может увидеть, во-вторых — соседи слишком бдительные.
Не успеваю даже пристегнуться, как Алекс рвёт с места. Шины визжат, а я вжимаюсь в сиденье.
— Что случилось, скажи уже, наконец! — прошу я, потому что в это мгновение испытываю сильнейшее чувство страха.
— Что случилось? Ты мне скажи. Как так вышло, что ты беременна от меня?
— Беременна от тебя?
Глаза буквально ползут на лоб.
И кто мог придумать такую чушь кроме Золотоусова?
Золотоусов…
Неужели он растрепал кому-то в универе?
Вот же идиота кусок!
Никогда не было такого желания, но сейчас я готова прибить парня.
Да какого дьявола он себя позволяет?
Сначала этот звонок в полицию, а теперь…
Беременна.
— Ты таким образом решила отомстить мне за спор? Так, Злата? — зло спрашивает Алекс.
— При чём здесь спор? Как я могу быть беременна от тебя, если у нас ничего не было даже…
Мне обидно.
В глазах закипают слёзы.
Щиплют.
Тяжело.
Как же тяжело мне в это мгновение выстоять морально.
Поздняков даже не попытался разобраться, сразу начал кричать на меня. Почему не спросил?
— Сейчас отец устроил мне взбучку, потому что встречался с твоей матерью, и она угрожала, говорила, что ты беременна.
— Мама встречалась с твоим отцом?
От удивления у меня даже дыхание перехватывает. Вероятно, всё слишком серьёзно, раз до такого дошло. И мама решила поверить Золотоусову? Кто ещё мог сказать ей такую чушь? Только он. Идиот. Зашить бы ему рот, чтобы не болтал больше.
— Алекс, я ничего не говорила маме. Она не знала о нас… о споре… об этом всём.
Только в это мгновение замечаю, что машина стоит на обочине. Поздняков проехал вперёд и притормозил. Мы больше не несёмся как сумасшедшие.
— В тот день, когда мы сдали Лёлин ДНК, я была сама не своя, пыталась понять, что с тобой творится, а потом Юра… Он сам. Я ему ничего не говорила.
Всхлипываю.
Рассказываю Алексу предположения Золотоусова о том, что я могу оказаться беременной.
Не знаю, как он вообще смог обратиться с ними к маме.
Зачем нужно было это?
Я теперь даже другом для него оставаться не желаю.
— Я не успела ничего сказать ему, потому что увидела тебя и поспешила к тебе. Наверное, Юра подумал, что молчание в нашем случае означает согласие… Поэтому побежал к маме. Саш, я, правда, ничего не говорила такого. Я не хотела, чтобы она знала о наших отношениях, ты же в курсе.
— Золотоусов, — шипит Алекс себе под нос. — Давно надо было ему оторвать язык и засунуть его в одно место, чтобы не трепался. Как же он меня бесит! Какого дьявола лезет? Погоди… — Алекс некоторое время смотрит на меня. Жду, что он ещё придумал. И, признаться, мне немного страшно. — Ты назвала меня только что «Саша»?..
— Ну твоё полное имя ведь Александр, — пожимаю плечами я. — Если тебе не нравится, я не буду больше так к тебе обращаться.
— Назови ещё… — уголки губ парня приподнимаются в улыбке.
— Саша, — повторяю я.
Мне и самой нравится, как нежно звучит его имя. Вот только парень почему-то просил раньше называть его Алексом. Все друзья к нему так обращаются.
— Приятно, когда ты так ко мне обращаешься.
Парень на мгновение смягчается и, кажется, успокаивается, но я пока не могу до конца понять его состояние. С ним происходит что-то крайне странное в последнее время.
— Что тебя тревожит? Это ведь не только новость о моей якобы беременности, правда? Есть что-то ещё…
Некоторое время Алекс смотрит мне в глаза, а спустя пару мгновений тянется ко мне и целует в губы. Он больше не ведёт себя, как ярый собственник, а действует нежно. Движения его губ сводят с ума, заставляют дрожать всем телом. И я отвечаю.
Отстраняется парень быстро, продолжая безотрывно смотреть на меня.
— Именно это меня и тревожит, Злата.
Злата? Мне кажется, или он впервые обратился ко мне по имени? Злата…
— Я не хотел говорить тебе, но ты имеешь право знать правду. Пришли результаты теста ДНК. Наше родство с твоей сестрой подтвердилось.
Меня пробирает до мурашек.
Значит, мама не изменяла старшему Позднякову? Её всё-таки оболгали. Огромный камень отчего-то не спешит падать с души, продолжает настойчиво тянуть вниз. Почему? Что не так? Ведь родство подтвердилось.
— Понимаешь, если всё так, значит, и мы с тобой родные друг другу люди.
Ком подкатывает к горлу и душит изнутри.
А это и есть та самая загвоздка.
Мы родные люди?
Да как такое может быть?
Алекс в своём уме, вообще?
— Подожди, с чего ты взял это?
— Я делал анализ с твоей сестрой. Твоя мать изменила моему отцу с твоим. Ну… Думай.
Не вижу никакой логической связи и пожимаю плечами.
— Скорее всего, донором, материал которого использовали для того, чтобы зачать меня, был твой отец, Злата. Теперь понимаешь?
Понимаю, что ничего не понимаю. Мысли ещё сильнее путаются в голове, и мне, ну правда, нечего тут добавить.
— А ты не думал, что твоего отца просто обманули в прошлом? Вдруг не было никакого донора? Тогда это объясняет и рождение Лёли. Возможно, кто-то просто хотел рассорить его с моей мамой, поэтому, когда твой отец сдал ДНК, чтобы проверить родство с Олей, результаты нарисовали?
— Мне хотелось бы верить в твою теорию, Мишка Гамми. Даже не представляешь, как сильно мне бы хотелось в неё верить, — с сожалением говорит Алекс.
Теперь я понимаю его состояние: он испытывает ко мне настоящие чувства и боится их, бежит от самого себя в попытке оправдать своё влечение к той, что может оказаться родной сестрой, но в такие совпадения я совершенно не верю.
Вряд ли моего отца взяли бы донором.
Да вероятность того, что теория Алекса подтвердится настолько мизерная, что я отказываюсь верить в неё.
— Ладно… Ты мне не веришь, да? В таком случае давай сдадим ещё один тест? На этот раз проверим наше с тобой родство, чтобы убедиться наверняка? Я ведь думала, что ты проверяешь родство Лёли с вашим отцом.
Алекс смотрит на меня с улыбкой.
— Скажи мне, что я заморочился не зря, и для тебя это действительно важно? — просит парень.
— Для меня это действительно важно, — уверенно киваю я.
