- Заткнись!
- Мамка, значит, у нее тоже хорошенькая… - скалится Женька.
В глазах черти пляшут. Издевается, гад.
- Познакомишь?
- Иди к черту Баинов, - злюсь я, - тебе бл@дей мало?
- О! Легки на помине!
Прослеживаю за его взглядом и досадливо морщусь. Вот какого черта, а? Просил, же, без них.
К нашему столику, эффектно покачивая бедрами, приближаются две телочки. Абсолютно одинаковые, за исключением цвета волос. Одна белая, другая – черная.
- Тебе какую? – согнувшись над столом, быстро спрашивает Жека.
- Я пас.
Он недовольно закатывает глаза и выбирает себе беленькую. Черненькая ожидаемо садится рядом со мной.
- Привет, мальчики. Скучаем?..
- Не-а… - откидываюсь на спинку дивана и сцепляю руки в замок на затылке.
Друг шлет гневный взгляд и тут же, без прелюдий, начинает тискать блондинку. Щиплет ляжки и целует в губы. От этой картины начинает мутить, как ему не противно? Неизвестно же, сколько х@ев у нее во рту побывало!
- Не обращайте внимания, он сильно устал на работе, ему бы расслабиться…
- Меня Крис зовут, а тебя? – обращается ко мне черная девка.
Смотрю на нее и мерзко становится. Ведь симпатичная, молодая, чего ей не хватает?.. Зачем так шалавиться?
- Майкл…
- Ооо! – округляет дутые губы.
Интересно, если зубочисткой ткнуть, оттуда воздух выйдет или жидкость вытечет?
Фу, бл@ть...
- Отсосешь в туалете? – спрашиваю, наполняя для нее бокал.
- Что?..
- Минет сделаешь?
- Прямо сейчас?.. – глупо хлопает кукольными ресницами.
- Ну, да, чего тянуть-то?
- Здесь комната специальная есть, зачем в туалете?..
Ты ж моя хорошая! Какая порядочная соска! В туалете не сосет, только в специальной комнате.
- Пойдем… - накрывает предплечье холодными пальцами, а меня аж передергивает.
- А, вспомнил, - хлопаю себя по лбу, - мне ж уже сосали сегодня!
Это правда, Александра сегодня обедала моей спермой.
Девчонка тушуется. Нет, не краснеет, как Янка и не прячет стыдливо глаза, а просто теряется с ответом. Поролоновый мозг чувствует подвох, но не знает, как на него реагировать.
- Хочешь, давай поменяемся, - шипит злющий Баинов.
- Не хочу, Жека, - бросаю на стол купюру и поднимаюсь на ноги, - я домой…
- Сбрендил?!
Друг решил, что когда от меня ушла Мила, я, по закону жанра, должен был пуститься во все тяжкие, трахая все живое. Вот и подсовывает регулярно телочек, будто я сам не придумаю, куда свой член пристроить.
- Девочки, он весь ваш. Развлекайтесь.
На ходу вызывая такси, сваливаю из клуба. В последнее время для меня стало принципиально важно ночевать дома. В своей постели, через стенку с Яной и дочкой.
По этой же причине, теперь не остаюсь у Сашки. Не могу там спать и все, домой тянет. Дочке сказку прочитать, с матерью ее парой слов перекинуться. Молча, сидя по разные стороны дивана, фильм какой-нибудь посмотреть.
Александра чувствует что-то, но молчит. Вижу, как старается лучше сосать, как бельишком провокационным соблазняет, но глаза-то не замажешь. Тоска в них.
А что я могу поделать, если остыл запал. Я ей ничего не обещал, лапшу на уши не вешал. Трахаюсь с ней по инерции, а потом домой убегаю, к Янке. Туда, где детский смех, пахнет оладушками и ей самой.
Глава 15
Дождавшись, когда Оля уснет, иду собирать ее, разбросанные по всему дому игрушки. Спустя два дня после знакомства с внучкой, Ольга Сергеевна приехала снова. На этот раз не одна, а в компании с высоким молчаливым шкафом. Иначе назвать этого мужчину у меня язык не поворачивается.
Огромный, бритоголовый, с лицом, словно высеченным из камня.
Я не знаю, в каких они состоят отношениях, водитель, друг или нечто большее, но она его представила Виталиком. Так вот, этот Виталик три раза ходил к машине, пока не перетаскал для Ольки все подарки. Такое ощущение, что ее бабушка приехала в Детский и мир на грузовике и сказала: «упакуйте все».
Там были и куклы, и конструкторы, и мягкие зверушки и всевозможные музыкальные инструменты, а также целый ворох одежды размерами минимум до первого класса.
На мой вопрос «Куда столько?!» она пожала плечами и сказала, что у ее единственной внучки должно быть все самое лучшее.
Вот если бы она привезла в комплекте к этому изобилию еще и специально обученного человека, который бы собирал игрушки по многочисленным пластиковым контейнерам, моему счастью не было бы предела. А так, эта повинность упала на мои хрупкие плечи.
Наведя в квартире порядок, вспоминаю о еще одном незаконченном деле.
Черт.
Закрываю лицо ладонями и, прислонившись спиной к стене в прихожей, совершаю ряд продолжительных вдохов и выдохов.
Не помогает. Спазм в горле никуда не исчезает.
Ладно, сам пройдет…
Включаю свет в ванной и захожу внутрь. Там в тазу замочена белая рубашка Майкла. Лежит в отбеливателе уже полдня, а след от помады не отстирывается. Я его и руками, и щеточкой, а он никак…
Достаю ткань из воды и провожу ногтем по красному пятну. Бесполезно, въелось намертво. Рубашка на выброс.
Опираясь двумя руками в края таза, сильно закусываю нижнюю губу. Как никогда хочется плакать. Терпение на исходе. Не могу я так больше.
За последние несколько дней он два раза назвал меня Милой и даже не заметил этого. Я отозвалась, не стала его поправлять.
Понимаю, что он не специально, скорее всего, на автомате, по привычке. Мира тоже на первом курсе часто называла меня именем своей подруги. Ничего, со временем прошло.
Но отстирывать его рубашки от помады любительницы сладких духов я не обязана.
Сука. Зачем красить губы, когда идешь с мужиком сексом заниматься? Или он ее в губы не целует?
Внутри, шипя, расползается ревность. Где он сейчас? С ней? Тоже обнимает ее, ласкает языком, целует? Тоже называет Милой?..
Не сдержавшись, отшвыриваю таз в сторону. Расплескивая воду, он ударяется о кафельную стену.
Пусть сам стирает.
Раздеваюсь догола и встаю под тропический душ. Стою под теплыми струями, пытаясь привести чувства и мысли в порядок. Ничерта не выходит. Мозг говорит одно, сердце – противоположное. Оно в последнее время постоянно болит. Хотел он того или нет, своими словами сильно ранил, а делать вид, что все осталось как раньше, с каждым днем все труднее и труднее.
Если бы знала, что меня здесь ждет, десять раз подумала, прежде чем звонить ему с просьбой о помощи.
Выдавливаю на руку шампунь, распределяю его по волосам и, задрав лицо к душевой лейке, позволяю струям самостоятельно смыть его с прядей. Затем намыливаю тело гелем для душа, поднимаю руки над головой и встаю под мелкодисперсный душ.
Постояв так несколько минут, выключаю его, открываю дверцы душевой кабины и сильно вздрагиваю от неожиданности.
Всего в метре от меня, заложив руки в карманы брюк, стоит Майкл. Не спеша ощупывая мое тело жадным взглядом, тяжело дышит через побелевшие ноздри.
Даже я, жутко перепуганная и неискушенная в этих делах, вижу в голубых глазах дикое желание и голод.
- Ян… - хрипит его голос, отдаваясь в моем теле теплой вибрацией.
Колени подкашиваются и кровь в венах бурлит лавой. А в мозгу красными буквами горит «НЕЛЬЗЯ».
Удерживая его ошалевший взгляд, левой рукой тянусь к полотенцу. Снимаю его с крючка и закрываю им тело.
Майкл хмурясь, протестующе машет головой и, сделав шаг вперед, порывисто сгребает меня в охапку.
- Майкл…
Не реагирует, зарывается лицом в мокрые волосы, ведет ладонями по обнаженной спине, опускается до ягодиц и с глухим стоном сжимает их пальцами.
- Хватит, Майкл! – выкрикиваю я, - отпусти!
- Не могу…
Втягиваю воздух, готовясь сопротивляться, и тут в ноздри проникает запах духов, не тех сладких, других…
И меня кроет…
- Убери руки, я сказала!
- Яна…
- Не трогай меня!!!
В ответ сжимает в объятиях еще сильнее, пытается поцеловать.
