С трудом открываю. Ко мне поворачивается Алиса, отнимая от уха телефон.
— Я решила, что ты спишь. Собиралась уйти.
— Нет. Мы кино смотрели, — отъезжаю от прохода, чтобы она смогла войти.
— Мы? Аа, понятно, — замечает в углу Рыжика. — Не ожидала, что Лилька себе собаку заведёт, — скидывает туфли.
— Её, кстати, нет.
— А я знаю. Она на работу поехала. Я тут с вкусняшками, — поднимает пакет. — Кофе пить будем, — идёт прямиком в кухню. — Ты китайский кофе когда-нибудь пробовал?
— Нет.
— Вот вместе и попьём. Со сладостями. А ещё я вот что захватила, — вынимает две красные коробочки с надписями золотыми иероглифами.
Отдаёт одну мне.
— Что это? — кручу в руках.
— Печенье с предсказаниями.
— Ты веришь в это?
— Я скажу так… Есть вещи, которые человеческому разуму неподвластны. А есть те, которые вершим мы сами, — отдаёт мне большой стаканчик. — И иногда они пересекаются.
— Восточная философия?
— Неа, мой жизненный опыт.
Делаю глоток.
— Странный вкус.
— Да. Нечто среднее между кофе и чаем. Ник пару месяцев назад китайский ресторан открыл. Готовят — пушка, — целует кончики пальцев. — Приглашаем вас на выходных поужинать вместе.
— Спасибо! С удовольствием. Думаю, Лиле тоже эта идея понравится.
— Вот и хорошо! Надо в люди выходить, адаптироваться. А то ты в лесу немного одичал.
Усмехаюсь. Одичал — в точку. Там пойти некуда, и кроме работы и охоты заняться нечем. Да и сейчас в кресле особо не развернёшься.
— Давай, открывай! — кивает на коробочку.
Достаю печенье и разламываю.
— "Чудеса случаются. Особенно если над ними поработать", — читаю громко.
— Отлично сказано. Так что допиваем и приступаем, — потирает руки.
Мы перебираемся в гостиную. Алиса помогает мне пересесть на диван, обкладывает вокруг подушками, закрывает шторы и включает торшер в углу. Из сумки достаёт блокнот и карандаш.
— Ты всегда рисуешь во время сеанса? — замечаю её особенность.
— Почти. Мне так проще настроиться и "войти" в пациента. Когда мы на одной волне вибрируем, быстрее получается вывести его в нужное направление.
— Ты часто приходишь к своим клиентам домой?
— Никогда. Ты первый.
— Потому что уверена, что я не псих?
— Нет. Мне на чужой территории тяжело сосредоточиться. Я могу дать только анализ, не погружаясь широко в проблему. В своей обстановке мне легче. Но, если честно, психи тоже встречаются. В офисе у меня есть охрана за дверью, при любой конфликтной ситуации достаточно нажать тревожную кнопку и помощь придёт. В доме клиента это сделать не получится. А здесь и моя территория тоже, жила в ней много лет, — обводит рукой комнату. — Но мы вроде про тебя собирались говорить.
— Да.
— Замечательно. У меня вопрос — как ты относишься к детям?
— Хорошо. А к чему это?
— Своих спиногрызов хотела к тебе привезти, — лукаво прищуривает глаза. — Вы с Илюхой неплохо ладили. Вита тебя не помнит, конечно, но думаю, она тебе понравится.
— Хм… Окей. А что мы делали с твоим сыном?
— Отца его бесили и заставляли ревновать, — рисует что-то в альбоме, усевшись в кресле в позу лотоса.
— Я?
— Угу… Ник считал, что мы с тобой слишком сблизились. Но это был заговор.
— Против кого?
— Лили.
— Я в больнице немного вспомнил одну из наших встреч. У бара. Мигалки, скорая. Увидел их в окно, и всплыло в памяти.
— Ооо, это ваше знакомство.
— За что её забрали в полицию?
— За компанию. Я устроила дебош, а она не смогла не влезть. Лилька же… Один за всех! И все за одного!
Ник отчасти прав, такую жену надо ревновать. В ней полно энергии и женской притягательности, хоть она и кажется своим в доску парнем. Лиля такая же. Мужчины это чувствуют, и их как мотыльков тянет на свет подобных женщин. Но две горгоны могут нехило обломать им крылья. Обе сильные характером, таких хрен сломаешь. Как ивы: покачаются, погнутся на ветру и снова подымутся. И ещё крепче станут, покрывшись бронёй.
Лилия как раз такая и была. Окостеневшая. Сейчас вижу, как она крушит и выбирается из скорлупы. Осталось самому в это не залезть. Я понимаю, что моя ограниченность очень сильно может повлиять на всё.
— Алис?
— Слушаю.
— Как не сломаться в моей ситуации? Не стать человеком, который ненавидит всех вокруг?
— Жить и получать от этого удовольствие. Ты выжил, а не умер. У тебя есть любимая женщина, которая тебя обожает, каким бы ты ни был. Семья будет… Счастье в мелочах, нужно просто их увидеть. Ухватишься за одно, размотаешь целый клубок. А на ноги ты встанешь, поверь мне.
— Я верю.
Глава 26
Нежничаем с Лилей, лежа на диване. Она слегка поглаживает меня по плечам, иногда надавливает и разминает. Мне кажется, что у меня мурашки до самых пяток бегают. Но я обманываюсь, и они теряются где-то в районе пояса.
Всё равно балдёжно. Закрываю глаза от удовольствия. Меня рубит под лёгкую классику.
Лиля целует сзади в шею. И сейчас я чувствую, как теплая волна окатывает всё тело, вместе с ногами. Распахиваю глаза, хочется об этом рассказать, но в горле встаёт ком, и слова застревают.
Звонок в дверь.
— Кого там ещё принесло? — выключает она пультом расслабляющую музыку.
Пока идёт открывать дверь, я тем временем пересаживаюсь в коляску.
Футболка где? — осматриваю всё вокруг.
В ванной оставил.
У двери шум, детские голоса.
— Мурат? Неожиданно, — удивляется Антипова.
Мимо пробегает маленькая белокурая девочка в сторону туалета.
— Тетя Лиля, а где мой горшочек? — громко кричит.
— Под ванной, милая!
Девчуля хлопает дверями.
— Здесь его нет! Быстрее! Я сейчас описаюсь!
— Гасанов, не мог ребёнка в сортир сводить?! — быстрым шагом идёт мимо Лиля.
— Кто ж меня в женский-то пустит? — слышен голос из прихожей.
Выезжаю к гостям.
У зеркала поправляет волосы высокий спортивный смуглый парень. Рядом светлый мальчик лет семи. Оба в шарфах с надписью "Динамо".
В мальчишке узнаю черты Ника, это их с Алисой сын. В туалет, значит, убежала их дочка.
— Привет, Стас! — протягивает мне руку Гасанов. — Я в курсе, что ты меня вряд ли помнишь. Мы были лучшими друзьями.
Смутно он мне знаком. Иногда проскальзывал в воспоминаниях моей подростковой жизни.
— Мурат? — пожимаю в ответ. — Мы учились вместе в спортивной школе.
— Да. Жили в одной комнате. Вообще всё вместе делали.
— Это ты полез по балконам к девчонкам гимнасткам на второй этаж, упал и сломал руку? — почему-то всплывает именно это в голове.
— Я, — смеётся. — Два месяца потом с гипсом гонял.
— Да, и для них ты был рыцарем.
— Дружище! — обнимаемся, хлопая друг друга по плечам.
— А мне можно обнимашки? — появляется рядом Вита.
— Со мной? — разводит руки Мурат.
— Нет! Я из-за тебя чуть не описалась, — пихает она его ручкой.
Тянется ко мне. Подхватываю её и поднимаю к себе на колени. Обнимает за шею.
Как ребёнок может так легко идти к незнакомому человеку? Она меня совсем не знает.
— Ты колючий, как папа, — гладит по щеке.
Провожу ладонью по щетине. Дней пять уже не брился. Не хочется как-то.
— Чего в коридоре застыли? — выходит к нам Лиля и кидает мне футболку. Ловлю на лету. — Марш на кухню! Сейчас чай пить будем.
— Как ты с ней живёшь? — тихо спрашивает Мурат, косо взглянув на Антипову. — Она ж броневик. Ни любви, ни жалости.
— Не преувеличивай. Обычная женщина.
— Обычная? — помогает подтолкнуть мою коляску. — Я видел, как она решает вопросы. Цербер. Только что глотки не рвёт. Но, думаю, и это может.
— Мне нравится.
— У тебя всегда был странный вкус на девушек. Тянуло на самых отбитых.
— Я всё слышу! — громко произносит Лиля, недобро зыркнув на нас.
— Мы не о тебе.
— Ага, так я и поверила, — забирает у меня с коленей Виту.
