не из приятных».
Мэдди хотелось рвать и метать. Он не сказал ей!
«Но даже таким, как я, счастливым в браке, не следует забывать одну очень важную вещь: мужу нужно пройти через мужскую менопаузу. Вот мой недавно попал в больницу с болями в области груди. Подозревали сердечный приступ, а оказалось, что он просто растянул мышцы, когда позанимался с эспандером, который купил себе в подарок на сорок девятый день рождения».
Сорок девять! Мэдди аж кипела от злости. Он же сказал ей, что ему только что исполнилось сорок!
«А откуда, – спросила меня одна из клиенток салона красоты в «Харви-Николс», – вы знаете, что у вашего мужа связь на стороне?» Если однажды утром вы просыпаетесь и обнаруживаете на щеке отпечаток кредитной карточки, причем не вашей, – это верный признак».
Кредитная карточка? Чья кредитная карточка? У Мэдди не было кредитной карточки.
«Еще одним верным признаком можно считать то, что ваш муж приходит домой в неурочный час. Или принимает душ, прежде чем идти спать. Или возвращается домой с еще влажными волосами. Использует ли он ополаскиватель для рта, прежде чем поцеловать вас? Все эти мелочи помогут вам понять, что вы замужем за червем, который ведет двойную жизнь. Между прочим, местный Совет должен немедленно подписать указание о проведении дезинфекции. Однако не надо мстить. Говорят, что месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. И гарнир «Виши» [34] тоже лучше подавать холодным. Если ваш муженек волочится за каждой юбкой, помните, что это всего лишь физиологическое явление. Заболевание его «девичьей» железы. Оно пройдет, если ему не мешать».
Всего лишь физиологическое явление!
«Вскоре он вернется и станет таким, как прежде: будет писать статьи о важности качественного времяпрепровождения с детьми и игнорировать жалобные мольбы собственного отпрыска, который только и мечтает о том, чтобы поиграть с отцом в «Монополию» и выиграть у него»…
Мэдди покрылась испариной. Отпрыск? Какой отпрыск? Она вспомнила статью в «Кто есть кто». Там было написано: «один с, одна д.». Естественно. Просто она была так потрясена, что неправильно расшифровала эту запись. А при чем тут «Виши»? Мэдди внезапно овладело сильное и неуправляемое желание узнать, сколько времени Алекс может оставаться под водами Темзы, прежде чем посинеет. Она опустила газету на колени. Ну и дура же она, черт побери! Просто безмозглая, непроходимая тупица.
До Мэдди наконец дошло, что любовь к Алексу обрекла ее на полную неопределенность. Одной из самых привлекательных его черт была храбрость. Ха! Возможно, у него хватало смелости болтать ногой в воздухе, пролетая в своем одноместном самолетике над кратером вулкана на Суматре, но он побоялся рассказать ей о своей жене, счастливом браке и о – это слово застревало у Мэдди в горле – потомстве. На таких акул, как Алекс, нужно вешать бирку, чтобы их легко узнавали. Что же делать?
Мэдди страдала всю дорогу от Гатвика до вокзала Виктория. Любое решение причиняло боль. Как пластырь, когда его сдираешь. Быстро рвать с ним отношения или медленно? «Медленно» подразумевает иск за нарушение обещания. Прямо как у Джейн Остин. А «быстро»? Она разыщет его, врежет по роже, ударит в пах и спросит, в какие чертовы игры он играет.
Одним из признаков цивилизации в Англии являются телефоны в некоторых поездах. Как это ни удивительно, но Мэдди не понадобилось долго уговаривать секретаршу, чтобы получить адрес и номер телефона загородного пристанища Алекса. Когда он наконец взял трубку, его голос звенел от возмущения.
– Мэдди? Боже мой, в чем дело?
– Сколько мужиков нужно, чтобы заменить лампочку?
– Ты, должно быть, шу…
– Ничего подобного. Мужикам нравится держать нас в темноте.
– И ты вытащила меня с важного заседания, чтобы сказать об этом?
– Вообще-то я позвонила, чтобы обратить твое внимание на очень интересную статью в сегодняшней газете, – холодно заявила Мэдди.
– О чем, черт побери, ты говоришь? – В голосе Алекса слышалось нетерпение.
– Давай перестанем изображать из себя глупцов, ладно? Ты соврал с начала до конца, ты, трусливое сыкло! – Витой шнур телефона, протянувшийся от туалета до стены в салоне, то провисал в такт покачиванию Мэдди, то натягивался. – Послушай, нам надо поговорить. Советую тебе вернуться в Лондон.
– Я не могу, – выдавил из себя Алекс после долгого покашливания. – Поговорим завтра.
– Тогда приеду я.
На том конце провода воцарилось напряженное молчание.
– Поверь мне, – спустя несколько секунд сказал Алекс, – ничто не доставило бы мне большего удовольствия, но семинар… Тут такая запарка. Встречи, встречи, встречи, работа, работа, работа.
– Что? Уж не сомневаешься ли ты, что я окажусь не на высоте?
– Нет, любимая, дело не в этом. Но здесь все… – он помолчал, подыскивая верное слово, – без супруг. Так не поступают. Это неприлично.
– Не будь таким английским. Когда я приеду, я так поступлю, и это станет приличным. – Мэдди рубила слова, как терка сыр.
– Успокойся, – прошипел Алекс. – Я не могу сейчас говорить. Что бы там ни было, мы поговорим завтра. Мне нужно возвращаться. Но, – приглушенно добавил он, – ни о чем не беспокойся и помни, что ты – смысл моей жизни. Я обожаю тебя, и ты должна об этом знать. – Мэдди увидела, как ухмыляющийся «бритоголовый» с татуировкой «Сделано в Лондоне» на лбу раскатал между большим и указательным пальцем то, что удалось выковырять из носа, а потом съел это. – Люблю тебя, – прошептал Алекс. – Зануда.
Если бы сценаристы, подумала Мэдди, писали то, что на самом деле говорят люди в момент острейших переживаний, кинотеатры опустели бы.
На вокзале Виктория Мэдди пересела, и поезд снова понес ее по туннелям и мостам. Глядя на свое дрожащее отражение в стекле, она отрабатывала произнесение гласных – вместо занятий по постановке дикции. И строила план мести. И наслаждалась, представляя, как вытянется лицо Алекса, когда она появится на заседании его «мозгового центра». Эта мысль, а также предвкушение грозной развязки приободрили ее.
Изворотливое ракообразное
Если в Австралии кто-то говорит, что «выходные мы проведем в нашем маленьком загородном домике», это значит, что они будут жить в жалкой лачуге без водопровода, с сортиром в дальнем углу двора и в обществе красноспинных пауков. В Англии же под «загородным домиком» подразумевается большой особняк со рвом, лабиринтами и прочими сооружениями.
Мэдди стояла на краю поздравительной открытки – зеленый холмистый луг, ярко-желтые, будто сделанные из пластмассы нарциссы и похожие на взбитые сливки облака – и разглядывала особняк шестнадцатого века. Это место было из тех, где на обеде нужно появляться в галстуке и диадеме. Она же была одета для австралийской лачуги.
Мэдди глубоко вздохнула. Англия, когда-то читала она, – это рай для незваных гостей. Англичане, видите ли, очень вежливы. Слишком вежливы, чтобы спросить, кто, черт побери, ты такая, когда видят, как
