class="p1">В столовой осушаю бокал вина. Бутылку мне заботливо открыл Юсуп, зашедший в дом за постельным бельем.
На щеках играет румянец, пальцы дрожат. Возьми себя в руки, Даша, и откройся ему, наконец. Скажи уже, что ты не та, что они ошиблись.
Я заставляю его терять время со мной. Нужно признаться. Выложить всё, как на духу.
– Без меня начала?
В столовую заходит благоухающий Мирон Амирович в бордовой рубашке, которая ему чертовски идет, и черных узких брюках. Любуюсь им, и ничего не могу с собой поделать.
Посылаю ему извиняющуюся улыбку и наполняю второй бокал.
Я не стала выкладывать на стол всё, что нам дал с собой повар деда. Большую часть переложила в холодильник. Как-никак нам еще тут три дня торчать.
Хотя… когда босс узнает мою неприглядную тайну, он предпочтет сразу же уехать.
Раз уж тяну с признанием, значит, хочу как можно дольше пробыть здесь с ним? Получается, что так.
– За прекрасный вечер, плавно переходящий в ночь? – предлагает он.
За вечер, который его разочарует.
Или разозлит.
Страшно, даже очень.
– Даша, ау! О чем задумалась?
Не сейчас, нет.
– О вашей бабушке. Она мне снилась сегодня.
– Ааа, так это она убедила тебя соглашаться? – хмыкает. – Напугала чем-то? Женщина она была властная, ее даже дед слушался, хотя у нас так не принято, чтобы женщина руководила в семье.
– Она вправду была ясновидящей?
– Умной она была это точно. Но по поводу сверхспособностей – не знаю.
Мирон отпивает глоток вина, ставит бокал на стол и принимается за еду, не сводя с меня настороженных глаз.
– И все-таки, что тебя гложет? – спрашивает он. – Боишься? Меня? Беременности? Чего, Даш?
– Твоей реакции.
– Обещаю тебе, что моя реакция будет положительной. Идем, – Мирон встает из-за стола и протягивает мне руку.
Он явно не понимает о чем идет речь! И вместо того, чтобы сказать ему здесь и сейчас, что меня беспокоит, я кладу руку на его ладонь.
Встаю и послушно иду за ним. Куда мы идем? В постель?
Неожиданно Мирон Амирович подхватывает меня на руки и поднимает по лестнице. Обвиваю его могучую шею руками. Он такой теплый. Так не хочется его разочаровывать, но я должна. Это будет честно.
Босс открывает ногой дверь и ставит меня на ноги. Внутри спальни приглушенный свет и кровать с балдахином, усыпанная живыми цветами. Это не розы с шипами, какие-то диковинные розово-фиолетовые цветы.
– Это поверье какое-то? – грустно улыбаюсь, кивая на цветы.
– Что?
– Ну, чтобы девочка родилась, нет?
– Нет. Это для тебя.
– Мм…
Делаю несколько медленных шагов к постели. Мирон Амирович наблюдает за мной, скрестив руки на груди. Он чует, что что-то не так.
Сажусь на край постели и провожу рукой по балдахину. Царская кроватка. И цветочки источают сладкий аромат.
– Мирон, мне нужно кое-что тебе сказать.
Обращаться на ты сейчас мне гораздо легче.
– Даша, я не приму никаких отговорок, – сурово отвечает босс.
– Я не собираюсь лепить отмазки, нет…
– Вот и отлично.
Мирон садится на постель и пересаживает меня к себе на колени. Обвивает талию руками и касается кончиком носа моей шеи.
Я молчу, не знаю, с чего начать.
Босс убирает мои волосы на одну сторону и касается губами шрама за ухом.
– Откуда он у тебя? – спрашивает.
– В десять лет с дерева упала. Даже швы накладывать пришлось.
– А я в одиннадцать с велосипеда упал. И руку сломал. До сих она бывает болит, когда погода меняется.
Провожу ладонью по его волосам, словно жалея того маленького мальчика с загипсованной рукой. Наверное, ему было очень больно.
Мирон перехватывает мою руку и кладет на свою ширинку. Он очень тверд в паху, а его глаза полыхают огнем. Убийственное сочетание.
Я устала притворяться, будто он меня не волнует, как мужчина.
Еще как волнует! Просто я запрещала себе думать о нем, желать его.
Приподнимаю подбородок, и мои губы оказываются на одном уровне с его губами. Он пожирает их тотчас, ненасытно и страстно.
Вот как противостоять ему? Ураганище…
– Я хочу тебя, – шепчет мне в губы.
Потом резко опрокидывает меня на спину и погребает под собой. Довела ситуацию до критической точки.
– Мирон, остановись, на минутку.
– Нет, – отрубает и задирает мою тонкую кофточку вверх.
Оттопыривает чашечку лифчика и вбирает в рот сосок. Я выгибаюсь и провожу ладонью по его широкой спине.
– Мирон…
– Что бы ты сейчас не сказала, ты меня не остановишь, – предостерегает, кусая меня за мочку уха. По позвоночнику проносится электрическая волна, а ноги теряют чувствительность.
Он стаскивает с меня кофточку и нащупывает застежку на бюстике.
– Но я должна сказать тебе важную вещь, прежде чем мы…
– У тебя месячные? – резко отстраняется от меня, и мне хочется взвыть. Оказывается, мне безумно не хочется, чтобы он отлипал от меня.
– Что сразу не сказала? – морщится в досаде. – Мы бы перенесли нашу встречу до благоприятных дней.
– Нет, у меня начало цикла.
– И? Что тогда не так? Недостаточно романтично? – кривая усмешка.
Отрицательно качаю головой и отвожу взгляд в угол комнаты.
– Долго еще будешь меня томить?
– Мирон, я не могу иметь детей. Я бесплодна.
– Что значит, бесплодна?! – вскрикивает он.
– Мне поставили диагноз после трех лет безуспешных попыток забеременеть.
– Ты хотела ребенка?
Отвечаю кивком и низко опускаю голову.
Мирон встает с постели и меряет шагами комнату.
– Диагноз.
– Вы все равно в этом не разбираетесь.
– Диагноз!
– Непроходимость труб, – буркаю, покраснев.
Жестоко обсуждать со своим начальником свои женские болячки. Прижимаю руки к груди, словно пытаясь защититься от него.
– Это не лечится?
Пожимаю плечами.
– Сейчас лечится всё. Я отведу тебя к лучшему врачу в городе, – говорит с жаром. – Они тебя вылечат.
– Даже если так, то сейчас шансов забеременеть у меня нет. Вы это понимаете? Нам не нужно заниматься сегодня, этим… Бесполезно.
– Ты не хочешь меня? – сощуривается.
– Ты же говорил это нужно для дела, – неопределенно пожимаю плечами.
Конечно, хочу, но признаваться не буду.
– Плевать на дело. Я хочу тебя. Слышишь? – подходит ко мне, берет в руки мое лицо и жадно целует в губы.
Мирон надавливает на мои плечи, и я откидываюсь на спину. Его руки вслепую расстегивают бюстгальтер – прочь его, долой.
Губы впиваются в мою грудь – горячие, ласковые губы. Замираю, наслаждаясь этим мгновением.
А руки сами шарят по его сильному телу – по его мускулам, впалому животу и линии позвоночника. Твердый, могучий, настоящий альфа-самец.
Закусываю губу и смотрю, как он расстегивает рубашку и щелкает пряжкой ремня.
