— Кто выбрал все эти вещи?
— Я, с помощью декоратора. Я заменю все, что тебе не понравится.
— Все замечательно, и вообще я не привередлива в таких вещах.
Глаза и улыбка Син становятся все шире с каждой комнатой, которую мы проходим. Она бросается мне на шею.
— Спасибо тебе огромное за это! И мама, и Себастьян будут так рады! — Она отпускает меня и бежит по коридору в главную спальню.
От вида ее счастья у меня щемит сердце.
— Это все твое, — произношу я, входя в спальню.
Для Син не пожалели никаких средств. Вся обстановка из белого мрамора.
— Ты действительно думаешь, что мне нужно трюмо? — Она смеется.
— Декоратор заверил меня, что трюмо — обязательная вещь для всех женщин. — Я ухмыляюсь.
— Но я не похожа на других женщин.
— Нет, еще нет.
Я поднимаю Син и бросаю на кровать. Тревога на ее лице делает мой член тверже.
— Разденься и повернись на живот. — Я расстегиваю свой кожаный ремень и снимаю его.
— Зачем? — Ее глаза настороженно следят за моими движениями.
— Пришло время твоего наказания.
— Нет.
Она переворачивается и пытается переползти на другую сторону кровати, но я хватаю ее за лодыжку и тяну назад. Запрыгиваю на кровать и сажусь ей на спину, лицом к ее симпатичной попке. Син машет руками и ногами, но оба понимаем, что ее усилия бесплодны, она ни за что не сможет сбросить меня.
— Ты слишком тяжелый. Я не могу дышать, — пыхтит она.
— Перестань бороться, и все быстро закончится.
— А как же моя татуировка? Она все еще заживает!
— Очень жаль. — Я обнажаю ее попку.
— Арт, ты не можешь обращаться со мной как с гребаным ребенком! — Она выгибается подо мной.
— Прими свое наказание как подобает. — Я взмахиваю рукой в воздухе и бью ее изо всех сил.
— Ты гребаный засранец! Я тебя ненавижу!
Син проклинает меня и обзывает всеми ругательствами на английском языке. Я удовлетворен, когда кожа ее воспаленной задницы становится ярко-красной. Швыряю ремень на пол, затем слезаю с нее. Она садится, кромсая мою кожу своими острыми ногтями. Кричит от ярости, когда я срываю с нее футболку. Впивается зубами в мое предплечье и сильно кусает. Я захватываю ее челюсть и сжимаю, пытаясь оторвать от себя.
— О, ты хочешь грубой игры. — Я стаскиваю с нее кроссовки.
— Ублюдок! — Син начинает колотить кулаками по моей груди.
Я толкаю ее обратно вниз и стягиваю с нее джинсы.
— Нет! — кричит она.
— Да, — отвечаю я, раздвигая ее ноги.
Она бьет меня по лицу. Одной рукой фиксирую ее запястья над головой, а другой освобождаю свой налившийся член. Я тараню ее, не заботясь о том, причиняю ли боль. Горячая киска Син может превратить мой член в пепел. Блядь, ее тело сжимает мой член в тисках.
— Хочешь, чтобы я остановился?
— Да.
— Тогда почему ты такая влажная? — Я глажу ее по шее.
Я проникаю в ее тело в поисках разрядки. Наши стоны разносятся по всей спальне. Она извивается и бьется подо мной, сжимая мышцы на моем члене, заставляя меня сходить с ума. Я быстро двигаю бедрами, задевая шейку матки каждым ударом, а мои яйца шлепаются о ее задницу. Секс с Син — олицетворение совершенства. Адреналин течет по моим венам, обостряя все чувства. Ее внутренние мышцы напрягаются, а истошный крик заполняет мои уши. Я извергаюсь, вбиваясь в нее, пока ничего не остается, и падаю. Затем происходит нечто удивительное, чего я никогда раньше не испытывал. Ее киска сжимается на моем все еще твердом члене, и я кончаю снова.
— Твою мать, — стону я довольно. Я так слаб, что не могу пошевелиться. Когда дыхание выравнивается, я нахожу в себе силы перевернуться на спину.
— Как ты можешь причинять мне такую боль?
— Если думаешь, что я буду раскаиваться в содеянном, тебя ждет разочарование.
— Из-за тебя у меня все болит.
— В следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем лгать. Я надеюсь, что не будешь, потому что мне так нравится терзать твое восхитительное тело.
— Тебе не удастся уйти невредимым. — Она пристально смотрит на следы зубов на моем предплечье.
— О, это ерунда. — Пожимаю плечами. — Я едва почувствовал.
— Ну, в следующий раз я обязательно вырву из тебя большой кусок.
— Видишь, ты уже мыслишь негативно. Наверное, ты снова планируешь нарушить правила.
— Однажды я достану тебя как следует.
Я смеюсь. Черт, я восхищаюсь ее духом.
— Ты можешь попробовать. Отправляйся в душ. Нам пора идти.
— И что же я надену, раз ты уничтожил мою футболку и лифчик? — спрашивает Син.
— Иди посмотри в гардеробе.
Она резко вскакивает с кровати.
Я смеюсь над ее реакцией.
— Похоже, ты в критическом состоянии. Может, нам стоит заехать в больницу?
— Поцелуй меня в задницу. — Она идет к гардеробу, потирая свой красный зад.
— Тащи ее сюда, и я даже вылижу.
— Я сегодня ни за что не смогу сесть без пакета со льдом, приклеенного к заднице, — причитает она, открывая дверь гардероба. — Боже мой!
— Тебе нравится?
Она смотрит на меня большими, как блюдца, глазами.
— Этот гардероб такого же размера, как и моя квартира.
— Заходи внутрь и исследуй.
— Я предполагаю, что ты не сам выбрал эту одежду, — обращается она ко мне.
— Нет, нанял стилиста.
Син выходит с белыми стрингами, свисающими с кончика ее указательного пальца.
— Здесь целый ящик таких. Интересно, почему? — Она приподнимает бровь.
— Ну, зная, как сильно они тебе нравятся, я позаботился о том, чтобы у тебя было не менее пяти сотен. — Я одариваю ее улыбкой чеширского кота.
— Пятьсот?
— Я немного преувеличил. На самом деле четыреста девяносто восемь штук, — шучу я.
Она хихикает.
— Ты милый, когда такой.
Мое настроение мгновенно меняется. Син так легко заставляет меня забыть о своем обмане. Тревога появляется на ее лице, когда я вскакиваю с кровати и надвигаюсь на нее.
Я толкаю ее, отчего она падает на диван, стоящий посреди гардероба.
— Одевайся и будь внизу через десять минут.
— Нет, сначала я приму душ, — с вызовом заявляет она, глядя на меня.
— Ты готова к еще одной битве так скоро, крошка? — Я подхожу к ней и протягиваю руку, чтобы провести кончиками пальцев по ее покрытой синяками заднице. — Ты едва выжила в этой.
— Ты сбиваешь меня с толку, Арт. — Она мягко целует меня в шею. — Я устала от этой игры в кошки-мышки между нами, а ты? — Ее глаза изучают мои, ожидая найти что-то, чего там нет.
— Нет, я живу ради игры. Вопрос, который ты должна задать себе в этот самый момент: готова ли ты снова играть?
Она сужает глаза.
— Я готова ко второму раунду.
Я хватаю Син за волосы и с силой дергаю ее голову назад.
— Я надеялся, что ты это скажешь.
Удивленно моргаю, когда она бьет меня по лицу.
— Браво. Одно очко в пользу Син. — Я разворачиваю ее, скольжу рукой по стройной шее.
Веду ее к ряду разноцветных платьев.
— Какое ты предпочтешь надеть? Мне нравится голубое.
— Я не хочу надевать это чертово платье.
— Я редко вижу тебя в них, поэтому сегодня ты наденешь платье, нравится тебе это или нет.
Не удовлетворенная моим ответом, она тянется вверх, хватает мои волосы и дергает меня вперед.
Я усиливаю давление на ее горло.
— Будь хорошей девочкой и отпусти.
Син принимает поражение и опускает руки после нескольких минут борьбы за свободу.
— Которое из них, милая? Нам действительно пора идти, — шепчу я ласково, как будто мы обычная пара, отправляющаяся на воскресный бранч с друзьями.
— Фиолетовое, — выдавливает она.
Я снимаю с вешалки платье голубого цвета.
— Ты можешь надеть фиолетовое завтра. Сама оденешься, или мне придется помочь?
— Сама, — огрызается Син.
Я протягиваю ей платье.
— Вот, держи.
Она выхватывает его из моей руки.
— Теперь ты можешь меня отпустить.
— Победа за мной, — усмехаюсь я, направляясь в спальню. Прежде чем переступить порог, я оглядываюсь через плечо. — И, Син?
