Мейсон
Притворись, словно не было этого,
Правду спрячь глубоко.
Любопытство ведет туда, где надо оказаться,
Она заманит, соблазнит и попрощается с тобой.
И только ты поймешь тогда, что в ад попал.
Я мог бы винить во всем шок и алкоголь, которые привели к первой ночи. Любопытство — ко второй. Но откуда взялась эта глубокая потребность смотреть на нее, прикасаться, обладать? Этому нет никакого чертового оправдания.
Я бездумно смотрю на экран компьютера. Офис пуст, даже Лиам ушел домой, оставив меня доделать несколько простых дел, которые я уже должен был выполнить.
Мне следовала провести ревизию описи и сравнить заменяющие материалы. Это крайне важно для бюджета, и я должен принять решение сегодня.
Но на самом деле мне на все наплевать. Я хочу, чтобы все прекратилось, чтобы я мог нажать на паузу. Вместо этого падаю в черную дыру, вынужденный выбирать, что же произойдет, когда я рухну на дно.
Каждая копейка учтена и потрачена, за исключением последней покупки. Все это для одного масштабного проекта. И этим я обязан своему отцу.
Я наклоняюсь вперед, щелкаю мышью и экран загорается. Смотрю на ее великолепные голубые глаза в обрамлении густых ресниц, на безупречную кожу, на легкий румянец на щеках. Но именно выражение ее лица заставило меня пялиться на нее все утро. Губы слегка приоткрыты, как будто она собирается улыбнуться. Так близка к счастью, но фотография сделана прежде, чем она достигла точки.
Прошло всего два дня с тех пор, как я видел ее в последний раз, но каждую ночь я испытывал непреодолимое желание написать и узнать, где она. Я действительно хотел убедиться, что она не с кем-то другим. В этом вся суть. Я верю ей, когда она говорит, что не спит с кем-то еще, но знаю, что может сделать с человеком одиночество. И хочу, чтобы она принадлежала только мне.
Если я просто притворюсь, что не произошло никакого дерьма до того, как я встретил Джулс, тогда в том, что происходит сейчас, не было бы ничего плохого. Если бы только это было так легко забыть.
Тук. Тук.
Я бросаю взгляд на часы, а затем перевожу его на дверь. Уже больше восьми часов вечера, и наступило время встречи с Джулс.
— Кто там? — спрашиваю я, не догадываясь, кто бы это мог быть.
Может, обслуживающий персонал?
— Твой подельник, — говорит Лиам с другой стороны двери, и я немного расслабляюсь.
— Заходи, — кричу я ему, щелкая по телефону и видя сообщение от Джулс.
Она ждет меня. От этой мысли у меня в груди разливается тепло.
Я убираю телефон, уделяя все свое внимание Лиаму, хотя понятия не имею, что ему здесь надо.
— Ты, кажется, чем-то озабочен?
Хотя это было утверждение, но прозвучало как вопрос. Прежде чем я успеваю подумать об этом, Лиам бросает взгляд на монитор компьютера.
Черт, ему не нужно ее видеть. Что еще важнее, ему не нужно знать о моей новой одержимости. Быстро закрываю статью о Джулс. Речь шла о смерти ее мужа и о том, как она переживает эту потерю. Хотя ее фотография была сделана задолго до этого момента.
За последние несколько дней я прочитал десятки статей. Все они походили друг на друга. Каждый из журналистов охал и ахал. Они поставили ее на пьедестал и в такое неустойчивое положение, что она слишком легко может разбиться и сгореть.
И в некоторых моментах она сорвалась.
Единственный гребаный образ, который я не могу выбросить из головы, — это ее плач на похоронах мужа. Может быть, они проявили милосердие, использовав более старую фотографию для этой статьи, потому что в тот день, когда она похоронила его, она выглядела так, будто сама умерла.
Я делаю глубокий вдох, желая, чтобы воспоминания исчезли. Лучше бы я никогда этого не видел.
— Ну, — начал Лиам, игнорируя мое раздражение. — Это —
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, обрывая его, и откидываюсь на спинку кресла, расправив плечи.
Он все еще стоит, небрежно прислонившись к столу, но от моего тона с его лица мгновенно исчезает эта чертова улыбка. Лиам потирает затылок, приподнимает бровь и, глядя куда-то мимо меня в окно, делает шаг назад.
— Я только хотел узнать, не свел ли ты окончательные цифры.
Я прочищаю горло, чувствуя себя полным придурком.
— Извини, сегодня был напряженный день.
Расправляю плечи, разминая ноющие мышцы, и щелкаю по таблице.
— Я как раз собирался это сделать.
— Значит, все уже решено? — спрашивает Лиам, улыбаясь, похоже, забыв, что я гребаный придурок.
— Пока все идет хорошо.
Я заставляю себя улыбнуться и пытаюсь избавиться от беспокойства. Не могу объяснить противоречивость своих мыслей о Джулс. С одной стороны, я хочу вывести ее в люди, произвести на нее впечатление и угодить ей во всех отношениях, включая хвастовство перед ней и хвастовство ей самой. С другой стороны, я хочу, чтобы это был мой секрет. Не желаю, чтобы кто-то из моих близких имел представление о том, что происходит между нами.
Это путь в никуда. Но я, черт возьми, ничего не могу поделать с тем, чего хочу.
— Отлично. Это все, что я хотел знать, — говорит Лиам, хлопнув в ладоши.
Он поднимает руки в защитном жесте, когда начинает уходить, но потом снова смотрит на меня. В его взгляде проглядывает любопытство.
— Что? — спрашиваю я, чувствуя, как громко бьется в груди сердце.
Не знаю, стоит ли мне что-либо отрицать о Джулс. Все во мне кричит о необходимости отрицать. Я никогда и никому не позволю узнать.
— Итак… Джулия Саммерс?
У этого придурка хватило наглости спросить меня. Я глубоко вздыхаю и киваю. Ничего не могу поделать, потому что испытываю гордость, когда его дерзкая улыбка становится шире. Он крутит обручальное кольцо на пальце и кивает.
— Ну что ж, думаю, я могу простить
