Он ворвался в палату свежим ветром, больше похожим на ураган. Бросил взгляд на Катю, похлопал по плечу Витю, кивнул вечно жующему Петьке.
– Чего приуныли?! Последнюю ногу, что ли, теряешь?! У тебя их две! Вот шея одна. Если бы шею сломал, то, дружище, пиши пропало. Или голову. Там вообще – мозги! Ты, Дружинин, только вдумайся – если бы голова пострадала, чем бы ты комбинации продумывал? Ага! Чувствуешь разницу? То-то. А что это за красавица рядом с тобой тоскует? Ну-ка, девушка, подвинься-ка.
Катя уступила место шумному говоруну и вышла в коридор. Встала у окна и засмотрелась на летающие за окном снежинки. А Самойлов тем временем рассказывал, как ждут Дружинина ребята на хоккейном поле, как за него беспокоятся будущие питерские товарищи. Все за него беспокоятся, а он, видите ли, отдыхает! Катя решила возмутиться вслух. Как он не понимает, что человеку больно?!
– Когда человеку больно, – словно подслушал ее мысли Самойлов, – он себя ломает! Зубами скрежещет, но не дает боли взять верх над характером! Представь себя перед воротами противника, когда вокруг тебя стена из защитников. А за тобой – твоя команда! И именно твоя шайба в воротах – решающая. Что ты сделаешь? Сожмешься в дугу и позволишь обыграть себя или распрямишься, как пружина, и вдаришь по воротам! Я же тебя видел, парень, в игре. Ты пружина, ты еще вдаришь!
Катя замерла. Она поняла, что все эти дни вела себя с Витей просто глупо. Самойлов попросту поднимал ему боевой дух, а она… что делала она? Она Витю жалела.
Самойлов выскочил из дверей и чуть не сбил Катю с ног.
– Значит так, красавица, – грозно нахмурил он брови. – Чтобы никакой жалости не допускала! Жалость твоему форварду не польза, а вред. И сама нюни не распускай! Организм у Дружинина молодой, еще и не то выдержит. А знаешь ли ты… как тебя звать-то?
– Катя.
– А знаешь ли ты, Катерина, сколько еще травм придется пережить твоему парню? И что? Каждый раз будешь подставлять жилетку, чтобы он плакался? Он с тобой надеяться должен! Верить в чудо. Слышала про то, что чудеса нужно делать своими руками? Есть такой писатель Грин. То-то! Так и делай! Не сиди возле него, не жалей…
– Я постараюсь, – прошептала Катя, сдерживая слезы.
Конечно, Самойлов был прав. Она раскисла и позволила расслабиться Вите. Ведь ему сразу сказали, чтобы лучше о хоккее забыл. Решили, что лучше сказать жестокую, но правду. Александр Сергеевич, весь такой потерянный и поникший, приходил к сыну, словно тень отца Гамлета. Вот, подумала Катя, теперь она ответственна за двух Дружининых и не может пустить эту беду на самотек. Она повернулась и пошла к Витиному врачу.
Они хорошо поговорили: влюбленная девочка и седой циник-хирург. И что-то сжалось в сердце хирурга, глядя на хрупкую Катю. И кивнул он на ее вопрос о том, а были ли прецеденты, когда человек после таких травм, как у Вити, вставал и занимался спортом. Конечно, были. Правда, смотря каким видом спорта. Шахматы тоже спортивная игра. Так циник подумал, но вслух не сказал. Пусть, решил он, эта девочка с лучистыми глазами верит. А вдруг она совершит чудо? Ведь были же прецеденты, подумал хирург. Тот же Маресьев, летчик с отмороженными ногами, смог же вернуться в строй. И на мгновенье стал циник романтиком. Как раз в это время и кивнул. Но Кате этого было достаточно.
– Ты совершенно забросила учебу! – возмутилась утром мама, когда дочь поставила ее перед фактом – она каждый вечер будет проводить в квартире Дружининых. – Когда ты будешь успевать делать уроки?
– А как же репетитор по английскому языку? – нахмурился папа. – Нельзя бросать занятия с ним. Ты же знаешь, что без образования в наше время прожить невозможно.
– Хорошо, – сказала Катя. – По вечерам я буду делать уроки, чтобы стать отличницей, заниматься с репетиторами, чтобы поступить в престижный вуз. А Витя в это время будет лежать дома один… Вы хоть представляете, каково ему?!
Родители вздохнули и промолчали. Они были у Кати понимающими.
– Я буду с ней ходить, – пробубнил Женька.
– Еще чего! – возмутилась мама, – чтобы и у тебя дневник двойками и тройками пестрел?
– Я могу заниматься там, – пожал плечами Женька. – Я же не влюбленный.
– Что?! – покраснела Катя. – Я тебя сейчас убью!
И погналась за ним в комнату. Но Женька успел схватить свой рюкзак и выскочить в подъезд.
– Совсем скоро Новый год, – невпопад произнес папа.
– Нужно заранее приготовить подарки, – поддержала его мама, чтобы перевести разговор на отвлеченную тему. – Катя, что ты хочешь?
– Чтобы Витя встал на лед и сыграл со своими ребятами.
Папа с мамой переглянулись и ничего не сказали. По крайней мере, Кате. За что она была им благодарна.
Александр Сергеевич варил суп, когда пришла Катя. Он искренне обрадовался ее приходу и с удовольствием позволил хозяйничать на кухне. Витя уже ходил, опираясь на костыли. Такие прогулки давались ему с трудом, но он не опускал рук, стараясь как мог поддерживать форму.
– Сейчас доварю суп и покормлю тебя, – улыбнулась ему Катя.
– Отец бы доварил, – нахмурился Витя.
– Ему некогда, у него новый проект, не терпится приступить к работе.
Катя знала теперь все о жизни своих подопечных мужчин.
– А потом мы с тобой позанимаемся английским…
– Кать, зачем мне английский?
– Как это зачем? Будешь знать, что кричат твои противники из Ливерпуля!
– Тогда уж из Канады, – хмыкнул Витя.
– Тогда придется учить и французский, – улыбнулась ему Катя.
– Давай лучше посмотрим фильмец по астрономии!
– Витя! Романтику оставим на потом.
– Кать, ты говоришь, как ваша Изольда!
– Кстати, она передавала тебе привет. Передаю.
– Взаимно. Я соскучился по школе. После новогодних каникул рискну пойти.
– Рискни, – кивнула ему Катя. – Только когда рядом буду я.
Витя хотел ответить, но раздался звонок в дверь, и Катя пошла открывать.
К Дружининым часто приходили визитеры: то ребята из команды, то Антон, то Галка, то кто-то еще. Но на этот раз за дверью стоял Женька. Катя хотела захлопнуть дверь, но Женька успел поставить в проем ногу.
– Смотри, сломаешь, – пригрозил ей.
И Катя сдалась.
Женька с деловым видом прошествовал на кухню и водрузил на стол пластиковые контейнеры.
– Мама велела передать. Раз уж мы все равно у вас будем ужинать.
– Кто-то вернется домой, – начала Катя.
– Оставайся, Женька, – подмигнул ему Витя. – В настольный хоккей поиграем. Мне пацаны достали такой раритет!
Ну что с ними поделаешь, решила Катя и начала накрывать на стол.
Они сидели за столом: Александр Сергеевич, человек не от бренного мира, Женька, странный такой братик, Витя, родной и близкий. И она, Катя, непонятно какая, но явно им всем нужная и просто необходимая. Это ведь так хорошо, когда ты нужна и необходима, когда можешь поддержать в трудную минуту. Это так здорово, когда открыта надеждам, мечтам и чудесам. Люди рядом с тобой словно отогреваются, но один из них по-прежнему бредит льдом. Казалось, судьба все расставила по своим местам: Катя будет поступать в иняз, Витя тоже пойдет с ней, ведь его карьера хоккеиста завершена. Катя только подтянет его до своего уровня знания языков. Они будут учиться вместе, жить в одном городе…
