обратно. Меня дома ждут. Надо маме помогать с мелким.
Он не стал спорить, собрал продукты и скатерть, погрузил их в рюкзак, и мы поехали. Мне очень нравилась эта прогулка. Велосипед с аммортизацией, скоростями и хорошими тормозами. Живописные пейзажи по сторонам. И даже Денис в качестве спутника. Он оказался не таким уж страшным и опасным, как говорил Глеб. Я чувствовала его потребность в нашем общении и видела, что он немного расслабляется, снимая свои маски и зажимы, которые привык носить в обычной жизни.
— Денис, а чей это велик? — спросила я его, когда мы ехали рядом по относительно ровной грунтовой дороге через поле.
— Одной хорошей знакомой, а что?
— А можно мне его… — я запнулась.
— Брать, чтобы покататься с Глебом? — закончил за меня молодой человек и усмехнулся. — Ладно, бери. Мне для тебя ничего не жалко. Скажи, когда понадобится.
— Спасибо!
Мы доехали до Филимоново, и повернули сразу к дому бабушки Дениса, чтобы оставить там велики.
— Зайди на секунду, — попросил он. — Я умоюсь и провожу тебя.
— Не нужно, — покачала я головой. — Спасибо, я сама дойду.
— Маш, — он схватил меня за руку, посмотрел в глаза почти умоляюще. — Ну не будь такой. Я хочу тебя проводить. Пожалуйста. Всего одна секунда…
Я вздохнула и пошла за ним в дом. В прихожей нас встретила Клавдия Ивановна — крупная пожилая женщина с седыми волосами, собранными в большой пучок на макушке, и в длинном желтом платье с коротким рукавом.
— Ба, это Маша Сорокина, тети Вали дочка, — представил меня Денис.
Я не стала его поправлять, что не Сорокина, а Крайнова, по папе. Это мама вышла за Сорокина и сменила фамилию, а я осталась с прежней.
— Знаю-знаю, — улыбнулась мне Клавдия Ивановна. — Слыхала. Проходи, дочка, чаю выпей…
— Нет-нет, спасибо, меня дома ждут…
— Манюсь, не вредничай, — прошептал мне Денис, положив горячую руку на талию. — Это одна минута.
— Только что секунда была! — ответила я ему в тон.
— То была моя секунда, а теперь бабулина минута. Обещаю от себя не добавлять.
— Ты коварный хитрец!
— Угуммм, — он улыбнулся так, как я люблю. Широко и радостно. Пришлось сдаться. Горячая мужская рука прошлась по моей спине на прощанье, а колючие мурашки разбежались по всему телу.
Мы вошли в просторную кухню-столовую. Там было все добротно: тяжелая деревянная мебель, скатерти, салфеточки, красивый сервиз, которым явно пользовались.
— Это мне Денечка подарил, — с гордостью поведала Клавдия Ивановна. — Я бы в сервант поставила — любоваться — но он строго-настрого наказал пользоваться. Так что едим-пьем с дедом по-царски. А уж как приятно, когда гости приходят! Ты почаще заходи, дочка, мы любим молодежь…
На столе моментально возникло опять какое-то неуместное изобилие. Денис достал кое-что из рюкзака, его бабушка добавила домашнего: блинов, варенья, каких-то ватрушек, шанежек, крендельков… Господи, зачем столько печь?
— Ты хочешь, чтобы я растолстела? — прищурилась я, глядя на молодого человека, расслабленно развалившегося на укрытой домотканным ковром лавке.
— Ничуть! — усмехнулся он. — Но тебе это не грозит.
— Может, просто я еще не сталкивалась с таким талантливым кулинаром, как твоя бабушка!
Он рукой отодвинул от меня блюдо с ватрушками:
— Тогда только чай! Мне нравится твоя фигура, Масяня.
Я засмеялась и быстрым движением ловко ухватила одну ватрушку, но откусить не смогла — Денис принялся отбирать ее. Я защищалась как могла — махала руками в стороны и вверх, перекладывала булку из одной в другую, но все тщетно: Денис был выше меня, а его руки — длиннее моих. Поэтому он почти победил. Почти — потому что кончилось все тем, что повидло из ватрушки перекочевало на мое лицо, футболку и леггинсы.
— Ну ты растяпа, Манюсь! — со смехом стал отчитывать меня молодой человек. Схватил полотенце со стола и принялся оттирать мой лоб, щеку и одежду. А потом вдруг неожиданно резко наклонился и лизнул подбородок. Я отшатнулась и захлопала глазами:
— Ты что творишь?!
— Там… — он внезапно покраснел. Ну надо же! Денис Уваров, оказывается, умеет краснеть! — Повидло… — он потянулся туда уже полотенцем, но я перехватила его и вытерла мужскую слюну сама.
Вскочила с лавки и побежала в сени обуваться.
— Маш! — Денис сорвался за мной. — Ну прости, это случайно получилось! Я не хотел тебя… блин, да что я такого сделал-то?
Я посмотрела на него гневно:
— Не знаешь, что такого? Не приходи ко мне больше, пожалуйста.
— Чего?! Маш, что за дикая реакция? Капец…
Я уже топала по улице, а он бежал следом. Догнал, конечно, схватил за руку:
— Ну прости! Такого не повторится. Я знаю, так нелья. Мы же друзья и все такое. Я просто дурачился, но прекрасно понял, что тебе такое дурачество не по душе. Больше не буду.
Я помолчала немного, борясь с собой. Точнее, не зная, что тут было бы правильно. С одной стороны, он прав: ничего сверхъестественного не произошло. Ну лизнул… нет, это, конечно, недопустимо — это слишком интимный жест для друга. А мы даже еще не такие уж и друзья. А с другой — казнить его тоже жестоко… может, он и впрямь ничего такого не имел в виду. Просто дурачился…
— Ладно, — тихо ответила я. — Прощаю. Но больше так не делай.
Он кивнул с очень серьезным выражением лица. Шагнул вперед, чтобы продолжить провожать меня, но я его остановила:
— Я сейчас одна хочу пойти домой.
Плечи Дениса упали:
— Ладно. Извини. Не сердись на меня, пожалуйста.
Я не стала ничего отвечать. Просто ушла.
Глава 10. Друзья и подруги
МАМА ВАЛЯ
— Ну что, Валюш, Маруся наша нарасхват тут, да? Выросла совсем…
Сережа присел на край застеленной кровати, сгорбился и, захватив задний край горловины, стянул с себя футболку. Обнажилась его крепкая широкая грудь, уже не такая гладкая и упругая, как восемь лет назад, но все равно безмерно симпатичная мне. Я подошла к нему и провела ладонью по его плечам, слегка помассировала усталую шею мужа. Он хрипло вздохнул и чуть поводил головой из стороны в сторону. Сережа очень любит мои прикосновения, и это всякий раз наполняет меня гордостью — наверное, оттого, что он так суров с виду и никто больше не смеет приблизиться к нему настолько. Это только мое, только для меня…
— Не знаю, Сереж, — пробормотала я задумчиво, — делает ли это ее счастливой. Сегодня она вернулась с этой прогулки на велосипедах, как в воду опущенная.
Муж
