Ловлю взгляд отца – он смотрит на меня недовольно и слегка растерянно. Потому что это я отвечал за Милану, и это я его подвел, а не пигалица Орловых. Не внушил ей доверия, не уговорил, не заставил. Зато, кажется, это кто-то успел сделать до меня… Не думал, что эта девчонка станет такой головной болью.
Герман поднимается с самодовольной улыбкой и обращается к толпе. Все до сих пор молчат, даже те семьи, что голосовали за Волкова. Кого он успел переманить к себе, наобещав золотые горы. Забыли, наверное, как им жилось под управлением Германа до того, как во главе клана встал Дмитрий Орлов.
– Спасибо всем за доверие. Поверьте, я оправдаю все ваши надежды. Клану давно нужен был жесткий лидер, с которым он будет процветать, а не стоять на месте. Прошу, пожалуйста, всех вернуться к празднованию. А мы с главами семей обговорим, как будем работать в дальнейшем.
Постепенно зал снова наполняется шумом: всем не терпелось обсудить скандальное поведение Орловой и итоги выбора главы клана. Сама Милана торопится сбежать, но я успеваю вовремя. Перехватываю ее запястье до того, как она успевает скрыться в толпе. Нет уж, сладкая, теперь ты точно никуда не денешься. Сводная сестра опаляет взглядом, но не роняет ни слова. Пытается выдернуть руку, но я крепче сжимаю пальцы и тащу ее за собой. Она же «глава» семьи Орловых. Пусть поприсутствует.
Мужчины занимают свободные места за круглым столом и Герман с довольной улыбкой опускается в кресло, стоящее во главе стола. Усаживаю Милану и, склонившись, шиплю на ухо:
– Только дернись.
Сам сажусь рядом и впиваюсь глазами в лицо Германа. Он словно знал наперед, чем закончится вечер.
– Что ж, перейдем сразу к делу. Рад сообщить, что моей правой рукой станет мой сын Кирилл, – говорит Герман.
Кажется, удивлены все, но никто не произносит ни слова. В том, чтобы выбрать себе в помощники сына нет ничего зазорного. Не было бы, если этот самый сын хоть немного принимал участие в делах клана, а не прохлаждался где-то, занимаясь только одним делом – тратой денег. Он же ни дня даже не пытался работать, как он станет управлять?
– Думаю, Владимир, ты очень хочешь отдохнуть, поэтому я решил тебя пока не нагружать обязанностями, – с любезной улыбкой обращается к отцу Герман и переводит взгляд на меня, – А вот тебе, Алекс, предлагаю взять под свой контроль службу безопасности.
Ухмыляюсь. Чудесная работа, ничего не скажешь. Одна из самых грязных – постоянно следить за всеми и докладывать о происходящем главе клана ежедневно не только новости, но и слухи. Решил на коротком поводке Громовых подержать, на унизительной работе, которой обычно занимается человек, который не входит в клан?
– Нет, – ровно отвечаю я, прямо глядя в глаза Волкова.
– Нет? – хищно сощуривается Герман.
Молча повожу плечами. Ответ он уже слышал, повторять я не собираюсь. На мне скрещиваются взгляды всех находящихся в зале, в том числе и отца. Недовольство разливается по воздуху. Потому что главе клана никто не перечит.
Во всяком случае, не перечил до этого момента.
Наплевать. Терять мне уже нечего, так что я откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди.
– Обманом уговорить людей голосовать за себя – это такой победе ты рад, Волков? – мой голос звучит в тишине слишком громко и некоторые вздрагивают.
– Обманом? – фальшиво изумляется Герман. – В чем ты меня обвиняешь, Алекс?
Ловлю предупреждающий взгляд отца. Мы оба знаем, что семьи Солоповых, Ветровых и Плетневых всегда поддерживали нас, но вот что заставило их передумать и выбрать Волкова, которого они терпеть не могли?
– Мы можем назначить переголосование. Честное. Посмотрим, какие результаты будут в таком случае.
– Зачем же, Громов? Это ведь честный выбор Миланы, – слышится справа знакомый голос. Повернувшись, встречаюсь взглядом с Кириллом, сыном Волкова. Он криво улыбается и приветствует меня, шутливо салютуя пальцами. Сальный взгляд перемещается на Милану и во мне поднимается волна непонятной агрессии.
Вернулся, значит, женишок. Рановато. Неужели свадьбу перенесли или так не терпится приступить к своим обязанностям?
– Вы имеете какую-то претензию ко мне? – спрашивает Герман, – Владимир? Алекс? Или может кто-нибудь еще чем-то недоволен? Так выскажите при всех.
Обегаю взглядом сидящих за столом. Те, кто предал нашу семью, прячут глаза, избегая прямого контакта. А жаль. Так и хочется спросить, что же Волков обещал им за свою победу и почему они не предложили перекупить свои голоса. Продажные сволочи. А так и есть, раз им наплевать, что кланом будет управлять тиран, который уже однажды развязал бойню и принес кучу проблем и горя всем.
– Я уже все высказал. Или у тебя плохо со слухом?
– Нет, Герман, – отвечает торопливо отец, перебивая меня, – мы рады поздравить тебя с честной победой. Так долго ты этого желал, так что… поздравляю.
– Надеюсь, все рады своему выбору на ближайшие пять лет, – усмехаюсь я, поднимаясь с места, – Прошу прощения, нам с Миланой пора. Она еще не вышла из детского режима и привыкла ложиться под «Спокойной ночи, малыши».
Хватаю ее выше локтя и тащу следом за собой из зала. Девчонка сначала пытается упираться, но после сдается и покорно семенит за мной. Перепуганная до смерти, но даже испуг не гасит в глубине ее глаз этот упрямый огонек. Чертова кукла. Даже не поняла, что натворила ради своей прихоти. Хочу разодрать эту девчонку голыми руками, наказать как непослушного ребенка.
Потому что заслужила.
******
Милана
Я вжимаюсь в сиденье и боюсь даже взглянуть в сторону Алекса. Он гонит так, что у меня в животе скручивается тугой узел от страха. «Наверное, если мы сейчас разобьемся, будет даже лучше», – мелькает в моей голове мысль. По крайней мере так хоть шанс останется, что я переживу эту ночь. С момента, когда я проголосовала, сводный брат зыркал на меня так, словно в любую секунду готов был накинуться и голыми руками прибить.
Чтобы не провоцировать его, я не сопротивляюсь. Алекс останавливает машину у одной из высоток, выходит из машины и снова вытаскивает меня за руку. Несколько лестничных пролетов мы пролетаем за десяток секунд. Едва успеваю за ним на высоких каблуках и чуть ли не падаю, но Алекс удерживает меня, не давая потерять равновесие.
Поворот ключа – и он впихивает меня в квартиру и буквально швыряет на диван в холле.
– Довольна? – цедит, еле сдерживаясь.
Алекс скидывает пиджак, закатывает рукава рубашки и снимает галстук. Слежу за ним не мигая и не двигаясь.
– Я спрашиваю: ты довольна спектаклем?
Упорно молчу. Знаю, что произнеси я хоть слово – и он взорвется. Чего ждать от него тогда? Алекс подлетает ко мне за секунду. Успеваю только вскочить на ноги, но сводный брат наступает на меня, пока я не упираюсь спиной в стену. Испуганно смотрю в полные ярости глаза Алекса, а он… Он накидывает на мою шею тот самый галстук и затягивает узел туже, сдавливает горло и перекрывая доступ к кислороду. Я дергаюсь в сторону, чтобы сбежать, но Алекс преграждает путь рукой и склоняется ниже.
– Кажется, ты совсем не поняла, насколько нужно быть благодарной за то, что тебя приняли назад. Дали кров, охраняли, – наматывая на руку галстук, глухим от злости голосом произнес Алекс.
– Мне нечем дышать… – сиплю, вцепляясь в край ткани и пытаясь ослабить петлю.
– Ты хоть понимаешь, сколько от тебя проблем? – рычит он, словно не слыша меня, – Из-за тебя в клане одни проблемы. Было бы проще, если бы тебя никогда не было. Жаль, что ты не оказалась в машине со своей матерью.
Его слова словно удар под дых, выбивают последний воздух. Смотрю на него снизу вверх и не верю, что он сказал это. Глаза начинают наполняться слезами и я стараюсь дышать чаще, чтобы не разреветься прямо сейчас.
– Мне плевать на клан! – не выдерживаю я, выдирая из его хватки галстук и ослабляя узел, – Ты слышишь?? Мне наплевать на него!!! Он отнял у меня родителей! И не говори, что они погибли случайно! Не смей, ты слышишь?!
