отдельности! Просто невозможно! Я не выдержу, если с ними что-то случится!
– Так, девушка. Вы сейчас должны закрыть дверь и сидеть на своей попке ровно. За вами приедет человек. Я скину его фото, чтобы не было никаких вопросов.
Тихон устал от нашего женского бестолкового трепа. Отобрал у меня телефон, чтобы вмешаться.
– А вы кто, вообще? – Милка встала в позу. Колючки выпустила и расправила, став похожей на слегка пощипанного ежа. Привычно ершилась, не понимая, что никто ее сейчас не испугается, даже Кирюха.
– Позже разберемся. А сейчас делайте так, как вам сказано. Все понятно?
– Стефа, кто это? Что это за мужчина? И почему вы оба раздетые?
– Они там мылись, мам. Не переживай. Дядя Трифон сказал, что Стеша была грязная, он ей просто помог искупаться. Как ты мне помогаешь…
– Кирилл!!! – Мы завопили с Миланой хором. Всем хорош пацан, кроме привычки лезть туда, куда его совсем не просят. – Уйди!
– Вот все время так… – Парень надулся и ушел. Показательно хлопнул дверью, демонстрируя этим хлопком все ругательства, которые знал, но произнести боялся.
– Итак, мужчина, вы кто такой?
– Возможный отец вашего племянника. Пока под вопросом.
– А вы умеете представляться, однако. – Мила насторожилась еще больше. И ее улыбка все сильнее смахивала на злобный оскал.
– Милан, потом разберемся, хорошо? И не читай мне сейчас нотации. Тихон правильно сказал – сиди и не высовывайся. За тобой приедут нужные люди и увезут. У него здесь намного безопаснее, чем в городе.
– Тихон, значит? А куда он смылся уже?
Я не заметила, в какой момент хозяин дома исчез. Только что стоял рядом и слушал нашу перепалку, и вдруг испарился.
– Не знаю. Но ему, кажется, можно верить.
– Кажется или можно?
– У тебя есть варианты получше, сестренка?
Она промолчала. Я и не ждала ответа.
– Тихон – последняя наша надежда. Понимаешь ведь?
– Откуда он взялся, вообще? Что за человек?
Теперь пришла моя очередь молчать. Что сказать? Что он козел редкостный, но кажется, человек хороший?
– Я взялся оттуда же, откуда все дети появляются. Сидите на месте, Мила. Я сам приеду. Скоро.
Он опять появился из ниоткуда, уже одетый и даже, кажется, надушенный одеколоном. Франт хренов.
– И ты сиди на месте. Даже не думай умотать сквозь заборы!
И слинял. Я только услышала звук отъезжающего автомобился.
– Что? Уже поехал? Правда?
– Ага. Сейчас к вам телепортируется. Вещи быстрее собери, а то увезет в трусах и пижаме. С него станется.
– Стеф… – Сестра замялась. Кусала губы, явно выбирая выражения. Глаза, и без того потерянные, у нее совсем разбежались по сторонам…
– Мила, ты сейчас окосеешь. Нормально смотри на меня и спрашивай, чего хотела-то?
– Он точно не опасен? Вдруг, потом пожалеем, что с ним связались?! – Она выдохнула тяжело и как-то опустошенно. Бедняжка моя, так намаялась за это время…
– Не наркоман, во всяком случае. А это уже тысяча плюсов в карму, тебе не кажется?
– Это все, что ты можешь сказать о человеке?
– Ну, он еще зануда. Редкостный. Думаю, это не самое страшное… – Не в силах успокоиться, я бродила по гостиной, бездумно трогая все, что попадется под руку.
– А за зануду мне еще ответишь! – Резкий шепот из-за плеча, хлопок по заднице…
Я подпрыгнула от испуга, зацепила какие-то провода, что-то начало с грохотом падать…
– Эй, ты зачем так пугаешь?! – Сердце трепетало от испуга, ноги тряслись, руки дрожали.
Я сама только чудом не свалилась. Или не чудом, а благодаря поддержке Тихона – схватил меня за талию, к себе прижал, спасая от устроенного бардака.
– Соскучился.
Потерянные глаза Миланы крайне быстро встали на место, перестали косить и теперь смотрели с крайним интересом. Ожила, мать ее ети! Тут вопросы нашей дальнейшей жизни решаются, а она любопытствует, что за мужик меня обнимает!
И пусть она ни одного словечка не сказала, на то мы и сестры – чтобы понимать друг друга с полу-взгляда и с четверти намека!
Тихон тоже уловил внимание, так и сочащееся сквозь экран телефона. Хмыкнул как-то по-особенному, или хрюкнул, поди разбери… И смачно присосался к моей щеке. И к уху. И к губам потом.
– Эй, ребята! Эй! – Я не сразу поняла, откуда раздается голос. Чуток потерялась во времени и пространстве.
– Да сбрось ты вызов. Потом перезвонишь, в чем проблема? – Подлец и негодяй, целующий меня взасос, крайне напористо и умело, тоже не сразу просек, откуда идут звуки. А когда до него дошло, остался не очень доволен.
– Вообще-то, люди тебя ждут! Может, уже под дверью на чемодане сидят!
Я барахталась в стальных объятиях, как муха в паутине. Вроде и брыкалась, и силы тратила, а толку – ноль.
Он все так же крепко держал меня, заставляя задыхаться… Вкусно пах, чертяка! Головокружительно и упоительно: настолько, что слюнки сами собой выделялись. И самое противное – Тихон об этом либо знал, либо догадывался, судя по насмешке в глазах и голосе.
– Да. Действительно. Я же торопился. – И не шевельнулся, ни на грамм не подвинулся в сторону. Все так же стоял и глазел, как будто в зоопарк пришел, а не в свой дом вернулся.
– А приехал обратно зачем?
– Забыл документы. Джинсы снял, бумажник в кармане остался.
– Ну, и все. Иди, забирай свой бумажник и катись!
Он слегка ослабил хватку, давая возможность отодвинуться и отдышаться. Какая-то странная реакция на мужчину – у меня такого не было никогда, чтобы вот с таким трудом отрываться. Шагнула назад, а ноги тянули обратно. И губы его покоя не давали – еще помнилось, как целуется. И хотелось повторить, закрепить, распробовать получше!
– Спасибо. Вообще-то, это мой дом. Не стыдно выгонять хозяина?
– Нисколечко! Пока ты тут сиськи мнешь, Милана и Кирилл в опасности. Езжай за ними, а потом уже приставать будешь!
– Заметь, что я до них еще не добрался. Только подумать успел, а ты уже озвучила… – Собака хворая! Он опять довольно ухмылялся!
– Вот когда привезешь мою семью сюда, в безопасность, тогда и обсудим, что ты будешь мять и в каком порядке, понял? А теперь давай – чеши!
Он снова изобразил легкое ржание, почти незаметное, но все-таки свалил, похлопывая себя по карманам.
– Ого. Вот это у вас горячо, Стеф…. – В голосе сестры сквозила откровенная зависть и, в то же время, умиление.
– Господи. Мила, ты что, все это время смотрела и слушала, да?! Зачем? – Кажется, я так стремительно еще никогда не краснела. Даже когда одноклассники хохотали над моей юбкой, заправленной в трусы…
