Ознакомительная версия.
Девушка возмущенно вскинулась:
– Это называется нападение – лучший способ защиты? С больной головы на здоровую? Когда это ты меня уговаривал? Скорее оскорблял без перерыва. А что касается моего социального статуса, припомни-ка: ты сам мне не верил, хотя я постоянно повторяла тебе, что я порядочный человек! Ты сам сделал дурацкие выводы и свято в них уверовал. Как же, ты ведь непогрешим!
Глеб раскаянно выбросил руки вперед ладонями.
– Извини, я последний дурак, но ведь обстоятельства наших встреч действительно были… гм… необычными! А я привык мыслить стереотипами! – Измученно проведя ладонями по щекам, признался: – Черт, я ничего не соображаю. Я всю ночь проторчал здесь, у твоего дома, надеясь тебя увидеть. Извиниться хотел. Было так совестно за свою несдержанность… – Упершись локтями в колени, наклонился и виновато продолжил, по-дет-ски заглядывая ей в глаза: – Я не прав, кругом не прав, но, может быть, ты сможешь меня простить? Давай представим, что мы только что встретились. Как говорят, начнем все сначала?
Ольга отрицательно покачала головой. Он помрачнел еще больше, не зная, как ее убедить.
– Как это – сначала? – усмехнулась девушка. – Память, что ли, потерять? Оскорбления простить можно, но вот забыть их сложно. Тем более за такое короткое время.
Он радостно встрепенулся, будто услышал чудесное обещание.
– Время? Может, тебе просто нужно время, чтобы успокоиться? Скажем, месяц? А потом я приеду и мы поговорим? Без обид?
Под окном дико заорали выяснявшие отношения соседские коты. Девушка выглянула, шикнула на них и повернулась к Глебу.
– Какой месяц! Тут и за год не забудешь! Ты что, считаешь, что слегка покаялся – и уже все прекрасно?
Глеб порывисто вскочил, схватил ее за плечи.
– Я всегда был спокойным, уравновешенным парнем, пока не встретил тебя! Это за последние полгода я стал бестолковым неврастеником! Я же извинился! Как мне еще добиваться прощения? На коленях ползать, что ли?
Девушка постаралась освободиться, но это ей не удалось, он цепко держал ее. Она разозлилась.
– Не нужны мне твои колени! Я тебя не просила меня перевоспитывать! Благодетель нашелся! Руки убери!
Он помедлил, не желая отрываться от ее нежного, такого желанного тела. Ему хотелось уложить ее на диван и заняться любовью, залечивая нанесенные им же раны, забыв обо всех нормах морали, этики, здравом смысле и всякой другой ерунде, придуманной людьми. Но, взглянув на ее не на шутку рассерженное лицо, пересилил себя, неохотно уронил руки.
Девушка почувствовала: нужно взять тайм-аут. Она уже сама не понимала, чего хочет. На губах еще горели поцелуи, растревоженное желанием тело требовало совсем не того, чего хотела трезвая голова. Но кипящая в сердце обида не давала говорить спокойно. Мысль о передышке показалась спасением.
– Ладно, давай не будем встречаться некоторое время. Скажем, год! – Она решила, что потом скостит половину, если он будет сопротивляться. – Успокоимся, решим, чего хотим. Физическое влечение проходит быстро, если не видеть предмета страсти.
Глеб зашипел, как от острой боли.
– Понятненько. По-твоему, я просто сексуально озабоченный козел, так?
Она небрежно передернула плечами.
– Заметь, это ты поставил себе диагноз, а не я. Я тебя в постель еще ни разу не тянула.
Глеб заметался по маленькой комнате, натыкаясь то на диван, то на шкаф, почему-то постоянно оказывающиеся у него на пути. Зло пнул подвернувшийся под ноги ни в чем ни повинный стул, не замедливший подскочить и лягнуть его в ответ ножкой по голени. Глеб чуть не взвыл от боли. Даже мебель была против него! Чтобы не подвергаться нападениям агрессивного стула, сел на диван и обреченно затих. Срок наказания казался несоразмерным преступлению. Насчет года он был категорически против! На месяц еще был согласен, поскольку чувствовал свою вину, но был уверен, что не выдержит и трех месяцев, не то что год.
Оля скептически следила сначала за его рваными прыжками, затем за безнадежным сидением. Не выдержав, спросила:
– Вчера ты был абсолютно уверен, что больше ко мне не подойдешь. Что же изменилось сегодня?
Он вскочил и низко навис над ней, уперев руки в бока.
– И не собирался я отказываться от встреч с тобой. Злился на себя, на тебя, бесился, чего уж скрывать, но прекрасно понимал, что ты мне безумно нужна. А от злости чего только не ляпнешь!
Ей стало не по себе от его мрачного решительного взгляда, и она решила немного уступить.
– Ну хорошо, полгода!
– Три месяца!
Мужчина сказал это с таким сомнением в своей выдержке, что она поняла: и на этот срок особо рассчитывать не стоит. С тяжелым вздохом согласилась:
– Ладно! Но чтобы честно: без звонков, подглядываний, расспросов и всего прочего!
Он заколебался. Не хотелось давать невыполнимых обещаний. Но, посмотрев на ее грозно насупленные брови, поспешно согласился. Не стало бы хуже! Если она действительно сможет через три месяца разговаривать с ним спокойно, не вспоминая ту грязь, которую он вылил на ее бедную голову, это уже будет прекрасно!
– Договорились! Но и ты не пытайся за это время подыскать кого-нибудь получше!
Нахмурившись, она недовольным жестом указала ему на выход. Он потерянно пошел по темному коридору, не оглядываясь на идущую следом девушку. Приоткрыв дверь, внезапно повернулся к ней, пробормотал:
– А это на прощание! – и жадно прильнул к ее губам.
Она немного растерялась, не сразу сообразила, что его нужно решительно оттолкнуть. Помедлив, все же подняла руки, чтобы выполнить свой девичий долг, но вместо того, чтобы прекратить это безобразие, нечаянно положила ладони ему на затылок и прикрыла глаза. Поцелуй втекал в нее томной страстью, она расслабилась, покорно позволила ему обнимать и целовать себя.
Через некоторое время они с трудом разомкнули объятия, неуверенно глядя друг другу в глаза. Наконец, Глеб повернулся, прошел к машине, сел за руль, еще раз посмотрел на Ольгу, тоскливо ожидая простого слова «останься», не дождался, развернул машину и уехал.
Оля с шумом захлопнула дверь, закрыла ее на щеколду, приложила руки к горящим щекам. Медленно побрела в дом, еле передвигая ноги и недоумевая, что такое с ней случилось. Не могла же она и в самом деле влюбиться в такого самоуверенного типа! Ведь есть же у нее голова на плечах? Или она потеряла ее вместе с сердцем?
Главврач никак не мог закончить свою тронную речь. Оля, сидящая на собрании после ночной смены и мечтающая о своем стареньком диванчике, как о лучшем месте на земле, украдкой зевнула. Заметив краем глаза взгляд Виталия, чуть не подавилась. Он смотрел на нее с таким откровенным мужским интересом, что ей стало неловко. Но вот главврач закрыл «вече» и сотрудники шумно двинулись к выходу. Виталий оказался рядом с ней.
Ознакомительная версия.
