Поднимаю взгляд, встречаясь с ярким зеленым цветом, который действовал на меня сильнейшим магнитом. Теперь я чувствую, что смогу противостоять этому влечению, если снова услышу отрицательный ответ.
Сдаваться — это ведь не всегда проигрыш? Может, к лучшему даже?
***
Я посмеиваюсь, оглядываю комнату, ставшую незнакомой. Стена, у которой находились коробки, теперь опустела, а все вещи переместились в соответствующие места: на полки, в шкафчики, на компьютерный стол. Должно выйти уютней после проделанной работы, но студия практически не изменилась, а мое душевное равновесие по-прежнему нарушено. На душе легче не стало. Может, лишь капельку… Я ощущаю огромную потребность занять себя еще каким-нибудь кропотливым делом, чтобы остудить голову. Но не знаю: что еще можно сделать. Полный провал идей… Уже даже коробки разорвала на отдельные пластинки и сложила компактно в пакет, чтобы завтра выбросить. И по работе ведь все доделано… Чертовщина! Знала бы, что так будет, не торопилась бы с плакатом и прочей мелкой лабудой…
Я вновь выдаю смешок, протирая ребром ладони влажные глаза.
Смех сквозь слезы… У меня срывает крышу от переутомления? Или от потрясения?
Я с горечью выдыхаю и встаю со стула. Выудив из сумки телефон, обнаруживаю кучу уведомлений из социальных сетей. Перво-наперво я решаю зайти в контакт, где девчонки в нашем чате подружек невесты настрочили почти сотню сообщений. Что они там так оживленно обсуждают? Наверное, завтрашний девичник?
Уже сегодняшний… — поправляю себя, увидев на электронных часах в правом верхнем углу «00:38».
Быстро же время летит однако. Я замечаю еще два диалога: пару сообщений от Влада и несколько от Ильи. Сердце, кажется, пропускает удар, после чего тарахтит с удвоенной силой. Присев на край постели, чтобы не рухнуть на пол, я заношу палец над диалогом с Владом. Мне неясно, что он мог написать, поскольку в общем списке выводится лишь надпись «стикер». Я, затаив дыхание, решаюсь нажать и пробегаю глазами по тексту.
«Викуль, ты извини, что испоганил вечер взрывом эмоций, но все, что сказал, считаю верным и ничего обратно не забираю. Искренне желаю тебе счастья», — и отдельно ниже стикер-смайлик с поцелуем.
Владик и раньше присылал подобные анимации, но впервые я знаю, что эта мордашка действительно означает поцелуй, а не просто картинка для украшения текстовой ветки.
Пальцы своевольно набирает ему ответ:
«Спасибо за искренность и мужество. Береги себя, Владик».
Он в онлайне, но я не хочу сейчас видеть, как он прочтет и что напишет в ответ. Если вообще напишет. Я тотчас захожу в чат девчонок, вскользь прочитываю ленту, цепляясь за особо важные моменты относительно завтрашнего девичника. В основном, много флуда и шуток. Даже сейчас Лена с Оксаной обсуждают, что лучше: пижамы или сорочки? Я улыбаюсь и пишу девчонкам, что если и стоит выбор, то сорочку, обязательно шелковую и чтобы на груди было кружево. Завтра зафоткаем друг друга, пусть отошлют каждая своим мужьям, пока те на мальчишнике. Пусть бедняги изнывают от желания скорее вернуться домой. Мужики любят неожиданные сюрпризы-фоточки.
Я хихикаю, когда Лена строчит капсом, что возьмет пижаму и незачем ее фоткать. Она всегда такая скромняшка, когда дело доходит до интимной сферы отношений. Я откидываюсь на подушку, наплевав, что забралась на постель в уличной одежде и наблюдаю за разразившейся «бойней». Настроение мало-помалу улучшается, этот разговор помогает отвлечься от неприятных мыслей. Диалог Ильи открывать не хочется, и я решаю оставить его непрочитанным до утра.
Телефон в ладони приятно жужжит от каждого пришедшего сообщения. Эта вибрация расслабляет почти как массаж. Я опускаю взгляд на переписку девчонок, снова выпав из разговора, когда новое уведомление от банка скрывает диалог затемненным фоном на весь экран и текстом в центре. Думая, что новость как обычно о каком-нибудь кредите, я почти нажимаю на «прочитано», остановившись в последние доли секунд.
«Перевод 10000р от ИЛЬЯ КОНСТАНТИНОВИЧ Р.»
У меня спирает дыхание. Я несколько раз пробегаюсь глазами по тексту, не веря увиденному. Зачем Илье переводить мне деньги? Еще и столько? Осознание приходит так же внезапно. Сверившись с календарем и прайсом своей студии «Сияние», я понимаю, что это оплата за все пройденные занятия танцев, включая сегодняшнее.
— Рязанов, ты — чокнутый… Обучение было бесплатным… — гневно бормочу я в пустоту и нажимаю на боковую кнопку блокировки экрана.
Глава 10 — Подготовка к девичнику
Сегодняшний день я тоже не могу назвать удачным. Полночи проворочалась в постели, мучаясь то от жажды, то от холода и постоянно вскакивая с кровати, чтобы отрегулировать температуру в батарее или приоткрыть окно для проветривания. В итоге утром я чувствовала себя дохлой воблой. Ну, как утром… Проснулась я между обедом и вечером. В начале четвертого. И тихонько чертыхалась под нос, пока бранные слова в арсенале не закончились, а повторяться было не комильфо. Еле теплый душ не помог охладить голову и взбодриться, поэтому собиралась на девичник я в состоянии полудремы и легкой тошноты, выдув накануне четыре или пять бокалов красного вина. Даже удивлена, как удалось нормально накраситься и не сжечь платье, потому что забыла переключить на утюге режим с «джинсы» на «синтетику». Наверное, мне просто повезло.
Все-таки здорово, что я решилась потерять некоторый заработок и отказаться не только от послеобеденных занятий в студии, но и от утренних, освободив весь день. А то так бы я проспала всё или, даже если бы и удалось разлепить веки, «проклевала носом» все занятия в студии, толком не обучив ребят. Родители после такого явно бы отказались от моих услуг, а этого нельзя допустить. Репутация — вещь шаткая и капризная.
Глубоко вздохнув, я оставляю пакет с альбомом на кухне, чтобы потом не искать его, и направляюсь заглянуть в каждую из комнат, вспоминая ненароком наше со Светой школьное прошлое: как мы делали вместе уроки, как бесились под ее новый проигрыватель-караоке, высчитывающий баллы после песни. В квартире мало что изменилось: пропали ковры со стен и пола, обновилась техника и кухонный гарнитур, пара предметов из мебели. Но ощущение детства всё ещё витало в воздухе. Я растягиваю губы в улыбке, осознав, что всюду идеальная чистота. Вероятно, Светик подсуетилась и отдраила всю квартирку к нашему приходу. Хотя достаточно было лишь прибрать их с Сергеем спальню. Будто не родная — столько лет дружим… Подумаешь, легкий бардак?
Взглянув на циферблат наручных часов, я отмечаю, что наступили заветные шесть вечера и скоро должны подойти Лена с Оксанкой. С этой мыслью в дверь раздается пронзительный звонок, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности.
«Как по часам», — улыбаюсь я и спешу открыть дверь.
У нас лишь час, чтобы всё украсить и подготовить сервировку стола.
Девчонки по очереди протискиваются в коридор, вручая на ходу мне свои пакеты. От подруг веет духами и морозной свежестью. Наверное, решили идти пешком от Оксаны, потому что до этой квартиры совсем недалеко добираться.
— Давно пришла? — спрашивает Оксана, расстегивая молнии высоких, почти до колена, черных кожаных сапог на низком квадратном каблуке.
Она не настолько рисковая, чтобы гонять, как я, на шпильках по заледеневшему асфальту.
— Примерно на минут десять раньше, — отвечаю и отхожу еще чуть назад, чтобы девчонки спокойно повесили вещи на вешалку и разулись, не толкая друг друга локтями в бока.
Ленка радостно выдыхает, раздевшись первой, и сразу же подходит ко мне, размыкая объятия. Она чмокает меня в щеку, после чего слегка отстраняется.
— Ну как ты? — спрашивает Лена будничным тоном, явно намекая на вчерашний разговор.
Присланные деньги от Ильи так обескуражили меня и одновременно разозлили, что я долго думала о наших с ним «отношениях», хотя в романтическом смысле отношениями эту связь не назовешь. Я не сдержалась и написала Лене в личку о прошлой встрече относительно подготовки к девичнику, когда ее приехал встречать муж. Слава Богу, Саша отнесся ко всему благоразумно и не устроил женушке скандал, но что больше интересовало: Ленчик подтвердила слова Ильи. Он попросту расспрашивал у нее: все ли в порядке, наладились ли у нее дела с книгами. Вопросы не выходили за рамки приличия и не намекали на романтическо-интимную сферу жизни. К тому же Лена добавила — несмотря на то, что я не спрашивала, — что сама к Илье ничего не испытывала и не испытывает. Только любопытство было, вызванное гормонами и придуманным одиночеством.
