– Ты слишком жестко себя поставил с ней. Нужно было иначе. – вырывает из хмурых мыслей голос отца.
– Иначе? – непонимающе вскидываю брови.
– Мягче, обходительнее… она же мелкая, восемнадцать лет, одни бабочки розовые в башке. Ты что, не знаешь, как уламывать таких баб?
Брови поневоле ползут вверх.
– Ты же сам говорил, что спать с ней запрещено.
– Естественно. Но ты мог, например, влюбить ее в себя. Чтобы она как кошка на тебя смотрела, с рук чтобы жрала и беспрекословно делала все, что сказано! Чтобы даже вякнуть против не смела, мелкая дрянь, – рычит он.
– Воспользоваться девчонкой только ради ее голоса…
– А мы что, не пользуемся ей? – хмыкает отец, – С самого начала ты знал, чем все для нее закончится, так что не нужно сейчас играть в доброго сводного брата.
– Я в него и не играю.
– Тогда что изменилось?
Наши взгляды скрещиваются и я отчетливо понимаю: ее сломают. Как бы Милана не храбрилась, как бы не вела себя бойко, она ничего не сможет сделать против правил большой игры, в которую оказалась втянута. Тут большие деньги и серьезные дяди, что чувствует эта «мелкая дрянь» никого не волнует.
– Ничего, – пожимаю равнодушно плечами.
– Тогда прекрати посыпать голову пеплом и найди девчонку. Пока еще она наш козырь.
Киваю и выхожу из кабинета. Да, Милана все еще наш козырь. Единственный. И который скоро придется по уговору отдать замуж за человека, только с виду кажущимся хорошим. Хуже всего, что я это делаю своими собственными руками.
Милана
Испуганно дергаюсь в сторону, но мужчина легко удерживает меня на месте.
– Да успокойся, не узнала что ли? Мы виделись на голосовании. В самом конце.
Присматриваюсь лучше и действительно узнаю смутно знакомые черты лица.
– Д-да, точно, – киваю и облегченно перевожу дух, – только я не помню, как вас зовут.
– Тебя. Ко мне лучше на «ты». Я Кирилл Волков, будем знакомы, – обаятельно улыбается новый знакомый и неторопливо ведет меня к припаркованной неподалеку машине.
– А я Милана…
– Орлова, – перебивает он и улыбается, – да, я в курсе, кто ты.
– Зачем ты меня ждал? – останавливаюсь, как вкопанная, и смотрю на Кирилла с подозрением.
– Отец хотел с тобой поговорить. Я не успел Алекса остановить, так что пришлось ехать за вами, чтобы тебя привезти. Громов не обижал? – строго сведя брови на переносице, интересуется он.
– Нет, – выдавливаю я.
Поцелуй вряд ли можно записать в попытку обидеть, а вот все, что было до… впрочем, какой еще реакции ожидать от сводного брата, который в первый же день меня за горло схватил?
– Так что, поедем?
Киваю вместо ответа. С Германом мне очень нужно поговорить, Алекса просить об этом бесполезно, так что это, похоже, единственный вариант. Сажусь в машину и по дороге украдкой разглядываю мужчину. На вид он старше меня, почти наверняка ровесник Алекса. Вот только черты лица более резкие, а взгляд цепкий и равнодушный. Из-за этого создается ощущение, что когда Кирилл глядит в мою сторону, то как бы смотрит сквозь меня. Неприятное чувство, словно ты пустое место. Хорошо, что сын Волкова не пристает ко мне с расспросами и не пытается завести разговор.
Спустя час Кирилл паркует машину у ворот очередного особняка. Если каждая семья клана занимает такой, то наверное все окрестные элитные поселки заняты только ими, если учесть, сколько народа было на голосовании. От дома Громовых он отличается разве что размерами, потому что у них особняк все же поскромнее.
– Милана, – встречает меня радушной улыбкой прямо на пороге Герман, и тут же заключает в объятия.
– Здравствуйте, – отвечаю вежливо и торопливо отстраняюсь.
Но старший Волков не торопится отпускать мою руку.
– Поужинаем? Заодно и поговорим.
– Даже не знаю… я не то чтобы…
– Вот и отлично, - перебивает меня Герман и ведет куда-то вглубь дома.
Я не сопротивляюсь. Просто понимаю, что бесполезно, проще согласиться. Стол сервирован только для двоих. Значит, ждал меня… Оглядываюсь на всякий случай и убеждаюсь в своей догадке – Кирилл куда-то испарился и в столовой мы абсолютно одни.
– Прежде всего хочу поблагодарить, что ты поддержала нашу семью на выборах, - снова улыбается Герман отеческой улыбкой, дождавшись, когда прислуга расставит перед нами тарелки с едой и исчезнет.
– Я не поддержала вас. Я голосовала против Громовых, вот и все. Будь кандидатом кто–то другой – проголосовала бы за него, - отвечаю честно.
Мой ответ Волкову, кажется, не нравится, но это заботит меня меньше всего. Я тут за другим.
– Вы говорили, что дружили с моим отцом, - перехожу сразу же в наступление.
– Ах, да, да… Дружили, – на миг на лице Германа появляется непонятная усмешка, но тут же исчезает. Или просто свет так падал на его лицо?
– Расскажите о нем. О том, как он управлял кланом, каким был человеком. Я… – горло сковывает, – плохо его помню.
– О, твой отец, он был очень… – Герман замолкает ненадолго, подбирая нужное слово, – мудрым. Но кланом управлял жестко.
– У него были враги?
– Хм-м… не пойми неправильно… но мне не хочется отвечать на этот вопрос.
– Почему? Вы чего-то боитесь?
Герман расхохотался, откинувшись на спинку стула и запрокинув вверх голову.
– Боюсь? Деточка, мне некого бояться. Боятся скорее меня.
– Тогда почему нет?
– Не хочу, чтобы у тебя сложилось обо мне какое-то искаженное мнение. Понимаешь, – он складывает руки замком, укладывает на них подбородок и несколько секунд задумчиво смотрит перед собой, – твой отец достаточно жестко руководил кланом и не всем нравились его правила. Далеко не всем.
– А Громовым?
– Ну, – кривится Герман, – Дмитрий обоим очень доверял. Даже слишком… наверное за это и поплатился.
– На что вы намекаете? Они что, его убили? – не выдержав, спрашиваю в лоб.
– Что ты, я не разбрасываюсь такими обвинениями, Милана. Просто… как бы это сказать. За день до гибели Дмитрия Орлова они с Владимиром крупно поссорились. Очень серьезно. А потом твой отец внезапно погиб. Не знаю, замешан ли был в этом Алекс, но он очень живо интересовался ходом расследования той самой аварии. Мне думается, что неспроста. Но это, конечно же, просто мои догадки.
Ясно. Боится связываться с Громовыми, даже сейчас, когда сам стал главой клана.
– А кто вел расследование?
– Следственный комитет, ну и мы, конечно. Я лично руководил нашим внутренним расследованием. Знаешь, практически любого следователя можно подкупить, главное, цену предложить подходящую. Так что я всем им не особо доверяю, поэтому и поручил своим людям разнюхать, что и как.
– И что вы выяснили? – облизывая пересохшие губы, поторапливаю я.
– А ничего особенного. Экспертиза показала, что у машины отказали тормоза, хотя абсолютно все узлы вроде бы были в порядке.
– Вроде бы?
– После столкновения машина загорелась и выгорела почти дотла, только кузов и остался… Прости… – торопливо закончил Герман, увидев, как я изменилась в лице, – не стоит об этом говорить, Милана. Что случилось, уже не изменить, а я очень не хочу, чтобы ты лезла в это дело.
– Почему?
– Видишь ли, – хмурится Герман, – Дело очень быстро замяли. Твоя мама была просто убита горем и Владимир настоял на его закрытии, чтобы не травмировать ее и тебя.
Так вот оно что. Я кусаю губы и отвожу глаза. Значит, дядя Вова потребовал прекратить расследование. Боялся, что докопаются до правды?
– А моя мама? Она ведь тоже погибла в аварии. Вам это не кажется странным?
– Этим расследованием Волковы уже не занимались, – разводит руками Герман.
– Я и не об этом спрашивала. Я спросила, не кажется ли вам это странным?
Герман хмыкает, потирает подбородок и вздыхает:
– Возможно, это просто трагическое совпадение.
– Совпадение?! – переспрашиваю возмущенно, но договорить нам не дают.
В столовую входит сын Германа и кивает ему:
