое здоровье.
— Это неприемлемо. Пойдем со мной, — командует Даниил, что очень напоминает мне Андрея. Хозяин в штанах. И все же я иду за ним. Он ведет нас в большую комнату с парящими над головой деревянными балками и стеной окон.
Мне немного грустно и немного пьяно, и я просто хочу обо всем забыть. Из динамиков льется музыка, и внезапно танцы кажутся отличной идеей. Даниил тоже так думает. Музыка — какая-то знойная и электронная, и я отпускаю себя, покачивая бедрами и запрокидывая голову назад, теряясь в ритме.
Лео отказывается присоединиться к нам. Вместо этого он наблюдает с дивана, на его губах играет намек на улыбку, и выпивает еще водки. Я не знаю, как он до сих пор пьет, и я ему это говорю, но он только пожимает плечами и говорит:
— Я русский. Они практически наливают водку в наши детские бутылочки.
Я думаю, он шутит, но я не могу сказать.
Даниил двигает своим телом синхронно с моим. Он не прикасается ко мне, просто позволяет мне расслабиться и сам делает то же самое. Я уверена, что мы выглядим как пьяные сумасшедшие, но нам точно весело.
Пока Андрей не заходит в комнату и все не портит.
Андрей
— Что, черт возьми, здесь происходит? — Мои слова тихие и смертоносные, когда я пытаюсь впитать в себя картину передо мной. Даниил и Джорджия танцуют пьяные до мозга костей, а Лео радостно наблюдает, как они ведут себя как идиоты.
Мой гнев прорывается сквозь их алкогольную дымку. Они все смотрят на меня, когда я выключаю музыку и выхватываю напиток из рук Лео.
— Думаю, тебе этого достаточно, — киплю я. Лео просто бросает на меня скучающий взгляд.
На другой стороне комнаты Джорджия все еще раскачивается в несуществующем ритме. С ее губ вырывается смешок, когда она смотрит на мое грозное выражение лица.
— Такой серьезный, — шепчет она Даниилу.
— Он такой и есть, не так ли? — Даниил ухмыляется мне. — Ты рано.
— Что происходит? — Я требую, хотя знаю ответ на этот вопрос. Мои братья играли со мной. Послали меня с каким-то дурацким поручением, чтобы они могли подобраться поближе к Джорджии.
— Расслабься, ладно? Мы просто немного развлекаемся. — Даниил продолжает раскачиваться, как будто ему все равно. — Возможно, ты слышал, что для Джорджии несколько недель были очень, очень тяжелыми.
— Он знает об этом все, — ворчит она.
— Достаточно. — Я беру ее лицо в свои руки. — Насколько ты пьяна?
— Я в порядке. Мы только выпили немного. Я знакомилась с твоими братьями, — говорит она, тыкая пальцем в мою грудь. — И я открою тебе небольшой секрет; они намного веселее тебя. Кстати, как прошло твое свидание? — она насмехается. — Она здесь? Можем ли мы встретиться с ней? — Она оглядывается назад, слегка покачиваясь на ногах, и я протягиваю руку, чтобы поддержать ее за талию.
— Свидание?
— Твои братья рассказали мне. — Она икает. — Я надеюсь, тебе было весело. — В ее голосе слышится нотка обиды, от которой у меня скручиваются внутренности. Иисус. Мои братья не могли оставить ее в покое.
Я посылаю Даниилу смертельный взгляд.
— Ты придурок.
Лео просто посмеивается, сидя сложив руки и наблюдая за разворачивающейся драмой, и, как обычно, держась подальше от моей линии огня. Теперь я понимаю, какую «работу» планировали сегодня вечером мои братья. Рассматривание Джорджии. Они до сих пор ей не доверяют и думают, что если напоить ее, это снизит ее бдительность. Может быть, раскрыть все ее секреты.
Джорджия стоит передо мной, на ее лице написано замешательство.
— Время спать. — Я хватаю ее за локоть, но она стряхивает меня и топает ногой.
— Нет, пока ты не расскажешь мне, что происходит.
Она пьяна, и я не буду здесь говорить об этом. Не в ее состоянии, не под присмотром моих братьев, но я устал спорить. Она уже должна знать, что мое слово — закон.
Не говоря больше ни слова, я беру ее на руки и перекидываю через плечо.
— Какого черта!? — Джорджия кричит, но я уже выхожу из комнаты, за нами раздается смех Даниила. — Опусти меня, я могу идти.
— Не по прямой. — Я продолжаю идти к спальне Джорджии, рядом со своей. Она вырывается у меня на руках, но я крепко держу ее, задница поднята вверх. Мне очень хочется наказать ее за все. За все это. Вот только, если не считать ее умного рта, сегодня во всем виноват я.
Я распахиваю дверь в ее спальню и опускаю ее на кровать, а сам наклоняюсь над ней, проверяя, действительно ли с ней все в порядке. Ее горло подпрыгивает, румянец заливает щеки.
— Ого, две женщины за одну ночь, — кипит она. — Это даже для тебя, братковский шкворень, богато. А может, ты так обычно и делаешь.
Осторожно сжимая ее шею сбоку, я говорю тихо и мягко, когда, наконец, отвечаю.
— Больше никого не было. Не было свидания. Ничего не произошло. Ты думаешь, я могу прикасаться к другой женщине, не говоря уже о том, чтобы думать о ком-то еще? Ты поглощаешь все мои мысли наяву, krasotka, и это сводит меня с ума.
Ее лицо светится от моих слов, и кажется, что она отрезвляется быстрее, чем двойной эспрессо. Она хватает мою рубашку и приближает свои губы к моим.
На мгновение время останавливается. Мой мир сжимается до этого момента — ощущение стройного тела Джорджии, прижатого к моему, как она открывает рот со стоном, позволяя моему языку проникнуть в нее и попробовать ее на вкус — как водку и солнечный свет.
Как совершенство.
Ее пальцы впиваются в мои волосы, впиваются в мою кожу головы, когда она обхватывает ногами мою талию, стонет, когда я обнимаю ее руками, хватаю ее за задницу и прижимаюсь к ее ядру.
Я бы сделал все, чтобы похоронить себя глубоко внутри нее прямо сейчас.
Все, что угодно.
Но меня останавливает придирчивый голос. Она пьяна, и я веду ее за собой. Именно то, чего я обещал не делать.
Я отстраняюсь и обнаруживаю, что ее глаза затуманены, а дыхание резкое.
Я качаю головой.
— Мы не можем…
— Почему нет? — Ее серые глаза пылают огнем. — К черту тебя и все твои правила, когда ты знаешь, что нам обоим это нужно.
Она осмеливается возразить мне, но я держу язык за зубами.
