— Выходи, поговорить надо, — скомандовала я.
Сашка без возражений накинул куртку и вышел. Мы спустились и сели у подъезда на лавочке, где часто собирались Сашкины поклонницы из девятого класса. Колобоша что-то предвкушал. Не дожидаясь, пока я объясню цель визита, он вдруг сказал:
— А Борька тебя послушался сегодня на обществоведении!
— В каком смысле? — спросила я, не ожидая такого подвоха.
— Ты не поняла? Когда Пушкин его вызвал, Боря не хотел идти отвечать. А для него это хуже некуда: двоек и так полно. Ты ему сказала: "Да иди, может, что-нибудь вспомнишь!" Он и пошел. Только из-за тебя! Двойку не получил.
Не понимаю, почему Сашке доставляет удовольствие говорить мне о Борисе? Не успела я открыть рот, как он продолжил:
— Я еще не договорился с Борей на субботу. Да, думаю, он не откажется.
— От чего? — сделала я вид, что не понимаю, о чем речь.
Колобоша возмутился:
— Я для кого стараюсь? Ты что, уже забыла: мы договорились печатать фотки!
Я, конечно, не забыла и ждала этого дня с трепетом дебютантки. Сашка даже надулся. Зато я смогла, наконец, заговорить:
— Я хотела только спросить, ты не сердишься на нас с Любкой? Не надо. Знаешь, такой фильм посмотрели…
Сашка удивленно покосился на меня и ответил, вдруг смутившись:
— Да не на что сердиться! Это только вы, девчонки, такие чувствительные.
Мы немного помолчали, прислушиваясь к тишине майского вечера. И тут Колобоша выдал:
— А я знаю случай, когда ты ревела.
Я похолодела. Он намекает на мой позор, на ту лесную историю? Но откуда он может это знать? Борис рассказал? Но Боря не видел, как я плакала. Может, это блеф: Сашка ничего не знает, просто, по обычаю, интригует? Я отважилась спросить, стараясь говорить ровно:
— Ну и когда?
Я все еще надеялась, что это просто совпадение. Однако Сашка развеял последние сомнения:
— Это было в лесу.
— Ты это видел сам?
— Нет, мне парни рассказали. Тогда все валялись в снегу…
Я перебила его:
— Ну и что?
Колобоша как-то глумливо захихикал.
— А потом это подтвердилось, — добавил он.
— И откуда такие точные сведения? — спросила я, изо всех стараясь себя не выдать.
— Тайная разведка донесла! — ерничал Сашка.
Я не стала больше пытать его, попрощалась и поднялась, чтобы идти домой. Колобоша, конечно, меня проводил, но к этому эпизоду мы больше не возвращались.
На следующий день наш класс шесть часов писал пробное сочинение. Я выбрала тему "Смысл названия романа И. С. Тургенева "Отцы и дети". Писала о Базарове, которого уважала, видя в нем удачное воплощение мужских качеств, а сама никак не могла справиться с душевной смутой. Неужели все-таки Боря? Ведь Сашка сказал, что потом это подтвердилось. Неужели он что-то рассказал или показал мое письмо? Тогда… тогда я больше не верю ему! Может, поговорить с ним снова?
Я покосилась влево. Борькин профиль с хищнически изогнутым крупным носом отлично вырисовывался на фоне светлого окна. Нинушка перехватила мой взгляд и понимающе улыбнулась. Еще зимой, на новогоднем балу, она меня подначивала, видя, как я с тоской смотрю в сторону ребят:
— А ты пойди да пригласи его.
Но я не решилась. Я всегда пасую в таких обстоятельствах. Считаю, что мужчина должен добиваться женщины, а не она сама вешаться ему на шею. Сделать же первый встречный шаг мне и в голову не приходило.
Всю последующую жизнь моих мужчин спокойно уводили подруги или просто, вмешиваясь в наши отношения, разрушали их. Я никогда не умела отстаивать свои чувства, считая, что это дело мужчины. Но что делать, если век рыцарей прошел, и современных Тристанов так легко увести?
В субботу был последний школьный вечер с нашим ансамблем. У них все-таки отбирали инструменты. Я и пошла-то на вечер только поэтому. Никого из наших девчонок не было. Сашку окружали восторженные девятиклассницы, они проводили его до сцены, а потом выкрикивали названия песен. Колобоша весь переливался, как калейдоскоп, в лучах славы. Я даже ощутила укол ревности. А эта лукавая бестия будто почувствовал: запел "Не ревнуй". На Бориса смотреть я боялась. Меня все еще мучили сомнения: что если он проболтался, так не по-мужски, так неблагородно?
И еще это нестерпимое ожидание. От одной мысли, что мы окажемся ночью в одной комнате, у стола, рядом, при красном освещении, я начинала задыхаться. Однако Сашка мне ничего не сказал, это странно. Обычно такой болтливый и суетливый, он не напомнил мне ничем о нашем договоре. И я не знаю, как отреагировал Борис на его предложение…
Я рано ушла. Не было сил глядеть на распоясавшихся мальчишек, которые орали песни под восторженный визг девятиклассниц. Я была чужой на этом пиру жизни. Придя домой, пыталась занять себя чем-то. Зашла Таня Вологдина. Мы обсудили с ней сочинение, поговорили о вступительных экзаменах. Таня собиралась год поработать, а потом ехать к тетке, в Киев, поступать там в институт.
Таня ушла, я поболтала с мамой, потом села за свои записи. И все это время я чувствовала внутри страшное напряжение ожидания. Невольно прислушивалась к каждому звуку на лестнице, к каждому хлопку входной двери. Два часа невыносимого напряжения! Я ждала, что Сашка забежит и позовет к себе. Или хотя бы что-то скажет! Он не пришел…
Совсем отчаявшись, я легла спать: назавтра нужно было рано вставать, несмотря на воскресенье. Мы с классом шли работать в ПЧ. Так называлась организация, самая низшая в железнодорожной иерархии, путевая часть. Локомотивное депо, вагонное депо — это аристократия, а в путевую часть попадали самые бездарные двоечники и неудачники, которые ни на что больше не способны, кроме как чистить пути и вбивать костыли. Нас часто приглашали с концертами в депо, но никогда в путевую часть. Мой отец, когда сердился на нас за двойки и нерадивость, ставил диагноз:
— Ну, это ПЧ растет. Одна дорога!
Итак, я с утра, взирая на мир в полной безнадежности, притащилась к школе и обнаружила там одних мальчишек во главе с Зиночкой. Оно и понятно: трудная физическая работа, при чем тут девчонки? Однако еще Ирка Савина подтянулась, и мы отправились на объект.
Я не могла себя заставить подойти к Сашке и просто спросить, почему он не пришел. Что за дурацкая способность из всего делать трагедию! Ну, не получилось у него, спроси да и успокойся. Нет, я занималась самоедством чуть не весь рабочий день!
Перед тем как явиться на объект, мы постояли на вокзале. Зиночка зашла в буфет и купила целый килограмм шоколадных конфет для премирования особо отличившихся работников. Витька Черепанов пристал ко мне:
— А вчера твою любовь по телеку показывали!
