подобрала. Оно смотрелось сексуально.»
Так-с, второе видео. Тут меня уже укладывают в кровать. Стыдно, Божена, стыдно!
«— Я красивая?
— Очень!
— А я тебе нравлюсь?
— Нравишься!
— А я тебя, между прочим, с четырнадцати лет люблю. А ты меня?
— Люблю, конечно!
— А ты обнимешь меня?
— Хорошо! — Андрей укладывается рядом.
— Ты хороший, Разумовский. Хоть ты и сволочь, но хороший!»
— Видишь, аж с четырнадцати лет.
— А зачем ты это снимал?
— Чтобы были доказательства. Ты после стриптиза ещё пыталась изнасиловать меня. Там я не справился с техникой.
— Подожди, — я проверила «Ватсапп» — ты мне их скинул. А где оригинал?
— У меня. Вдруг придется шантажировать тебя ещё.
— Ой, если бы шантажировать. Небось ночью под одеялом вспоминать будешь, просматривая секси-девочку с ее великолепной стрипухой, — если я сейчас не буду защищаться он продолжит свои издевательства. Знаем мы эту породу.
— Надо же мне коротать как-то долгие зимние вечера.
— Удали, Разумовский. В суд на тебя подам, — и включаем кнопочку «я же девочка», которая защитит от всего и тоже может обескуражить мужика. — И вообще, у тебя гормональный сбой что ли?
— С чего это вдруг?
— То ты орёшь на меня без повода, то укладываешь спать в свою постель. Уже определись.
— У нас отношения хорошие, когда ты перестаешь задавать ненужные вопросы.
— Ну, ладно, я тебе обещала, что не сдвинуть с места, пока ты мне все не расскажешь.
— Значит, тебе придется долго тут сидеть.
— Ну, хорошо! — поднялась, расстегнула рубашку, завязала ее под грудью, оставив открытым декольте без бюстгальтера и обзор на кружевные трусики. Такие способы пытки мужиков ещё никто не отменял. Конечно, ничего нового он не увидит, так как ночью ему я показала все, что только можно было. Но непьяная я достаточно грациозно держусь. Вроде. А ещё я очень терпеливая. А у Разумовского нервишки не железные, да и этот заинтересованный взгляд говорил о многом.
И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
М.Цветаева
— Если ты думаешь меня этим пронять, то бесполезно, — это было через пять минут после моих манипуляций. Через десять Разумовский сбежал в комнату. Естественно, я за ним. Ещё и на кровати развалилась в более выгодной для себя соблазнительной позе.
— Ты ненормальная, — это была следующая реплика. После чего он слинял на улицу. Но ведь когда-нибудь он вернётся. Тем более, что ключи от мотоцикла и автомобиля, который обнаружился вдруг неподалеку, остались дома. А мне за время его отсутствия значительно полегчало. И даже есть захотелось. Странный организм. Вроде должна умирать. Но меня безумно вдохновляло то, что я сейчас вытворяла. Пока Андрей отсутствовал, я связалась с Самойленко.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — после приветствия поинтересовался он.
— Не буду врать, но фигово. Решила уточнить, для чего тебе вчера так поздно звонила.
— А ты не помнишь?
— Вообще ничего, — это ведь было правдой. Все остальное я знала только со слов Андрея. Повисла пауза, видимо, Самойленко думал, как это все лучше преподнести. Вот оно воспитание.
— Я плохо помню тему разговора, — поберег он мои чувства.
— Прости, пожалуйста! Я не должна была этого делать. Готова загладить свою вину.
— Ужин.
— Только если не сегодня.
— Хорошо! Я ещё два дня в городе.
— Вот и отлично! До встречи!
Мне правда было стыдно, что наговорила гадостей малознакомому человеку. Блин, хорошо, что у меня нет номера бывшего мужа. А то высказалась бы в очередной раз по поводу его существования на этой планете. И ещё неловко было перед Разумовским. Вдобавок к тому, что вытащила его из теплой постельки, так ещё и приставала. Не скалу, что противно, но не так все должно было быть. И сейчас вытворяю черте что.
— Ладно! Но у меня два условия, — влетел он на веранду.
— Какие? — подбоченилась я, открывая таким образом хороший обзор на то, что у меня находилось под рубашкой.
— Оденься, — я выполнила первое условие, вернув бедной рубашке первоначальное состояние.
— М-да, мало что изменилось, — плотно сжал губы Разумовский. После этих слов все мое женское естество затрепетало. И дыхание, кажется участилось.
— Второе, — вместо того, чтобы растекаться по полу мокрой лужицей приказала я.
— Ты мне расскажешь о своей любви с четырнадцати лет.
— Черт! — выдохнула шумно, понимая, что меня загнали в угол. — Ладно! Но ты первый.
— Что именно ты хочешь знать?
— Что от тебя хотели те люди?
— Это парни Горина. А Горин в нашем городе является владельцем клуба «Пирамида». Но, кроме увеселительного заведения, в подвале проходят бои без правил. Бойцам платят большие деньги. Он обращался ко мне с предложением выступить изначально, но я отказался. Помнишь ведь условия моей работы. Он на какое-то время отвалил от меня. Но в город приехал хозяин Горина и этот старый хрыч требует зрелищ. Через две недели он устраивает чемпионат. Естественно, незаконный. И меня там хотят видеть в первую очередь в качестве участника. Тогда в клубе я оказался не случайно. Горин пригласил поговорить, я его в который раз послал. После он подослал своих людей в надежде напугать. От этого и пара синяков. Теперь они меня хотят затащить через семью. Угрожали маме и сестре. И уже успели наведаться. Через сутки я должен дать ответ, если хочу, чтобы они остались живы.
— Охренеть! И ты все это время молчал? А полиция?
— Смеешься? У этих козлов все куплено и схвачено. Там такие бабки вертятся, что мне даже в официальных боях не снились. А зарабатывал я тогда, скажу тебе, очень неплохо. И я не хочу, чтобы ты сейчас попала в этот замес. Возможно они и побояться из-за твоей фамилии. Но эти уроды могут сделать исключение. Тогда мне дело придется иметь еще и с твоим отцом. А это слишком.
— И какой ты ответ им дашь?
— Скорее всего, положительный.
— Но ведь так нельзя. Нужно де что-то делать.
— Нужно! Но я не собираюсь рисковать жизнями своих близких. Это люди, с которыми лучше не шутить. Я могу проиграть в первом же бою и от меня отстанут.
— Но ты ведь потеряешь работу, — возразила я.
— Петровичу знать не обязательно.
— А он вообще в курсе?
— Да. Горин сам приезжал в зал. От этого Петрович и нервничал, когда узнал, что я был в «Пирамиде».
— С ума сойти. Нелегальные бои, — не могла поверить я в происходящее. — А я ведь там была. Вроде приличное заведение.
— Это да! Единственное в городе, где не барыжат
