— Мне…
Ким хотелось объяснить Марку, почему ей так нужно работать, но она рассудила, что он ее не поймет.
— Мне… — снова начала она.
Марк протянул руку и поправил упавший ей на щеку завиток. Ким взглянула на него и сердцем почувствовала, что может ему довериться.
— Мне хочется учиться.
Марк наклонил голову к одному плечу, потом к другому.
— Правда? Что ж, я…
Он довольно рассмеялся.
— Ким, это здорово, действительно здорово. Что же вы хотите изучать?
У Ким пересохло в горле. До сих пор ее поднимали на смех, когда она пыталась объяснить.
— Это не изучение, скорее обучение.
Марк кивнул, не скрывая своего интереса и ожидая продолжения.
— Не знаю, в курсе ли вы, но сейчас очень выросла потребность в квалифицированном уходе за детьми.
— Да, мне это известно. Теперь многие матери работают, поэтому такие центры, где можно оставить ребенка на весь день…
— Я не совсем то имею в виду. Понимаете… — Как непросто все это объяснить! — Мне хочется учиться на няню, — наконец выпалила она.
Ким ждала, что Марк расхохочется, станет задавать вопросы, вроде «В каком же заведении готовят этих самых нянь?», но единственное, что она услышала, был шелест сухой придорожной травы.
— Все это очень интересно, — проговорил наконец Марк. — Идея, прямо скажем, новаторская.
У Ким челюсть отвисла от изумления. Марк погрозил ей пальцем.
— Теперь понятно, для чего вам все эти книги о воспитании младенцев…
Марк так сиял, словно разгадал какую-то сложную головоломку.
— Но, может быть, для того, чтобы работать няней, не обязательно учиться?
— Чтобы быть няней с сертификатом — обязательно. Они ведь нечто вроде элиты. Не какие-нибудь там иностранные студентки, которые живут в семье на полном пансионе и за это сидят с ребенком, когда родителям нужно уйти из дома. Няни, о которых я говорю, специально обучены тому, как растить ребенка, знают все необходимое: и как покупать ему одежду, и как эту одежду чинить, и как вести себя с ребенком — да Господи, чего они только не знают. Но домашним хозяйством мы не занимаемся, — добавила Ким весьма убежденно.
— А как насчет денег? — со смехом спросил Марк.
— Если имеете сертификат, то здесь все в порядке. Он дает массу преимуществ. Можете, например, настаивать, чтобы хозяева оплачивали вам медицинские услуги.
— И конечно, бесплатно комната и стол?
— Само собой. Многое зависит еще от местожительства. В Нью-Йорке, как вы понимаете, няни самые высокооплачиваемые.
Марк насторожился.
— И где же можно всему этому обучиться? В Нью-Йорке?
— Не только, в других городах тоже.
— А в Колорадо? — нерешительно спросил он.
— Соответствующий колледж в Форт-Моргане как раз предложил мне прислать им заявление.
— Вы, я смотрю, уже навели справки.
— Конечно.
— Н-да-а… Странно, что Мириам ничего мне не сказала. Идея, вероятно, родилась у вас недавно? Вы еще не говорили с Мириам?
— Она знает.
Радость от того, что хотя бы один человек ее понял, мгновенно померкла: Мириам знает об этом с самого начала.
— Если я правильно вас понимаю, вы работаете, чтобы скопить деньги на обучение?
— Да.
Ким слишком поздно сообразила, что сделала ошибку.
— Но зачем? Разве нельзя решить этот вопрос с Мириам?
Ким не знала, что ему ответить. Ей не хотелось обсуждать, во что обойдется обучение, не хотелось делиться опасениями, что Мириам может отказаться от своего обещания платить за него. И уж совсем не хотелось посвящать Марка в то, что всеми деньгами вообще распоряжается Мириам. Иначе Марку откроются такие стороны в характере его сестры, о которых она предпочла бы молчать.
— Попробую, когда Мириам приедет, — уклончиво пообещала она. — Сначала нам с ней надо устроиться здесь.
Ким посмотрела на часы, укрепленные в приборной доске.
— Марк, вы знаете, сколько времени?!
— Знаю, — вздохнул Марк.
Решив не продолжать больше этот разговор, он завел мотор.
Ким почувствовала облегчение. Сидеть здесь вдвоем с Марком было чудесно. Пусть это всего лишь случайный эпизод, но ей хотелось, чтобы в ее памяти он остался неомраченным.
Марк отправился утром на работу в полном смятении. Ким преподносит все новые сюрпризы. Няня! Хотя чем эта мечта хуже любой другой?
Смущало его не то, что Ким собирается стать няней, но то, как она тщательно все продумала. Почему все-таки Мириам не поставила его в известность, словно для нее было нормой, что Ким постоянно ищет работу.
Марк мрачно барабанил пальцами по рулю. Не исключено, правда, что Ким в последние годы часто меняла работу и Мириам начала уже сомневаться, что она найдет себе когда-нибудь занятие по душе. Скорее всего, так оно и есть.
Но все равно непонятно. Чтобы заработать на учебу, вовсе не нужно столько трудиться, да еще просить, чтобы с нее не брали за комнату и еду. И уж совсем трудно объяснить то глубочайшее изумление, какое он прочел в глазах Ким, когда ему удалось несколько раз выручить ее.
Припарковывая машину на стоянке, Марк с трудом удерживался от зевоты. Он плохо спал ночью — в голове все время крутились эти проклятые загадки. Марк выключил мотор и сидел некоторое время, глядя на запотевший капот. Его не устраивало, что он стал столько думать о Ким. На работу он является теперь усталым и несобранным. Никто этого не видит, и на качестве работы это пока не сказывается. Но он-то знает! Ким неотступно преследует его, где бы он ни находился.
Хуже того, Ким, похоже, стала влиять на его жизненные принципы. Как это случилось, он и сам не мог сказать, но Ким стала ориентиром в его поведении. Недавно он поймал себя на том, что заново осмысляет свои цели и стремления, подвергает переоценке отношения с коллегами и клиентами фирмы. Он даже засомневался, стоит ли продолжать встречаться с Сюзанной. Ведь никаких чувств он к ней не испытывает.
Положение его незавидное. Он вынужден все время поступать во вред себе — взять хотя бы эту ссору с Милтоном Барнзом. Барнза он ненавидит, и мерзавец получил по заслугам. Но он не может не спрашивать себя: а если бы тут не была замешана Ким?
Теперь еще эта история с ее задержанием. Можно только предполагать, как все обернется для него, если узнают боссы.
Марк закрыл глаза. Конечно же, Ким досадная помеха в его жизни. За какие-нибудь две недели она сумела остановить ее поступательное движение. Надо было воспользоваться случаем и дать ей перебраться в женский приют.
И все же… Он слишком хорошо помнил то ощущение мира и покоя, которое испытал сегодня ночью в машине, и руки его помнили, какая теплая и доверчивая была Ким. Всякий раз, когда они оставались одни, мир словно исчезал куда-то и Ким была уже не досадной помехой, но ослепительной мечтой.
