— Я не понял, — сжимает челюсти, — Ты что, считаешь…
— Понятия не имею где и с кем ты шлялся. А вид у тебя так себе. Как бы чумой от тебя не заразиться. Ну или собачьей чумкой, что скорее.
— Ты не была такой стервой, Инга. — заключает Кирилл, не скрывая разочарования в голосе. Он хочет сказать что-то еще, но тут из комнаты выходит няня, держа в руках Илюшу. Таня стоит рядом, готовая в случае чего защитить.
— Вот ребенок. Жив, здоров, накормлен. Как ты успел заметить, без твоего участия. Теперь можешь идти на все четыре стороны.
— Я требую чтобы ты весь этот табор выгнала из моего дома. Я тут пока еще хозяин.
— Кирилл, если ты сейчас не уйдешь по-хорошему, тебя спустят с лестницы, — объясняю спокойно и даже нежно. — Оно тебе надо?
— То есть ты, жена, угрожаешь мне членовредительством?!
— А я тебе не жена больше. Если ты забыл. Короче, считаю до трех.
— Погоди, мы можем поговорить наедине?
— Не о чем нам разговаривать! — у меня уже заканчивается терпение. Между тем Света уносит ребенка обратно в комнату. Потому что еще минута — и кое-кто может огрести, и детям тут не место.
— Есть о чем! Я хочу сойтись!
— Хоти дальше, — с этими словами я прячусь за спину Дмитрия. Кирилл такой подлянки точно не ждал, поэтому теперь находится в очевидном затруднении. Напасть? Так исход битвы очевиден. Уйти — позорно. Зато целый. Проходит несколько секунд. Тишина, только слышно гуканье сына из детской.
В общем, я в бывшем муже не сомневалась. Лезть на рожон просто так он не будет. По крайней мере тогда, когда точно знает что огребет.
— Значит нет. Так? — нажимает на ручку двери и пятится назад. Но, видимо, не договорил. Надо еще что-то придумать, чтобы ситуация выглядела не бегством, а стратегическим отступлением. — Но ты не думай что я ухожу и все. Я вернусь с участковым и всю эту кодлу выселю. Поняла?
— Удачи, — киваю, выглядывая из-за плеча Дмитрия. Тот за это время не проронил ни слова, но, надо отдать должное, его присутствие стало весомым аргументом в разговоре.
— И сама хлоркой помойся. Твой любовник выглядит как быдло! Я знаю за что ты его, стерва, взяла. Вы, бабы, все такие. Либо за деньги ведетесь, либо за член!
С этими словами выскакивает из квартиры, а я… Я как тот мужик из анекдота про полотенце. Вот иногда так бывает: вспоминаю какую-то чушь, очень не вовремя. В общем пошел мужик в баню. Помылся, а полотенце-то забыл! Думает, как выкручиваться? А рядом табличка: «Шторами не вытираться». И тут он такой: «А это идея!».
Вот и я чувствую что краснею. Про член Дмитрия до этого я не думала в принципе. А тут дурная мыслишка возникла: совпадает с пропорциями или нет? Хотя мне-то какая разница? А вот блин…
Причем Дмитрий, видя что я замечталась… Краснеет тоже. Хотя я думала что мужиков подобного склада ничем не смутить. Заперев входную дверь, он идет на кухню и, взяв чашку, наливает из крана воду. И пьет. То что она не питьевая, с хлоркой, я молчу. Во-первых, глядя на него, создается ощущение, что таким здоровье ничем не испортишь, а скорее даже поправишь а, во-вторых, язык присох к небу.
Дмитрий заговаривает первым:
— Это и есть Кирилл — источник опасности?
— Да, — киваю.
— У него ключи есть, — произносит задумчиво, скорее самому себе.
— Может сменить замки?
— Он имеет право выломать дверь. Если прописан. Но выгнать тех, кого пригласил второй собственник или прописанный, не имеет право. — объясняет Дмитрий. — Он это знает. Не знает — ему объяснят.
— Ради того чтобы вытрепать мне нервы, Кирилл и не такое пойдет. — вздыхаю, — Мы временно переедем в частный дом, я уже договорилась. Поживем на даче.
— Выбирайте вариант с камерами и высоким забором.
— Уже, — киваю. — Я собирать вещи. Через пару часов выезжаем.
Глава 32. Кирилл
Захлопнув дверь, иду к лифту. Руки сами сжимаются в кулаки, хочется накинуться на этого двухметрового урода и показать кто в доме хозяин! Но и так понятно, кто кого победит в этой схватке. Злость застилает глаза. И обида. Чертова шлюха моя любимая женушка! Как она могла тут же, за несколько дней, найти себе такого орангутанга? Не удивлюсь если это грузчик какой-нибудь. Ну а что? Привозил холодильник какой-нибудь или стиральную машинку. Пока расписывался в бумагах, пока подключал, Инга себя и предложила. А он посмотрел на квартиру — ремонт хороший, в глазах хозяйки голод брошенки, почему нет? Женатый наверно. Хотя… Какая нормальная баба с таким уродом свяжется? Скорее всего никакая. Вот и кинулся в койку к первой попавшейся.
Спускаюсь, иду к машине. Как же я возмущен! На меня накатывают эмоции, хочется отомстить. Но как?
И лишь когда я сажусь за руль, в голове всплывает вполне себе логичный вопрос: а ехать-то мне куда? Жил я с Машей в квартире Людмилы Федоровны. А теперь, когда мы разошлись, что делать? Вот это номер… Я-то бомж выходит? И к Инге не вернуться, там этот орангутанг, который точно меня побьет при встрече. Встрял… Нет, в крайнем случае есть еще дом родителей, но туда возвращаться крайне позорно. Ой мать мне нагоняй даст! А ведь говорила чтобы я Ингу не бросал. Особенно когда родился Илюша. Конечно мама считала что я мог бы найти жену и получше… И если бы я поменял Ингу на лучший вариант, это вызвало бы понимание. Но… Кого я обманываю? Сейчас я встрял. Лучшего варианта нет. Маша оказалась проституткой, продавшейся какому-то упырю с деньгами, банкомату на ножках. Не удивлюсь если ее новый любовник — типичный «папик», полтора метра ростом, с пузиком и блестящей лысиной.
Впрочем какая уже разница. Ехать-то мне куда? Не в гостиницу же. Время — седьмой час. Ну ладно, попробую пожить в квартире Людмилы Федоровны. Может не выгонит? А говорить что я попытался помириться с Ингой, я конечно же не буду. Потому что иначе вообще останусь с носом.
Когда я захожу в квартиру, из кухни раздается звон тарелок. В какую-то секунду у меня возникает слабая надежда что это вернулась Маша. Что может это все было спектаклем ради накала наших чувств?
Как бы не так. Разувшись, иду на кухню, где меня встречает несостоявшаяся теща. Увидев меня, становится, руки в боки и кивая, произносит, не скрывая презрения:
— Что, к женушке на поклон бегал?
Догадалась. Но ничего, я тоже не лыком сшит.
— С чего бы? — иду в ванную чтобы вымыть руки. Сделаю вид что я сильно оскорблен такими мерзкими предположениями.
— А где ты был тогда?
— Съездил к Инге узнать, что она сделала с Машей и куда та уехала, — вру вроде убедительно. Но Людмила Федоровна не особо верит. Правда, тон ее становится помягче:
— И что сказала эта дрянь?
— Что-что… Охамела она. — вытираю руки, — Там у нее целый табор каких-то людей…
— Каких людей? — настораживается.
— Во-первых, любовника завела. Такой бугай, под два метра, морда кирпичом. Во-вторых, две няньки для ребенка. — прохожу на кухню. Жрать хочется, сил нет. — А что есть на ужин?
— Макароны сварила. — отвечает так, что кажется, будто сейчас эти макароны мне в лицо кинет. Интересно, все тещи такие? Все-таки огроменный плюс Инги, который я не ценил, что она круглая сирота. — Она сама сказала что это любовник? Или ты на глаз определил?
— А кто это по-вашему? Точно не родственник, не сосед. Я этого мужика впервые вижу! При этом высокий, широкоплечий… Морда кирпича просит, но в остальном…
— Ясно, — Людмила Федоровна окончательно грустнеет, а мне вдруг приходит в голову: она сама-то хоть раз за это время отношения заводила? Вроде бы нет. Но при этом мужиков она любит. Я-то видел как заглядывается на любого, хоть молодого, хоть старого и кокетничает, плюнув и на его социальный статус, и на внешность. Она и ко мне в свое время клеилась, что я, не помню что ли? Но клеилась очень осторожно, так что придраться было трудно.
— И что мы будем делать? Какой у нас план? — накладываю себе макароны. Твою ж мать, какая гадость. Холодные, сверху уже подсохли, зато внизу — блином. Маша все-таки готовить умеет. Как и Инга. Так почему у хорошо пожившей Людмилы Федоровны не получается? Вот поэтому мужика и нет. Чтобы мужик появился, женщина должна работать над собой. Или быть красивой как Маша, или вкалывать как Инга. А быть страшненькой, толстой, да еще и святая святых — не уметь готовить — это перебор. А если к этому добавить вздорный характер? В общем из Людмилы Федоровны невеста глубоко так себе.
