на Милу.
— Прости, дорогая. Сарафан со страху разорвала, скинула. Мешал он мне, когда тонуть стала.
— Брось, чего ты? Я же сказала, рви, не жалко.
Жанна улеглась на кровать, натянула одеяло до подбородка.
— Не доплыла я, девочки. Простите, — закрыв глаза, пробормотала, — не смогла.
Я, Мила и Софа истуканами застыли около кровати Жанны. Очередной кошмар задел нас по касательной. Я прерывисто вздохнула. Девчонки ещё не знали про Сабу.
Посмотрев на сладко сопевшую Жанну, на Софу и Милу, улегшихся в кровати, я взяла на тумбочке Вики блистер с таблетками и вытащила одну. Моя нервная система вошла в зону турбулентности, врубив аварийный сигнал на полную катушку. Внутренняя тряска подходила к кульминации, после которой, наверное, объект распадается на части. Около котельной попав с Лизой в паутину страха, я выдержала натиск животного ужаса, нашла силы против Сабы, на бой с самой собой у меня не осталось резерва. Мне надо было прекратить эти мучения, и я нашла единственный доступный способ. Рука дрогнула, когда я доставала таблетку, хотелось запихнуть в рот их все до единой. Там оставалось ещё несколько штук.
Позаимствовала воду из бутылки тут же у Вики, запила таблетку и отправилась в свой угол. С меня хватит.
Привет, пустота.
Проснулась, когда кто-то стал тормошить меня за плечо. С трудом приоткрыв один глаз, увидела Лизу.
— На завтрак пора.
В боковое окно между соснами пробралось солнце, полосами легло на противоположную стену. Странное, незнакомое, чужое пространство. И я в тупом созерцании застыла в нём как сонная муха на подоконнике. Зачем я здесь? Мне надо быть совсем в другом месте.
Вспомнила, как я сметала с подоконника на даче уснувших мух и выбрасывала их на улицу через открытое окно. Но если солнце пригрело, муха оживала.
— Просыпайся, Юля-а.
Лиза в картофельном платье со странным выражением лица, которое я спросонья не могла идентифицировать, села на соседнюю кровать, гипнотизируя меня взглядом. Ещё минуту я отходила от сна, тёрла глаза, затем осмысленно посмотрела на Лизу.
— Э-м?
— Чудесное утро, — Лиза растянула губы в улыбке без участия глаз.
Что это значит? По лицу Лизы я пока ничего не могла понять. Повернув голову, увидела, как Мила расчёсывает свои шикарные волосы, Жанна что-то ищет в рюкзаке, а остальных девчонок в комнате нет.
— И как…там снаружи?
— Думаю, будет жаркий день.
Лиза, оглянулась на Милу с Жанной, те никуда не торопились.
— Я сходила в туалет, умылась. Просто не будила тебя. Ты так крепко спала.
— Всё… хорошо?
— Э-м, не понятно.
— А эти… черти?
— Никого не видно. Не опаздывай, девочки ждут на улице.
Лиза встала и неторопливо пошла на улицу. С виду она была спокойна. И это вселяло некоторый оптимизм. Саба жив? Или нет? Почему я вечно думаю о смерти? Будучи бесстрашной занозой в юности, я превратилась в депрессивную истеричку.
Я выбралась из кровати в своей шерстяной жилетке, почувствовав, что не только согрелась, но и перегрелась. Мои телодвижения по избавлению от жилетки решили проблему. Жанна и Мила направились к выходу. Требовалось прибавить скорость.
— Юля, ключ на гвоздике, — крикнула Жанна, — ты последняя. Закроешь за всеми.
Первым делом я пошла в туалет. Естественно, пробегая по тропинке, я кинула незаметный взгляд на то самое место. Пусто! Сердце учащённо забилось в горле. Значит, жив! Если бы Саба отбросил копыта, здесь бы вой стоял на весь лагерь.
Когда я вернулась, быстро ополоснув руки и лицо в умывальнике, девочки уже двинулись на завтрак. Никого из черных дьяволов поблизости не наблюдалось. Состояние вечно настороженного зверька, стоящего на стрёме, отпустило. Нас никто не терроризировал с утра, безоблачное небо обещало чудесный день, в столовой ждал сытный завтрак, все остальные вопросы можно решать по мере поступления.
Вчера мы отбились, Жанна не утонула, попытка Сабы не удалась, бумеранг врезал ему по затылку, свершив наказание рукой Лизы — рукой высшей справедливости. Всё приходило в равновесие.
С этими мыслями я завернула за угол корпуса и остолбенела.
* * *
На тропинке стояла Ира, мило беседуя с Акулой. Она флиртовала с охранником, защиту от которого прежде искала у Сабы. Это что вообще? Я не смогла скрыть неприязнь от этой встречи, да и не собиралась прятать свои чувства, изображая лояльность. Ирочка смутилась, захлопала ресницами.
— Юль, девочки уже ушли.
— Понятно, — процедила я сквозь зубы, обогнув их, злорадно порадовавшись царапинам на щеке Акулы, и пошла к столовой. Я вдруг люто возненавидела Иру, за которую девчонки встряли на веранде, а после заварушки Жанна решилась на смертельный заплыв. Пускай бы бедняжку индивидуально допрашивали где-нибудь в укромном месте, с неё как с гуся вода.
Распаляя себя злобными мыслями, я свернула к столовой, где у крыльца, опершись на перила, стоял Инструктор. Сжав губы в жёсткую полосу, выпрямив спину, я шла к лестнице, делая вид, что не замечаю его.
— Юля, — он окликнул, когда я подошла на расстояние вытянутой руки.
Прошла мимо, словно он пустое место. Это стоило миллиона нервных клеток. Потому что хотелось разрыдаться и броситься на него с кулаками. Парадокс заключался в том, что он не сделал мне ничего плохого, а я ненавидела его больше всех. Именно он был виноват в нападении Сабы. Не прислушиваясь к доводам рассудка, я назначила его главным злодеем.
Девочки уже завтракали, когда Лиза приветливо помахала рукой, указав на место рядом с собой. Естественно, а куда же я ещё должна сесть? Где я вообще нашла бы свободное место среди восьми человек. Я резко отодвинула стул, шваркнув ножками по полу. Лиза тут же испуганно взглянула на меня.
— Что-то случилось?
Конечно, случилось! Хотя бы на третий день можно сменить картофельное платье?
— Проголодалась.
Звериный рык в голосе скрыть не удалось. Лиза сразу же притихла, уткнулась носом в сосиски с лапшой. Думаю, она с одного взгляда считывала гнев и раздражение, а я выдала целое людоедское слово. Недоумённые взгляды девчонок я почувствовала, не поднимая глаз. К лешему их. Не ощущая вкуса, проглотила капустный салат, принялась за сосиски. Три пышных оладьи со сметаной ждали на десерт. Может хоть они успокоят мои расшалившиеся нервы.
Лёгкой походкой к столу приблизилась Ирочка, шлёпнулась чуть наискосок напротив меня.
— Какая сегодня вкуснятинка! Ням-ням!
Его бодрый голосок высек в груди искры отвращения. Грозовое предупреждение. Шторм семь баллов. Буду молча жевать сосиски.
— Салатик такой вкусненький, — сказала Ирочка, принимаясь с аппетитом хрустеть зелёными полосками. — Из свежего урожая капусточка.
А почему не урожайчика? Уменьшительно — ласкательные словечки
