— Что ты сказала? Я?!
Он прошелся по комнате из угла в угол. Кира стояла, не смея пошевелиться, не смея поднять на него глаза. Наконец он опять остановился прямо перед ней. Было заметно, что каждое слово дается ему с трудом.
— Кира, любимая, давай спокойно во всем разберемся. Что сказал тебе Алекс?
С трудом сдерживая слезы, Кира рассказала о подозрениях Джейсона. Грег молча слушал, продолжая мерять шагами комнату. После Кириного рассказа наступило тягостное молчание. И когда Кира уже перестала надеяться на какие-либо объяснения, Грег вдруг заговорил:
— Возможно, со стороны все действительно выглядит странно и страшно. Но, дорогая моя, ты сама была замужем и знаешь, что о семейной жизни всю правду знают только двое. Никто со стороны всех нюансов видеть не может. Мы с Дианой не только не были счастливы, мы просто совершенно не подходили друг другу. Ты уже успела немного узнать меня и, вероятно, поняла, что я реалист. Я стою на земле двумя ногами и не люблю витать в заоблачных высях. А Ди жила в придуманном мире и до смерти боялась реальной жизни. То, что было важно для меня — моя работа, мои друзья, — казалось ей невыносимо скучным. Когда в самом начале нашей семейной жизни я пытался рассказывать ей о том, что меня волновало, она сразу давала мне понять, что ей это неинтересно. Мои проблемы никогда ее не трогали, и я замкнулся в себе.
Грег помолчал, потом продолжил, медленно, подбирая нужные слова:
— Еще через какое-то время я заметил, что присутствие Дианы стало меня раздражать. Это вечное выражение скуки на ее красивом лице! Возможно, я был с ней более резок, чем она того заслуживала. А она, бедняжка, никак не могла понять, чем мне не угодила. О Боже, часто она смотрела на меня, как собака смотрит на своего хозяина! Эти взгляды раздражали меня еще сильнее, чем ее скука. Собственно, к тому моменту, когда Алекс появился в ее жизни, мы оставались мужем и женой только формально. И когда благодаря Алексу встал вопрос о разводе, я был уверен, что это освободит не только меня, но и ее.
Теперь Грег стоял прямо перед Кирой. Он смотрел ей в глаза, словно стараясь загипнотизировать ее, и говорил медленно и убедительно.
— Ее сопротивление я считал просто нежеланием что-либо менять в привычной жизни, обычным женским упрямством. А что касается ее внезапно проснувшейся любви ко мне и к сыну… Диане всегда нравились мелодраматические ситуации. Обходилась же она прекрасно без Майкла все годы нашего брака! Почти сразу после рождения его взяла к себе моя мать, и Диана нисколько не возражала! А что до самоубийства — я не верю, что она могла покончить с собой. Уверен, это был просто несчастный случай.
Грег замолчал и выжидательно посмотрел на Киру. Она же, пытаясь справиться с собой и с бурей чувств, охватившей все ее существо, глядела на него во все глаза и не могла выдавить из себя ни слова. Внезапно она почувствовала боль в руке: стараясь сдержаться во время этого тяжелого объяснения, она с такой силой впилась ногтями в ладонь, что пошла кровь. Кира с удивлением взглянула на свою руку. Проследив за ее взглядом, Грегори тоже заметил кровавые следы от ногтей на ее ладонях. Он бросился перед ней на колени и стал целовать ее руки.
— Прости меня, прости… Я не хотел тебя мучить…
— Почему ты сразу не рассказал мне всю правду? Боялся, что я, как Диана, не смогу тебя понять?
Кира не отнимала руки от его горячих губ. Но его поцелуи не вызвали на этот раз в ней обычной реакции, ответного желания. Она чувствовала себя опустошенной и не способной — по крайней мере в данный момент — ни на какие чувства.
Она медленно высвободила свои ладони.
— Грег…
— Дорогая моя…
Он посмотрел на нее. Какая боль была написана на его лице! Но Кира словно окаменела.
— Дай мне немного времени. Я должна как-то осмыслить все, что вы с Джейсоном мне наговорили. Я выйду в сад, хорошо?
Он ничего не ответил.
Кира сидела на той же скамейке, на которой часа два назад выслушивала исповедь Алекса, и пыталась разобраться в себе. Внезапно она поняла, что ей, в сущности, нет никакого дела до Дианы: кого она там любила, Грега или Алекса, кто был прав, а кто виноват в ее неудачной семейной жизни. Диана — это Диана, а Кира — это Кира, и там, где Диана потерпела поражение, Кира вполне может одержать победу.
Больше всего ее задело то, что узнала она эту историю не от самого Грега, а от постороннего, случайного человека. Выходит, Грег ей не доверяет, раз не решился рассказать всю правду о своем первом браке. А она-то наивно думала, будто между ними… А что, собственно, между ними? Постель, страсть, помутнение рассудка? Она ведь так и не знает, насколько серьезно Грег к ней относится! А все зависит только от него: она сама душу прозаложить готова, лишь бы доставить ему радость.
Странно, но раньше, в своих предыдущих связях, Кира всегда оставалась хозяйкой положения. Всегда она, а не мужчина, который был с ней, управляла ситуацией. А теперь вот все зависит от Грега, и она ничего не может с этим поделать. Сейчас она вернется в дом, посмотрит ему в глаза и поймет, что все по-прежнему, и никакие призраки прошлого не помешают ей любить его! А если нет? Если вся эта сцена, все тяжелые воспоминания, вызванные объяснением, убили его чувства?
Ей стало по-настоящему страшно. Она встала со скамейки и быстро пошла обратно на террасу.
Там Грега не было. Она обошла все комнаты первого этажа, но не нашла его. Тогда она поднялась в спальню.
Грег сидел на их огромной кровати, спиной к двери. Плечи его, обычно широко расправленные, ссутулились. Неслышно Кира подошла и обняла его за шею, притянула к себе его черноволосую голову, внутренне холодея от мысли, что он отведет ее руки и высвободится из ее объятий. Грег порывисто обернулся и прижал ее к себе так крепко, что у нее хрустнули ребра.
— Я боялся, что ты никогда больше не придешь. Я так боялся…
— Любовь моя… Нам никто не может помешать! Что прошлое!.. Важно только то, что сейчас…
Грег искал губами ее губы, и она страстно ответила на его призыв. И снова на них обрушился неистовый жар бурного желания. Снова сердце Грега билось у ее груди, на лбу у него поблескивали капельки пота. Лицо потемнело, жаркое, она это не только видела, но и ощущала каждой клеточкой своего существа. Оба они сгорали от внутреннего пламени.
— Люби меня! — простонал Грег, прижавшись глазами к ее губам. — Люби меня, дорогая!
Она не могла, да и не хотела сопротивляться.
— Ба, я пойду погуляю часочек!
Аленка, экипированная в новые сапожки и Женину кожаную куртку, крутилась в коридоре перед большим зеркалом.
