Нам нельзя - Ольга Джокер

— Ну мы же по-взрослому играем, мелкая?

Эти слова заставляют меня посмотреть на него с вызовом. Конечно, мы играем по-взрослому! Мне уже двадцать, и я сама могу распоряжаться собственным телом. Всё происходит по взаимному согласию. Мы слишком долго терпели.

Наверное, есть в этом что-то особенное, когда я развожу ноги шире и показываю себя Глебу. Щёки загораются ярким румянцем, а в ушах начинает шуметь, потому что взгляд Воронцова такой… нечеловеческий… Словно он дикий зверь, изголодавшийся по сексу, которого у него не было минимум несколько десятков лет.

— Как я и думал… — негромко говорит Глеб, концентрируя своё внимание на мне. — Красивая. Вся.

Я улыбаюсь в ответ на его комплимент и хочу что-то сказать в ответ, но он опережает:

— Потрогаешь себя?

— Ты… этого хочешь? — спрашиваю сипло.

Глеб не раздумывая кивает и проводит рукой по каменной эрекции, как это делала я несколькими минутами ранее. Это прекрасно и здорово накаляет и без того напряжённую обстановку. Я закрываю глаза, потому что мне стыдно до чёртиков, а затем касаюсь промежности, отмечая, что и правда слишком мокрая — пальцы буквально утопают во влаге. Прерывисто дыша, я массирую клитор, отчего ноющая пульсация внизу живота становится нестерпимой. Я заныриваю внутрь, поглаживаю себя и повторяю всё по кругу. Даже с закрытыми глазами я слышу, как Глеб шумно дышит, и чувствую, как он на меня смотрит... Предвкушает, пожирает взглядом. Я уже ласкала себя в душе, когда представляла нас с ним вместе. Теперь это не фантазии глупой девочки, а реальность, которая так сильно мне нравится.

— Хватит, — доносится до меня приглушённый голос Глеба.

Я прекращаю себя ласкать и открываю глаза, потому что он уже на мне — давит возбуждённой эрекцией между влажных складочек.

— Ты даже не спросишь, готова ли я? Успела ли я узнать тебя как следует? — подшучиваю, чтобы скрыть накатывающую волнами панику.

— Поздно.

Я выгибаюсь дугой, потому что он входит в меня медленным толчком. В попытке заглушить рвущийся наружу крик, я закусываю нижнюю губу до металлического привкуса крови во рту. Янка говорила, что это больно, но я не думала, что до такой степени — словно напополам разрывает. Глеб двигается во мне, замирает, всматриваясь в моё лицо, и слизывает с губ выступившую капельку крови.

— Всё нормально? Ты как?

— Жива, — отвечаю ему, слабо улыбнувшись. — Продолжай, пожалуйста. Только не останавливайся.

— Мазохистка ты, Ник.

Он снова плавно двигается во мне, стараясь сгладить болезненные ощущения. Целует губы, висок, щёки, всё, до чего только можно дотянуться. Боль медленно растворяется,  сменяясь дискомфортом от того, что во мне внушительных размеров орган: растягивает и скользит с каждым разом всё глубже и глубже. До упора. Кажется, что я каждую его венку ощущаю и каждый сантиметр. Вскинув взгляд на Глеба, я понимаю, что ему во мне хорошо: тесно и туго. Синие глаза потемнели, словно ночь, дыхание участилось, а на висках выступило несколько бисеринок пота. Он сдерживает себя, как может, чтобы мне не навредить.

Воронцов протискивает между нашими телами ладонь, касаясь клитора. Погасшие вспышки дикого наслаждения вновь возрождаются во мне. Я закатываю глаза, купаясь в запахе нашего возбуждения и впиваясь пальцами в его плечи. Не думала, что смогу в свой первый раз испытывать удовольствие, но это происходит со мной. На самом деле.

Глеб умело надавливает на бугорок, снова и снова, лаская круговыми движениями. Я пытаюсь что-то сказать ему, но тело обмякает: становится тяжёлым, непослушным и наливается теплом. Образ Воронцова расплывается перед глазами и теряет чёткие очертания. Всё происходит, как и тогда, когда я сидела на нём сверху, а он ласкал меня: кровь усиленно разгоняется по венам, тело прошибает электрическим разрядом, а изо рта вырывается громкий крик. Всё точно так же: прекрасно, до дрожи и ярко… с одной небольшой поправкой — теперь Глеб во мне.

Глеб

Последний рывок и искры валят из глаз — я кончаю сразу же после того, как перестаёт кричать Ника. У неё губы искусаны в кровь, глаза блестят, словно пьяные, а по вискам стекают капли пота.

Я коротко целую её в губы и откидываюсь на спину, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму. На презервативе кровь, поэтому я тут же его снимаю, чтобы лишний раз не мучить себя угрызениями совести. Потом. Всё потом.

— Как себя чувствуешь? — спрашиваю я в тот момент, когда Ника подползает под мою руку и крепко сводит ноги вместе.

— Мне кажется, это я должна тебя спрашивать. Ты хмуришься и о чём-то думаешь. Не надо…

— Блядь, честно говоря, я ни о чём не думаю. В голове кисель.

— У меня тоже.

Я чувствую, как она улыбается, и мы замолкаем вместе, прилипшие друг к другу. Вся моя выдержка похерена, впрочем, как и принципы. Остаётся либо грызть себя за этот поступок до изнеможения, либо забить и наконец понять, что рядом с Никой у меня не было никаких шансов на сопротивление.

— Кто первый в душ?

— Я бы предложила принять его вместе, но боюсь тебя провоцировать, — подшучивает Ника. — Не уверена, что смогу пойти на второй заход.

Я улыбаюсь и наблюдаю за тем, как она грациозно поднимается с постели, нарочно прогибаясь в спине и дразня. Мой взгляд скользит по светлым волосам до лопаток, тонкой талии и выпуклым ягодицам. Без одежды она ещё красивее — хоть картину пиши. Я чувствую, как член наливается возбуждением, и буквально заставляю себя отвернуться. Хватит. На сегодня с неё точно хватит.

На постельном белье алеет пятно размером с бейсбольный мяч как напоминание о том, что Нике было больно. Она — точно последняя девственница в моей жизни.

После Ники душ принимаю я, а когда выхожу из ванной комнаты, то улавливаю аромат свежесваренного кофе и яиц. Ника приготовила для нас завтрак. Вполне аппетитный, несмотря на дефицит продуктов в моём холодильнике.

— Я много думала о нас, — произносит Ника, дунув на горячий чай.

Она сидит передо мной и пытается сделать серьёзное лицо.

— Весь во внимании.

— Глеб, я правда понимаю твои чувства. Я ведь дочь твоих друзей, и ты не хочешь портить отношения с моим отцом, потому что вас связывает многолетняя дружба. Знаешь, в нашем доме всегда тепло вспоминали Глеба Воронцова… Каждая забавная история из юности моего