Если у Ромы есть деньги на ремонт, дорогую машину, шикарные отели и рестораны, то что он делал в квартире сверху? Может, ему от меня что–то нужно и он нарочно меня затопил, чтобы втереться в доверие? Только что у меня есть? Квартирка не в самом презентабельном доме?
— Что–то фантазия совсем разошлась, — поделилась я с Кнопой. — Хоть книги пиши. Лучше подожду Рому и выслушаю его объяснения, — решила разумно и, какие бы мысли не лезли в голову, гнала их поганой метлой, придерживаясь плана.
К квартире пришлось привыкать заново — в кухонном шкафу обнаружилась новая посуда, а вся побитая исчезла без вести, старенький, служивший верой и правдой платяной шкаф заменили на шкаф–купе до потолка. Давно о таком мечтала, но всё никак не могла собраться с духом и выложить такую сумму. Но содержание шкафа повергло меня в шок. Платья, костюмы, кардиганы, кофты… И всё, судя по ярлыкам, дорогущее. Я в эти магазины и не ходила никогда, чтобы не расстраиваться.
Нашла среди аккуратно сложенных вещей свой любимый халатик, взяла пушистое полотенце и направилась в душ. В ванной тоже произошли изменения, но не столь кардинальные, из основного — новое зеркало с подсветкой, пара полочек, закрытый узкий шкаф и новая шторка для душа.
— Уж она–то от потока воды с потолка точно не пострадала, — пробурчала я недовольно, хотя не могла не признать, что так ванная смотрится куда симпатичнее.
Постояла под упругими, из новой суперсовременной массажной лейки, струями воды, пытаясь примириться с кардинальными изменениями в интерьере, уговаривая себя, что нужно радоваться, а не злиться, но гармонии так и не достигла. И когда в дверь постучали, распахнула её с самым свирепым видом.
На пороге стояла эффектная молодая женщина с собачкой на руках. Кнопа тут же изогнула спину и зашипела, и отчего–то мне показалось, что взволновала её отнюдь не собака.
— Так вот ты какая, Любовь Ивановна, — едва ли не прошипела незваная гостья, сканируя меня взглядом.
— Кто вы? — удивленно спросила я.
— А сама не догадалась? — процедила сквозь зубы дамочка, окидывая меня высокомерным взглядом. Ее собачка злобно тявкнула, и я услышала, как позади зашипела Кнопка.
— Представьте себе, нет, — нахмурилась я. — Или говорите, что хотите, или уходите.
— А ты наглая. Хоть и кажешься серой мышью. Увела моего жениха и радуешься, да? — выплюнула она.
Я оторопела.
— Вы о чем?
— А то ты не знаешь! Увела Романа! А у нас, между прочим, помолвка была. Дрянь! — выплюнула гостья с негодованием.
— Послушайте, я не понимаю, о чем вы говорите! У Ромы никого нет!
Она расхохоталась.
— Ой, дура! Связалась с чужим мужчиной, и прикидываешься овцой! Вот! — она выставила вперед изящную кисть. На безымянном пальце сверкало бриллиантовое кольцо. — Это колечко Ромочка подарил мне в день помолвки. А тебе он ничего не дарил? Что это его любовница живет в такой дыре?
Девица хотела сказать что–то еще, но не успела. Наверху залился лаем доберман Зевс, незнакомка дёрнулась от испуга, её собачка оглушающе звонко завизжала и, вывернувшись, шлёпнулась на пол и пулей улетела вниз по лестнице.
— Зевс, стой! — приказал сосед, безуспешно пытаясь остановить питомца, который на полном ходу проскочил мой этаж, и не думая реагировать на команду.
— Не–е–ет! — закричала незваная гостья, увидев огромного добермана, преследующего её милую собачку. Позабыв обо мне, она так же побежала вниз, следом пронёсся сосед.
Я выскочила на площадку, заглянула в проём между перилами, но рассмотреть происходящее не смогла.
Дамочка так ревела, так убивалась, что сперва я подумала, будто хорошо воспитанный Зевс разорвал её собачку в клочья. Но, по идее, он бы рычал и бесился, а в подъезде было слышно только владелицу собачонки. Через пару минут она перестала проклинать добермана и «этот проклятый дом», и я смогла расслышать, как сосед убеждает её, что ничего непоправимого не произошло, с собаками такое бывает сплошь и рядом.
— Не с моей девочкой. Она ещё никогда… ни с кем… А здесь! — всхлипывала дамочка.
Сообразив, что смертоубийства не произошло, я тихонько вернулась домой и прикрыла за собой дверь.
— Интересно, какие щенки будут у этой мелкой собачки от добермана? — спросила у Кнопки, будто она разбиралась в подобных тонкостях.
— Мяу, — важно ответила Кнопочка и посмотрела так укоризненно, что я в один миг вспомнила злую фразу: «Увела моего жениха…»
— Что она имела ввиду? — прошептала я потерянно, чувствуя, как бешено колотится сердце, а руки предательски дрожат.
Неужели Рома меня обманывал?
Глава 29
Сказать, что Стелла пребывала в шоке — ничего не сказать. На неприятное известие об измене Тимурова, о которой ей рассказал отец, она отреагировала довольно спокойно. Внешне. Потому что негоже умной девушке истерить перед родителями. Только улыбнулась натянуто, когда отец сказал, что свадьбы не будет, но Тимурову он отомстит, да так отомстит, что тот не отмоется.
Это дела мужчин, в них лезть она не собиралась. Ее папаша тоже тот еще кобель. За последние десять лет сменил трех жен и его нынешняя жена младше Стеллы. Тупая, белокурая курица, которая заглядывает отцу в глаза и прощает все его закидоны. Но она — Стелла, не такая! Она могла закрыть глаза на несерьезные шашни жениха, зная, что Роман никогда не пересечет черту приличий и не потянет свои интрижки на всеобщее обозрение. Если таковы и были, теперь уже бывший, жених прекрасно умел их скрывать. Но прощать открытую измену она не намерена!
Ей доложили, что Тимуров возил свою пассию знакомиться с Палычем… а вот это было обидно, ее в гости к крестному жениха не приглашали. А еще бесило, что сам Роман не соизволил даже сообщить ей о разрыве отношений! Позвонил отцу и решил все с ним. Отдал какой–то завод за испорченные нервы. Сволочь!
А еще очень хотелось посмотреть в глаза разлучнице. Посмотреть на кого же Тимуров променял ее.
И на кого? На серую мышь с взглядом святой! Заурядную библиотекаршу с окраины! Нет, Стелла отметила, что она симпатичная, но не было в ней лоска, не было аристократизма, только взгляд невинной овечки! Чем же она взяла пресыщенного Тимурова? Что он нашел в библиотекарше такого, чего нет в ней? Единственное, что утешало — этот гад обманывал и ее. Стоило сказать, что она увела у нее жениха, как глазки у библиотекарши стали в пол–лица.
— Что за день такой гадский? — всхлипнула Стелла, опускаясь на грязные ступени старого подъезда и прижимая к себе дрожащую Маську. — Еще и ногу подвернула, когда бежала вниз. Болит…
Шпиц нервно дернулась и укоризненно посмотрела на застывшего у ног хозяина Зевса, мол, смотри гад, что ты наделал. Доберман в ответ высунул язык, склонил на бок башку и жадно задышал тихо поскуливая. Шпиц пренебрежительно фыркнула и гордо отвернулась.
— Сударыня, — низкий, но приятный мужской голос заставил Стеллу поднять голову. — Как мы с Зевсом можем загладить вину перед двумя такими милыми дамами?
— Отстаньте! — буркнула Стелла.
Она опустила голову, чтобы не показывать зареванное лицо, при этом механически отметила про себя, что кроссовки на мужчине из последней коллекции, их только месяц как представили на показе в Италии…
— Ну, уж нет! — решительно заявил обладатель дорогих кроссовок и, присев на корточки, протянул девушке пачку салфеток, а затем, несмотря на протесты, легко поднял на руки и, словно она ничего не весила, понес наверх. — Какие же мы будем мужчины, если не окажем дамам первую помощь? Ножку полечим, умоем, накормим, нервы успокоим. Все будет хорошо, красавицы.
— Отпустите! — вяло попробовала возмутиться Стелла, но столкнувшись со смеющимся взглядом темно–карих глаз замолчала, рассматривая виновника ее нервного срыва.
Не молод, лет тридцати восьми–сорока, легкая небритость, темные короткие волосы, волевой тяжелый подбородок с ямочкой, и проницательные карие глаза в обрамлении таких густых ресниц, что на мгновение девушка почувствовала укол зависти.
