так, что они сразу же сильно порозовели. Девушка посмотрела на меня затравленно и пулей выскочила на лестницу.
Неужели эти двое расстались? Или просто поругались?
— Я и так вижу, что потеряла когда-то. Всего лишь кусок дерьма, — грубо плюнула слова, наполненные яростью, взяла себя в руки и спокойно продефилировала мимо него на своё место в кабинете.
Следующую пару я сидела молча, записывала всё, что давал преподаватель, и думала об опасном развитии событий. Но страшное будущее настигло меня раньше.
Вся группа сидела на последней паре по математическому анализу и страдала. Парни изредка возмущались, что устали и ничего не понимают, девчонки поддерживали, а адекватные студенты косились на лентяев и не спешили открывать рты. Всё же преподаватель, Татьяна Михайловна, имела репутацию женщины строгой, но справедливой, также студенты со старших курсов советовали помалкивать на её занятиях. Самые умные так и поступали.
Когда нытьё и бубнёж парней окончательно вывели из себя доселе спокойную женщину, мы все напряглись. По математическому анализу в конце семестра намечался экзамен, и завалить его из-за кучки парней с длинными языками я совсем не хотела.
Татьяна Михайловна принялась отчитывать всех подряд, когда в дверь постучали. Она мгновенно собралась и впустила в кабинет секретаря из деканата. Небольшого роста полненькая женщина оглядела нас уставшим взглядом и совсем уж тяжело вздохнула. Сердце остановилось на секунду и стало барабанить с огромной скоростью, когда до мозга дошёл смысл её слов:
— Архипова Александра, вас вызывают к директору.
Глава 11. На ковёр к директору
Выражение «кровь стынет в жилах» для меня вдруг стало реальностью. Я испытала на себе всю безысходность и страх, на которые только была способна. Брела по длинному коридору в полутьме следом за секретарём и гадала, сколько мне осталось учиться, какие последствия могла иметь связь с преподавателем. Самым главным вопросом оставался один: какая сволочь нас заложила?
Стук в дверь с табличкой на ней «Директор» казался мне предсмертным выстрелом в сердце. И я, и секретарь понимали, что поход к нашему главному ничем хорошим не закончится. Женщина посмотрела на меня с жалостью и состраданием, а после громкого «Да» отворила дверь и махнула ладонью в приглашающем жесте. Пришлось через силу повиноваться и войти внутрь.
— Здравствуйте, Станислав Борисович, — прошептала я едва слышно и замерла на пороге. Полный мужчина в возрасте с важным видом сидел на большом кожаном стуле за не менее огромным столом. Его серый клетчатый пиджак удачно гармонировал с взмокшей залысиной и биноклеобразными очками. Он задумчиво оторвался от бумаг, которые усердно изучал, и окинул меня с ног до головы внимательным взглядом. Кивком головы указал на стул, куда я немедленно и приземлилась, ведь ноги дрожали от страха и грозились не удержать тело.
— А вот и вы, Архипова, — протянул мужчина и ухмыльнулся, словно мартовский кот. Он отложил карандаш, отодвинул кипу документов на край стола и сложил руки «полочкой», как учили в первом классе. — Вы не такая, как я себе представлял.
Я виновато опустила голову в надежде, что это может хоть как-то спасти совсем уж плачевную ситуацию. Решила не уточнять у мужчины, какой же он меня представлял, и какой увидел, поэтому молча поджала губы и принялась ждать.
Самое отвратительное в ситуации был факт, что Женя вряд ли знал о моей добровольно-принудительной встрече с руководством нашего института. Хотя помощь всё равно была не в его компетенции.
— Итак, Александра, что же вас сюда привело? — в его голосе сквозило превосходство.
От неожиданного вопроса я впала в ступор. Нет, Станислав Борисович не был резким, просто сама формулировка заставляла думать, будто он ничего не знает. Надежда зажглась в совсем уж притихшем сердце. Я нервно начала теребить край рубашки и искать нужный ответ на вопрос.
— Не знаю, — чуть более спокойно проговорила я и воинственно вскинула голову, смотря противнику прямо в глаза, казавшиеся из-за очков совсем мизерными. Брови мужчины от удивления выглядывали из-за оправы, а лицо чуть вытянулось. — Меня вызвали, я пришла.
— Вот, значит, как, — моментально отозвался и закивал мужчина, вытаскивая из ящика стола небольшую папку, на корочке которой я смогла лишь разглядеть надпись «Личное дело». Директор повертел в руках бумаги, достал пару листов и стал вчитываться. Он словно испытывал меня на прочность, выжидал, когда же я сломаюсь и признаюсь.
Он перелистнул один лист, следом второй, прокашлялся и снова заговорил.
— Вы отличница?
Я коротко кивнула под испытующим взглядом голубых глаз. Мне хотелось поскорей сбежать в безопасность и с облегчением вспоминать произошедшее.
Никогда не была верующей, крест не носила, молитв не читала, но именно в тот момент я начала взывать к Богу и просить его о помощи. Казалось, жизнь висит на волоске. И если бы ветер чуть усилился, я бы упала и уже не смогла встать.
— Это очень хорошо, — мужчина растянул губы в удовлетворительной улыбке. — Смотрю, вы в прошлом году в олимпиаде участвовали, в конкурсах. И даже победы имеются. Ещё и главой студсовета стали. Вы молодец, такие ученики нам нужны.
Через силу я заставила себя натянуть счастливое выражение лица и вновь опустила глаза в пол.
— А как у вас на личном фронте? — вдруг выпалил Станислав Борисович и хитро сощурился. — Может быть, есть молодой человек? — я отрицательно замотала головой и с ужасом прикусила губу. — Совсем никого? Может, кто-то на примете? Нет? Точно?
— Зачем вы спрашиваете? — пробормотала пересохшими губами. — Это так важно?
Директор откинулся на спинку своего кресла и расхохотался так громко, что едва не лопнули барабанные перепонки. Он с явным наслаждением хлопнул ладонью по столу, отчего я даже немного подпрыгнула на стуле, и сразу же успокоился.
— Не нужно делать из меня дурака, Сашенька, я совсем не такой, — он по-доброму улыбнулся, но в глазах застыл лёд. — Вам лучше всё рассказать самой.
— Да что рассказать? — я решила биться за свою свободу до конца, поэтому с недовольным видом уставилась на веселившегося мужчину. — Вы либо уточните, и мы всё обсуждаем нормально, либо я ухожу, так как мне нужно на работу.
После такого ультиматума мужчина посерьёзнел, собрался и вновь уткнулся в личное дело. Он довольно крякнул и зачитал вслух:
— Награждается грамотой Архипова Александра Сергеевна за активное участие в жизни университета, — перевёл на меня удивлённый взгляд. — Вы сознательный человек, Александра, и все мы допускаем ошибки. Вопрос лишь в том, сможете ли вы признать свои.
Я снова замотала головой. Если уж врать, то до конца.
— Не понимаю, что вы от меня хотите. Разве я не
