Мне хотелось сказать ей, что она сама зачем-то устроила всё так, чтобы мы были не на равных. Мы ведь могли поговорить в «Шоколаднице». Да хоть просто на скамейке на улице! Зачем было тащиться в этот сверкающий салон?
– Ладно, – сказала Регина, – не хочешь узнать, что с Даней не так, – не надо. В смысле – ты и так это узнаешь, когда расшибёшь лоб об эти грабли. Но будет уже поздно. Будет уже больно. Но если ты не боишься, то вперёд!
– Ладно, – вздохнула я и протянула руки мастеру, мысленно прикидывая, сколько денег у меня в кошельке и хватит ли расплатиться.
Должно хватить, хотя эта тысяча у меня была не на маникюр, а на колбасу, сахар-рафинад, кефир и яблоки – бабушка утром сунула мне в карман список, написанный её твёрдым почерком. Видно, мамин последний поход в магазин её не удовлетворил. Маме пробили пятнадцать пачек кошачьей еды, а она оплатила и даже не заметила. Кошки у нас нет. Что забавно, и еды кошачьей тоже нет, рассеянной маме просто вбили её в чек.
– Молодчина! – сразу повеселела Регина. – Наш человек!
От похвалы я не ощутила никакой радости. В эту секунду я сообразила, что её фраза про «Даньку, которому плевать на внешность», – это была скрытая издёвка, означающая, что у меня такая внешность, что встречаться со мной мог только человек, которому на внешность плевать. Мне хотелось припомнить ей эту фразу, но это было как-то глупо.
– Итак? – спросила я, стараясь не выдавать своей ярости. – О какой опасности ты хотела меня предупредить?
– О том, что Даниил тебя бросит, и очень скоро, – сказала Регина и послала мне нежную улыбку.
– Какая уверенность, – проговорила я сквозь зубы, – ты видишь будущее? Читаешь по картам Таро?
– О нет, я просто знаю Даню. Он встречался с моей лучшей подругой. Понимаешь, у него такой характер. Ему надо девушку завоевать. То есть ему нравится, когда ему отказывают, а он переубеждает.
В моей голове мгновенно всплыло:
«Во-вторых, моё расписание настолько плотное, что я вряд ли втисну туда ваше любезное предложение». После этого Данька полез искать меня в Инете.
– Потом вы начинаете встречаться, – продолжила Регина, – и на встречи он опаздывает, не так ли?
Моё лицо застыло, словно мой врач исподтишка вколол мне новую порцию анестезии. Откуда эта девчонка знает?!
– Но мы его прощаем, – язвительно сказала Регина, – ведь он такой милый, такой душка! Цветы он, кстати, не приносит. Он их приносит, только чтобы извиниться за более крупный проступок, а тут вроде достаточно слова: «Извини!»
«Я без цветов!» – «О, ура, я их не люблю!».
– А потом доходит до дела.
– Т-ты о чём?
– Ой, да не об «этом». А о том, что у вас появляется какое-то общее дело. Ну, скажем, день рождения друга. И ты наряжаешься. Делаешь маникюр.
Она опять, что ли, издевается?
– Надеваешь лучшее платье. Туфли. А он звонит накануне и говорит, что не сможет прийти. Или просто не звонит. Просто не приходит. И ты одна, как дура, на этом дне рождении, со стаканом колы, в своём лучшем платье, и каждый спрашивает у тебя, а где Даня? А ты не знаешь. Потому что у него выключен те-ле-фон!
Мурашки побежали у меня по спине.
– Ладно, – сказала Регина, и улыбка исчезла с её лица, – это всё ерунда, Вера. Есть вещи посерьёзнее дня рождения. У моей подруги, которая встречалась с Данькой, кот очень болел. Его звали Одиссей. Старый был. Но любимый, конечно. Что-то у него с почками было совсем того… Плохое, короче. Его надо было усыпить. Подруга переживала. Рыдала по ночам. Врач назначил ей на такой день, когда родители в комнадировку уехали оба, а бабушка отказалась идти наотрез. Сказала, у неё сердце не выдержит. И подруга попросила Даньку с ней съездить. Как ты понимаешь, он пообещал, но не приехал. Она звонила, он не подошёл. Сказал, что потерял свой телефон.
Я подавленно молчала. Я, конечно, не кот, которого надо было усыпить, но сегодня я тоже не дождалась в приёмной врача своего друга…
– В общем, – заключила Регина, – даже если стерпеть всё это безобразие, вам же в конце концов пожениться придётся. И вот ты, такая в белом, ждёшь жениха у алтаря или где там? В ЗАГСе? А его и в помине нет…
– Слушай, это всё могут быть совпадения! – не выдержала я. – Он наверняка был занят. Я недавно попросила его съездить со мной в… одно место. И он съездил!
– Я в теме, – равнодушно кивнула Регина, – в интернат для стариков он с тобой ездил.
– Откуда ты знаешь? – вырвалось у меня.
Она удивлённо посмотрела на меня.
– Так весь фейсбук знает! Данька вчера фотки вывесил! Уже двадцать четыре лайка набрал. По лайку в час.
– Фотки, – прошептала я, – на фейсбуке… о боже…
Вот теперь я была раздавлена. Регина могла станцевать джигу на моих костях, как только её ноготки покроют лаком.
Это было наше место, наше дело, наш секрет! А он выложил его в самую понтовую из соцсетей и собирает там эти идиотские лайки. Так он за лайки со мной ездил? Чтобы потом засветить себя, такого потрясного, на фейсбуке? Такого крутого чела, который посещает бедных бабушек?
Я на секунду зажмурилась, сдерживая слёзы. Сунула бы руки в карманы, где по-прежнему таскаю мячики, да руки заняты! Что ж, Регина могла праздновать победу.
Но вместо радости на её лице отразился гнев.
– Что это? – закричала она на пожилую маникюршу. – Что за ерунда?! Вы что, сломали мне ноготь?
– Простите, – пробормотала та, – я случайно, он был очень хрупкий, к тому же с одного конца уже начал обламываться, но мы можем нарастить…
– Нарастить? – сквозь зубы процедила Регина и, к моему ужасу, протянула руку, ту самую, на которой был палец с обломанным ногтем, и вдруг, схватив пузырёк с лаком, вылила его на стол. По столу растеклась алая с бронзовым оттенком лужа.
Я ахнула, ожидая, что её отругают, а то и выгонят, но ничего такого не произошло.
– Простите, – снова повторила маникюрша и спокойно принялась вытирать салфетками лужу лака.
Она ничего не сказала Регине!
– Простите, – пробормотала и я, приподнимаясь с места и осторожно освобождая руки из рук мастера, – извините… страшно спешу…
Я попятилась к выходу. А потом развернулась и бросилась бежать.
У дома меня ждал Данька. В руках у него был букет мелких белых розочек. И первая фраза, которую я от него услышала, была:
