– Это было эпично, верно? – Грановская поворачивает голову и цепляется за меня взглядом.
Она не уточняет, о чем речь, но я и так понимаю, что о поцелуе.
– Эпично и трагично одновременно, – испускаю протяжный вздох. – Соколов запал на Диану Орлову.
– Да, я слышала. Но он запал до того, как вы с ним…
– Нет, Лер, – перебиваю, чтобы она не успела понастроить иллюзий, в которые я непременно захочу поверить. – Случившееся ничего не меняет. Он по-прежнему в нее по уши.
– С чего ты взяла?
– Он сам сказал. Стоял и улыбался как блаженный, потому что она сама ему написала.
Какое-то время Грановская молчит, а затем произносит то, что как нельзя лучше характеризует сложившуюся ситуацию:
– Хреново.
– Да, именно, – усмехаюсь невесело.
– Ну и забей Вась, – она обнимает меня за плечи, прижимая ближе к себе. – Значит, не судьба. В конце концов, на Соколове свет клином не сошелся.
Свет, может и не сошелся, а вот моя жизнь – вполне вероятно.
Эта грустная мысль мимолетом проносится в голове, но я ее не озвучиваю. Намеренно. Буду брать пример с Лерки – она-то никогда из-за парней не унывает. И я не стану. Даже если это Соколов.
Глава 24. Весна 2017
Звонок на перемену, подобно райской усладе, затекает уши, и я наконец захлопываю ненавистную тетрадь по физике. Если честно, от всех этих формул у меня уже в глазах двоится! Слава богу, что обучение в школе подходит к концу, и меньше, чем через месяц я смогу попрощаться с точными науками навсегда! Уверена, во взрослой жизни никто не будет делать мне мозг разговорами о диодах, диффузиях и законах Ньютона.
– Ты как? Домой или к репетитору? – Грановская кидает на меня вопросительный взгляд.
В последнее время она выглядит неважно: похудела, побледнела, да и под глазами пролегают непроходящие темные круги. Должно быть, дело в стрессе. На носу ЕГЭ, а Лерка еще и на золотую медаль идет. Вот изнуряющая учеба из нее все соки и высосала.
– У меня сейчас информатика, – вздыхаю я, застегивая рюкзак.
Для того, чтобы поступить в институт на специальность графического дизайнера непременно нужно сдать экзамен по ИКТ. Собственно, поэтому каждую среду и пятницу я посещаю дополнительные занятия по этому предмету. Скука, конечно, смертная, но чего ни сделаешь ради великой цели.
– А у меня английский, – она устало потирает висок. – Хотя, если честно, я бы предпочла просто лечь и умереть.
Подруге несладко, ведь ей предстоит поступление в довольно престижный столичный ВУЗ. И желательно – на бюджет. Ну, по крайней мере, она об этом мечтает. Хочет добиться всего сама, чтобы не пользоваться деньгами своего нового отчима.
Дело в том, что тетя Лиза, Леркина мама, год назад уехала в Москву по работе, где познакомилась с каким-то влиятельным бизнесменом. Совсем скоро они поженятся, и она станет жить с ним. Было решено, что Грановская на время переберется к бабушке и окончит одиннадцатый класс в своей школе. А затем вслед за родительницей отправится в Москву.
Особо энтузиазма по поводу изменений в личной жизни матери Лерка не испытывала, но и палки в колеса не вставляла. В конце концов, подруга давно грезила о переезде в столицу, так что обстоятельства, по большому счету, сложились в ее пользу.
– Крепись, Лерон, – подбадривающе глажу Грановскую по спине. – На выходных испеку кексы и приглашу тебя в гости.
– Спасибо, Васен, – она откидывает назад длинные золотистые волосы и вздергивает уголки губ. – Вечером созвонимся.
Мы взмахиваем руками на прощанье и расходимся в разных направлениях. Бреду по школьному коридору и, опустив голову, разглядываю свои новенькие Конверсы – пожалуй, единственную радость этой напичканной учебой недели.
Внезапно слуха касается визгливый взрыв смеха, и, вздрогнув, я перевожу взгляд к источнику шума. Ну, конечно, Соколов со своей подружкой! Кто еще может так пронзительно громко выражать свои чувства?
Диана Орлова на год старше, поэтому она уже выпустилась и формально не должна находиться школе. Но все равно продолжает таскаться сюда с завидной регулярностью. В основном для того, чтобы запихнуть свой длинный язык в Тёмкины гланды и как следует их облизать. Кажется, иных целей в жизни у этой девицы попросту нет.
Закатываю глаза и с трудом подавляю рвотный рефлекс: эти двое снова целуются. Даже не просто целуются, а прямо-таки пожирают друг другу ртами. Еще чуть-чуть – и кто-нибудь один проглотит другого. Точно вам говорю.
Глядеть на Диану, бесцеремонно мацающую парня за задницу, откровенно неприятно, а вот на Артёма… Блин, хотела бы я сказать, что он тоже смотрится мерзко, но, увы, не могу. Соколов в любом виде и при любых обстоятельствах выглядит сногсшибательно. А целуется и вовсе так, что дух захватывает.
Долго. Неспешно. Красиво.
Так эстетично, когда у парня острые скулы и длинные ресницы… Которые он медленно закрывает в момент поцелуя…
Черт, будто кадр из долбаной мелодрамы с каким-нибудь молодежным крашем!
Зачем я на это смотрю? Мазохизм? Тяга к знаниям?
Дура! Уже давно бы пора отвернуться, а я все пялюсь, пялюсь… Вот-вот глаза об них сломаю!
– Вась, привет! – приоткрыв веки, Соколов замечает меня и отрывается от своей подружки.
Мне неловко. Снова чертовски неловко. Не знаю, почему, но в последнее время это едкое чувство постоянно сопровождает наше с Артёмом общение. Мы вроде по-прежнему друзья, но уже не те, что открывают друг другу самые откровенные секреты и проводят вместе все свободное время.
Детство прошло. Розовые очки слетели. Наступила суровая пора взросления.
– Привет, – нехотя приближаюсь и, чтобы хоть куда-то деть руки, цепляю большими пальцами лямки рюкзака. – Как дела?
На самом деле вопрос дурацкий. И так понятно, как у него дела: офигенно! Соколов – самый красивый парень в школе. У него роман со студенткой. Пару месяцев назад предки подарили ему шикарный байк, на котором он по вечерам катает свою длинноногую Диану. А еще он набил с десяток новых татуировок и играет на опен-эйрах в качестве диджея. Вот так вот! У Тёмы не жизнь, а шоколад. Поэтому вопросы о том, как у него дела, можно отнести к числу риторических.
– Все пучком, я не жалуюсь, – Соколов ослепительно улыбается, продолжая шарить рукой под Дианиной блузкой. – Ну а ты как, малая? Что-то давно тебя не видно… На учебе пропадаешь?
– Угу, куча репетиторов и дополнительных занятий, – отвечаю я, стараясь не следить за его ладонью, которая похабно перемещается по телу хихикающей подружки. – Я ведь решила на графического дизайнера поступать… Помимо информатики, еще и литературу сдавать придется.
Соколов что, издевается?! Неужели нельзя перестать наглаживать свою девушку хотя бы во время разговора со мной?! Это же элементарно невежливо!
– Понятно, – лениво отзывается Артём.
Видно, что мой рассказ о планах на будущее не сильно его впечатлил. Куда больше парня интересует содержимое лифчика Орловой, и он не считает нужным это скрывать.
– Ну пока тогда, – неуклюже переминаюсь с ноги на ногу.
– До встречи, – кивает он. – Ты не пропадай, Вась. Может, погуляем как-нибудь?
Ага, как же. «Как-нибудь» длится уже три месяца. Каждую нашу встречу Соколов бросает эту формальную фразу, а потом пропадает.
Нет, безусловно, мы иногда переписываемся и порой даже видимся вне стен школы, но только, когда собираемся общей компанией. Соколов по-прежнему ласково зовет меня малой, закидывает руки мне на плечи и время от времени просит спеть под его гитару.
Но, говоря по правде, это все лишь отдаленно напоминает близкую дружбу, которая связывала нас еще полтора года назад. Теперь наше с Тёмой общение больше похоже на туман, рассеивающийся по утру. Теоретически мы все еще друзья, а на деле – скорее, приятели.
– Да, обязательно, – натягиваю ответную улыбку. – Ты тоже не пропадай. Звони… Если захочешь.
Отворачиваюсь и, быстро-быстро перебирая ногами, устремляюсь прочь. В груди ноет, а в ушах гудит. Нестерпимо хочется поскорее скрыться от посторонних глаз и просто выдохнуть – тяжело, с болью, надрывно.
