машину где-нибудь в лесу и целовать, целовать, пока не закружится голова. Крепче стиснув руль, он коротко выдохнул и прибавил газу.
Камаро подрулил к стадиону, вокруг которого уже собиралась толпа, и Алиса недоверчиво ахнула.
– Ленинград? Серьёзно?
– Тряхнём стариной? – бесшабашно сверкнул глазами Костя.
– Слушай, это же… Это же… – От восторга Алиса растеряла все слова, ведь припомнить, когда в последний раз была на подобном концерте она не могла. Или… Покосившись на Костю, она едва заметно качнула головой: нет, он точно об этом не помнит. А если помнит? Вдруг это не совпадение? Алиса резко отвернулась, невольно приложив руку к горлу – казалось, что сердце сейчас стучит именно там. После того концерта Кот впервые заговорил о женитьбе. Пока в шутку, но именно тогда, после песни про солдата, вернувшегося с войны*, он притянул её к себе и спросил: А ты бы стала меня ждать?
– Ну что, готова?
Алиса даже не заметила, что Костя припарковался и теперь выжидающе смотрит на неё. Кивнув, она вышла из машины и огляделась. В душе поднималось что-то невообразимо огромное, яркое, лёгкое. Хотелось как можно скорее влиться в толпу и бежать туда, где уже гулко бахали басы, разогревая фанатов. Она обернулась к Косте и улыбнулась. В глазах сверкнуло солнце, и он остановился, чувствуя, как этот взгляд только что сразил наповал, заставляя все прежние чувства хлынуть потоком, смешаться с тем, что он испытывает к ней теперь, закрутились водоворотом.
– Пойдём! – воскликнула Алиса, хватая его за руку и сплетая пальцы. Она потянула было его за собой, но Костя застыл, не двигаясь, только крепче сжал ладонь, с трудом заставляя себя не потянуть её на себя, не обнять. Алиса обернулась, собираясь поторопить его, но не нашла слов, буквально упав в его взгляд. Ищущий, жадный, он поглощал её сознание, заставляя тянуться навстречу, как кролика к удаву.
– Ты что, серьёзно? – зашипела Таня, едва сняла шлем. Игнат пожал плечами, убирая оба шлема в кофр. – Это же Жаров! Ты хочешь, чтобы мы весь вечер провели с ним и… Это что, Баринова?!
Таня задыхалась от возмущения вперемешку со смущением, глядя на директора «Русмедиа», стоявшего в нескольких шагах от них и с такой отчаянной жадностью смотрящего на Алису Баринову.
– Прости, но если бы я сказал сразу, ты бы не согласилась, – прошептал Игнат, кладя руки Тане на плечи и легонько подталкивая в сторону руководства.
– И правильно сделала бы! – прошипела она, стараясь не обращать внимания на то, что кожу под джинсовой курткой буквально прожигает в тех местах, где он её касается. – Им и без нас хорошо!
Словно услышав, или же, наконец, опомнившись, Алиса и Костя одновременно вздохнули и выпустили руки. Потом улыбнулись неловко, одновременно открыли рот, чтобы что-то сказать, когда подошли Игнат и Таня.
– А вот и мы! – преувеличенно бодро воскликнул Игнат, по-хозяйски обнимая Таню за плечи. – Знакомься, Алиса, это – Таня.
– Очень приятно, – улыбнулась Баринова.
– Константин Андреевич, – пробормотала Таня, стараясь не смотреть в его глаза. – Я не знала, правда, что вы будете, иначе…
– А Игнат тебе не сказал? – Костя с преувеличенным интересом повернулся к другу.
– Там, кстати, вот-вот всё начнётся. – Игнат достал билеты. – Или будем стоять здесь и разбираться, кто кем работает и как теперь жить дальше?
Стоило им зайти в фан зону, как все недомолвки и неловкость разом были забыты. Атмосфера веселья и вседозволенности заражала, заставляя невольно пританцовывать и улыбаться без причины. А когда на сцену вышел фронтмен в семейных трусах с гитарой наперевес, тысячи голосов закричали, взмыли вверх руки, и волна энергетики, мощной, сносящей крышу, заставила забыть обо всём, кроме желания петь, прыгать и, изредка переглядываясь, ловить такой же сумасшедший взгляд другого человека. Даже когда отгремела последняя песня, а в небо взлетели огненные фейерверки, говорить всё ещё не хотелось: слишком много эмоций кипело внутри. Хотелось улыбаться без причины, медленно идти к выходу с толпой таких же потерявших на два часа голову, подхватывая обрывки песен.
– Это было что-то! – выразила общий восторг Таня, когда они, наконец, подошли к парковке.
– Точно! – Алиса посмотрела на неё и звонко рассмеялась: – Я выгляжу так же?
Таня кивнула, и теперь обе они хохотали, подходя к Костиной машине и разглядывая своё отражение в стекле. Растрёпанные, раскрасневшиеся, с одинаковой сумасшедшинкой в глазах, помолодевшие лет на десять точно.
– Куда дальше? – спросил Игнат, облокотившись о байк. Костя молчал, втиснув ладони в карманы джинсов, не сводя глаз с Алисы. Она даже не представляла, насколько сейчас привлекательна, когда пытается привести в порядок причёску, обмениваясь шутками с Таней. Такая уютная. Родная.
– Куда дальше? – повторил Игнат, обращаясь к нему, потому что ни Алиса, ни Таня совершенно не обращали на него внимания.
– А? – Костя вздрогнул, выныривая из бессвязных мыслей. – Дальше, я думаю, надо поесть. – Он усмехнулся, вспомнив что-то. – В Макдональдс!
– Серьёзно? – Алиса обернулась, вскинув брови. – В последний раз я была там лет десять назад. А то и больше.
Игнат и Костя переглянулись:
– Мы тоже.
– А я позавчера, – пожала плечами Таня. – Но не откажусь от двойного чизбургера с картошкой фри.
– Тогда по коням? – подмигнул Игнат, протягивая ей шлем.
Вскоре харлей, легко объехав пробку на выезде из парковки стадиона, скрылся из виду, а Костя и Алиса застряли, медленно продвигаясь вперёд. Чтобы как-то сгладить неловкую тишину, Костя включил радио, и оно забормотало рекламой очередного тарифного плана, обещающего чуть ли не бесплатную связь.
– Я давно не чувствовала себя такой свободной. – Алиса поймала Костин взгляд. – Спасибо.
– Поверь, не ты одна, – ответил он тихо. – Спасибо, что согласилась.
– Ты был настойчив.
– Разве? – Костя усмехнулся и отвернулся, глядя на дорогу. В этот момент между машинами наметился просвет, и он шустро свернул, подрезав возмущённо засигналивший джип. – Мне показалось, ты не любишь настойчивость.
– Я не люблю назойливость. А ещё не люблю, когда меня не слышат. – Алиса повернулась к нему, но он, не отрываясь, следил за дорогой.
– Я услышал тебя, Алис, – ровно сказал Костя спустя полминуты. – Считай, что сегодняшний вечер – встреча старых друзей.
– Хорошо. – Она отвернулась к окну. Разочарование оказалось острым и болезненным. Разве не этого она хотела: чтобы он отстал и перестал сводить каждую их встречу к попыткам затащить в постель? Значит, стоит быть довольной, так почему так отчаянно защипало в носу, что пришлось прикусить щёку, чтобы не дать слезам наполнить глаза?
Затрезвонивший телефон заставил обоих вздрогнуть: звонил Игнат, спрашивая, что им заказать. До Макдональдса они доехали молча, вышли из машины, старательно избегая смотреть друг на друга. Костя смотрел на то, как она идёт к дверям, бессильно сжимая и разжимая кулаки, но вдруг опомнился, стремительно догнал и взял за локоть, разворачивая к себе.
– А знаешь, если бы я умел принимать отказы, никогда бы
