конверт.
– Я прошу вас присмотреть за Яковом. Всего пару часов, пока я не вернусь.
– По-моему, малец у вас уже вышел из того возраста, когда требуется персональная нянька. – Даня машинально взяла конверт и потерла между пальцами уголочки.
– К сожалению, Яков отличается… некоторой эмоциональностью, – уклончиво объяснил Глеб, улыбаясь дружелюбно, но слишком уж по-деловому. – И склонен идти на поводу у своих эмоций, что и приводит к определенным последствиям. Особенно, в последнее время.
– Как прыжки с балкона?
– Как прыжки с балкона, – сдержанно подтвердил Глеб. – Это вовсе не значит, что он такой двадцать четыре часа в сутки, нет. У нас с ним, скажем так, обострились отношения, и я волнуюсь за него. Мне бы хотелось, конечно, не отходить от него ни на шаг, но у меня есть и другие обязанности, и другие подопечные. И они тоже требуют внимания. Я не могу сосредотачиваться на одном Якове.
– И что же от меня требуется? – Конверт неожиданно приятно начал греть ладонь. Даня весьма вовремя вспомнила о том, что в ближайшее время чистый и стабильный доход ей, скорее всего, не светит.
– Два часа. – Глеб продемонстрировал ей указательный и средний палец, словно боясь, что без визуализации она не поймет суть своей задачи. – Мне нужно уехать в агентство. А вы проследите, чтобы Яков ничего не выкинул. Завтра у него съемка с самого утра. Он должен быть бодр и работоспособен.
– Ясно. Не выпускать из номера и пнуть под одеялко и баиньки. Через два часа передать из рук в руки.
Уголки губ гендиректора Левина дернулись. Это было жалкое подобие улыбки, но все же намного более искренней, чем все то, что он изображал изначально.
– Похоже, мы поняли друг друга. И спасибо вам за то, что так быстро согласились сотрудничать.
– Вы были очень настойчивы, – ворчливо отозвалась Даня, открывая конверт. – Прямо связали меня по рукам и но… Десять тысяч рублей?!
– Мало? – обеспокоенно спросил Глеб, всматриваясь в нутро конверта.
– За два часа фактического ничегонеделания? – Даня прищелкнула языком. – Без комментариев, но я согласна.
– Замечательно.
Казалось, что Глеба Левина внезапно отпустила огромная лапа, которая до этого сжимала и душила его, – столь резко он расслабился.
– А вы не боитесь доверять своего драгоценного племянника совершенно незнакомому человеку? – Даня все же решила осадить гендиректора. – Мы с вами всего пару часов знакомы. Вдруг я неуравновешенная антипатичная маньячка с кучей злых намерений наизготовку?
– Человек, который готов подменить любимую тетю на работе и делать все, чтобы избавить ее от неприятностей, просто не может быть злым.
Лицо Дани окаменело. Вопрос повис в воздухе, и Глеб с явным удовольствием ответил на него:
– Ваша тетя, кажется, ее имя Агафья, поймала меня в коридоре и чуть ли не со слезами на глазах рассказала мне о сложившейся ситуации. Как вам пришлось притвориться уборщицей. Не обижайтесь, но я действительно нахожу это забавным. Очень оригинально получилось. – Глеб закивал головой, соглашаясь с собственными словами. – Она ужасно за вас волновалась. Еще бы, прямо у нее на глазах неизвестный мужчина увел ее драгоценную племянницу. Ваша тетя – хорошая женщина.
– И знатное трепло, – процедила сквозь зубы Даня. – Сдала с потрохами.
– А я ей благодарен. Она укрепила мою уверенность в том, что интуиция меня не подвела. Вы подходите как никто другой. Это стало понятно уже по первой реакции Якова на вас. Окажите мне эту маленькую услугу, тем более что я готов оплатить ваши труды.
«Красиво чирикает, зараза», – с раздражением подумала Даня. Но сердиться можно было сколько угодно, а конвертик с деньгами так и оставался очень весомым аргументом.
– А Принцесса не будет против моего общества?
– С учетом последних поступков его мнение пока остается для меня вторичным.
– Ну, дело ваше. – Даня сунула конверт во внутренний карман висящего в стенном шкафу плаща и вновь повернулась к Глебу.
– Хочу еще раз поблагодарить вас. Внизу меня уже ожидает Владислав – это наш водитель, – и если бы вы отказались, я бы совершенно не знал что делать.
Левин одарил Даню еще одной улыбкой и направился прямиком к Якову, чтобы, видать, «осчастливить» его напоследок новым раскладом. До этого Даня и Глеб переговаривались вполголоса, поэтому мальчишка, уже не прячась за консолью и слыша один лишь бубнеж, сверлил их злобным взглядом. Вот и польза от пространства громадного номера: можно побеседовать без свидетелей. – Можно вопрос?
Глеб остановился и, посмотрев на девушку через плечо, кивнул.
– Как вас занесло в метро? Вчера. Мы впервые встретились в подземке. Зачем вам надо было обтирать свои привилегированные бока о толпу простых обиженных жизнью обывателей, если у вас тачка с личным водителем?
– Вы слишком идеализируете мою личность, – смущенно отозвался парень. – Метро – это весьма удобный и быстрый способ передвижения по городу. Так зачем мне отказываться от подобного блага?
– Ха. – Этого хватило, чтобы выразить недоверие Дани к его словам. А Глебу – чтобы понять ее отношение.
– Яков вчера тоже чудил, – сдавшись, поведал он. – Меня рядом не было, пришлось добираться из агентства. К сожалению, мы с Владиславом намертво влипли в глухую пробку, поэтому мне и пришлось заняться поиском альтернативы. Повезло, что станция метро была совсем рядом.
– Мажоры… – беззлобно вымолвила Даня, деловито игнорируя собственное воспоминание о том, как же чудесно тепло и комфортно было добираться до офиса в «личной красотке» Зотова и домой – в автомобиле организации. Каждый шикует в меру своих возможностей.
Гендиректор Левин в ответ виновато улыбнулся.
А затем началась вполне предсказуемая сцена.
– Нет.
Очень даже спокойные интонации. Как раз для ведения неспешной меланхоличной беседы.
– Нет!!
Уже шумновато. Инстинкт самосохранения принимается потихонечку оживать.
– НЕТ!!!
Истеричные нотки. И глаза на выкате. А губы так сильно скривились, что открылся вид на ряд белоснежно-белых зубов. Тихий Яков внушал ложное ощущение безопасности, но разозленный Яков мгновенно воплощал в себе образ неуравновешенного панка. И говорить не стоит, что в такой кондиции вся его миловидность куда-то исчезала.
– Я не согласен! Убери Это отсюда! – Яков, не глядя, ткнул пальцем в сторону стоящей в дверном проеме Дани.
Как же не вовремя пацан включил режим капризули. И гаденыша.
– Это тоже от тебя не
