— Я бы предпочел, чтобы вы мне поверили. Впрочем, это не самое главное.
Он открыл маленькую бутылку с яблочным соком. Кэт наблюдала, как он, закинув голову, пьет, как двигается кадык на его горле. Это производило впечатление силы, и в то же время она, как ни старалась, не могла увидеть в нем ничего грубого. Он двигался удивительно легко, уверенный в силе своего тела.
Если бы она ему нравилась — а Кэт подозревала, что это возможно, — он бы быстро себя укротил. Единственное выражение чувств, которое он себе позволял, — это взгляд.
— Мне интересно, о чем вы думаете, — сказал он.
— Я стараюсь понять, кто вы, — вот и все.
— Ну что ж, я не такой уж и загадочный. Каким вы меня видите, таков я и есть.
— Я бы не сказала.
— Это почему же?
— Вы необычный мужчина, и вы это знаете. Надо отдать вам должное, вы не задираете нос по этому поводу. Однако вы хорошо знаете, что это так, — выговорила она и сама испугалась своей смелости.
Видно было, что Итан удивлен.
— Вы не только педиатр, но и психолог, оказывается.
— Нет, я не психолог. Но мне нравится наблюдать за людьми.
— Интересно, что мне тоже нравится наблюдать за людьми, — его глаза смотрели прямо в ее глаза. — Мне кажется, мы только тем и занимаемся, что разглядываем друг друга.
— Я тоже так думаю.
Она уже отдавала себе отчет, что все это не просто так, что все это ведет куда-то — к чему-то пока неопределенному, — но уже было направление, уже чувствовалось, что это «что-то» — неминуемое, сильное, как неумолимое стремительное движение потока. Подводное течение, которое она чувствовала в нем, вероятно, надо было расценивать как предупреждение, что нужно уходить, пока не поздно, если ей действительно не нравится, куда это может привести. Как будто Итан говорил ей: «Прилив несет тебя ко мне. Если это не то, что ты хочешь, лучше уплывай отсюда подобру-поздорову».
Конечно, она во всем отдавала себе отчет. И все понимала. И все представляла. Но вообще — все это ерунда, потому что… потому что ей не хотелось уходить. Для женщины с не очень большим жизненным опытом это было… это было… интересно. Как открытие.
Однако, что это с ней? Похоже, она не уходит потому, что ей хочется узнать, чем все это кончится. Не может быть. Неужели она хочет, чтобы он к ней прикоснулся? Или это любопытство — Как он поведет себя? Одно совершенно ясно, что чем дольше она здесь находится, тем Итан Миллз может стать опаснее. Она искушает его. Да. Искушает судьбу. Да, да, да. Но нет сил встать и уйти!
— Я чуть не забыла сказать вам, — прервала Кэт молчание, которое уже становилось невыносимым. — Дэнни просил передать вам: он рад, что вы — его отец.
Итан заулыбался, не успела Кэт договорить. Но через некоторое время улыбка так же резко сошла с его лица. Кэт увидела, что на глазах его заблестели слезы. Он сидел как изваяние, но на лице его она видела отражение глубокого, сильного чувства.
Она почувствовала, что и у нее на глаза навернулись слезы и ручьем покатились по щекам. И она не обращала на них внимания. Что-то происходило с ними обоими, она не знала, что это, но чувствовала, что втянута во что-то общее, объединяющее ее и Итана. Дышать становилось труднее.
Наконец Итан сделал глубокий вздох.
— О лучшем подарке нельзя и мечтать, Кэт, — тихо, почти шепотом сказал он. — Спасибо.
— Я ничего и не сделала, за что спасибо? — также почти шепотом сказала она.
— Вы могли не говорить.
— Но я сказала, Итан. Сказала.
Он потянулся к ней, все ближе, пока не оказался на самом краешке стула. Протянул руку. Длинную, красивую, сильную руку. Она, поколебавшись, тоже потянулась ему навстречу, пальцы их соприкоснулись и сплелись. Несколько мгновений они так и сидели, каждый на самом краешке своего стула, руки вместе, пальцы сплетены, глаза в глаза. От этого прикосновения дрожь прошла у Кэт по спине. Итан чуть сильнее сжал ее пальцы, еще сильнее, его ладонь поглотила ее ладонь. «Вот, — подумала она, — к чему все шло с того момента, как я переступила этот порог». Да, к этому. Как это все случилось — это внезапное прикосновение, — она не знала и не могла понять.
Итан легонько потянул ее за руку, и она соскользнула со стула и опустилась на колени. Он медленно приблизился к ней, пленяя ее руки своими ладонями, все время глядя ей в глаза. Кэт не понимала, что с ней происходит. Единственное, что она знала наверняка, — реальный мир уходит. Потрескивали и шипели горящие поленья, ветер завывал за окном.
Когда он приблизился к ней и прикоснулся к ее лицу, она вздрогнула и… всхлипнула. Весь внешний мир расплывался, таял. Только они двое — он и она.
Он нежно, едва прикасаясь, провел большим пальцем по ее щеке, и она вся затрепетала. Он обнял ее рукой за шею, и она, как будто ждала этого, откинулась на нее. Его губы медленно потянулись к ее губам; она дрожала, но не сопротивлялась. Где-то внутри ее тела, в глубине, забил источник желания.
Губы его коснулись ее. Да, сказала она себе. Да! Она знала, она предчувствовала, что это неизбежно, необходимо. Слияние двух душ, двух существ. Жгучее желание одинокого, истосковавшегося существа встретилось с таким же страстным желанием. Только сейчас она поняла, что долгое время тоже была в тюрьме, в другой, но не менее жестокой тюрьме.
Итан, стоя на коленях, целовал ее, руки его легко скользили по ее телу. Она чувствовала его тепло, вкус его губ, любящую нежность его прикосновений. Ей хотелось еще, еще, еще. Пути для отступления уже не было.
Кэт в порыве страсти впилась ногтями в его спину, но он даже не вздрогнул. Она хотела обладать им, хотела, чтоб он был ее весь, без остатка. Когда их губы наконец разъединились, они некоторое время не могли перевести дух. Она прижалась к нему, с наслаждением вдыхая упоительный запах мужчины.
Его рука скользнула ей под свитер. Сильная и нежная ладонь ласкала ее тело, свитер стал мешать, и Итан сдернул его. Она была рада от него избавиться. Итан стал расстегивать узкий бюстгальтер, она с нетерпением ждала этого момента и, как только он расстегнул, сбросила с себя ненавистную полоску ткани. Увидев ее обнаженную грудь, он побледнел и, непроизвольно сжав челюсти, скрипнул зубами.
Ей и думать даже не хотелось, что у него в голове. Ей хотелось чувствовать, чувствовать, чувствовать! Его желание и ее желание сливались воедино. Его сила, его энергия становились ее силой и ее энергией. Она жадно насыщалась и требовала еще и еще.
Итан осторожно, нежно подвел слегка дрожащие ладони под ее упругую, налитую грудь, затем приблизил лицо и накрыл сосок губами. Он был в трансе — она чувствовала. Он поднял на нее взгляд, посмотрел ей в глаза, и страстный голод в его глазах был так силен, что она испугалась. Но он поцеловал ее, и поцелуй был так нежен, так ласков… Она захотела его еще сильнее. Рука ее скользнула вниз по его животу, нащупала твердый выступ. Он вздрогнул. С ней происходило что-то невообразимое, она не понимала, что это. Все плыло перед глазами; страстное, всепоглощающее желание захлестывало ее. Итан тоже не мет больше ждать. Глядя на нее из-под полуопущенных век, он глубоко дышал; челюсти были крепко сжаты. Он покачал из стороны в сторону указательным пальцем, давая ей понять, чтобы она подождала секунду, и, легко поднявшись, направился к двери, снял с крючка свое пальто из бычьей кожи и, распахнув, бросил его на пол. Легким движением ноги расправил его.
