– Я буду скучать, – после долгого молчания добавил он. – Я вырежу твое имя на самом высоком дереве, чтобы было видно издалека.
– Не надо на дереве, – покачала головой Даша. – Ему будет больно.
– Мне тоже будет больно, – вздохнул молодой конюх.
Даша повернулась к нему. За время похода нос у Глеба обгорел и начал облезать, на щеках появились веснушки, на обветренном лице четче проступили сухие морщинки.
Даша чувствовала, что если она сейчас что-нибудь не скажет, то заплачет от горя.
– Я буду писать тебе письма, – пробормотала она первое, что пришло в голову.
– Письма – это хорошо, – вяло кивнул конюх. – Но в них я не буду видеть тебя.
– Я пришлю фотографию, – попыталась утешить его Даша.
– Что фотография, – Глеб бросил в костер палочку, которой до этого ковырялся в земле. – На фотографии не будет тебя. Это будешь не ты. Не та, что есть на самом деле. А кто-то совсем другой, только чуть-чуть похожий на тебя.
– Тогда на следующий год я постараюсь еще раз приехать! – с жаром пообещала Даша и покраснела. Она понимала, что вряд ли сможет выполнить свое обещание. Год – это слишком много, чтобы так далеко загадывать. Но сейчас, сию секунду, ей очень хотелось вернуться. Снова увидеть эти бесконечные горы, подержать в руках летний снег, мыть кружки в ледяной воде мелких горных ручьев. А главное, чтобы рядом ехал Глеб и они снова говорили обо всем, что видят.
Лирическое настроение их разговора прервал внезапный визг.
Первым из-за куста появился Юрка. За собой он тащил упирающуюся Зиночку.
– Пусти, пусти, не пойду! – верещала она. Но Юрка был настойчив.
– Вот, – тяжело перевел он дух. – Подслушивала. Опять будет сплетни разносить.
– Ничего я не подслушивала! – Зина оттолкнула от себя тощего Юрку, и тот под ее напором вынужден был отступить. – Просто мимо шла.
– Не трогай ее, – поднялся Глеб.
– Мимо она шла! – Юрка еще был полон решимости разобраться. – В кустах сидела. Шею вытянула, как жираф. Я все видел.
– Пусть. – Глеб помог Зине подняться. – Она девочка. Зачем ее обижать?
Юрка явно опешил. Он никак не ожидал, что за Зину будут заступаться.
– Но она же потом всем растрезвонит, – попытался он переубедить Глеба.
– Больно надо, – фыркнула Зина.
– Пусть, – повторил Глеб. – Никого не надо обижать.
Испугавшись, что конюх передумает и перестанет ее защищать, Зина поспешила ретироваться.
– Пойдем, Юрка, – позвала Даша брата.
Пора было ложиться спать.
Ей стало грустно. Никогда у нее на душе не было так тяжело. Словно она отказывалась от чего-то очень важного. Чего-то, что больше у нее никогда не будет.
Хотелось плакать. Но это было какое-то светлое желание, поэтому слезы не приходили. Даша лежала, глядя в темный потолок палатки. Перед ее глазами мелькали картинки недавнего прошлого. Она снова видела горы, лошадей, ярость в глазах Юрки, слышала смех Василисы, агаканье Лехи.
Что-то менялось в ее жизни. Взрослела она, что ли? Эта удивительная алтайская влюбленность… Может, здесь и правда воздух особенный?
И что в ней вдруг все нашли? Жила же она себе раньше. Тихо, мирно, никто ее не замечал. Что вдруг такое в ней появилось?
«Ты какая-то особенная, – вспомнила она вдруг слова Глеба. – Искренняя, что ли. Я не знаю, как правильно сказать. Настоящая ты какая-то. Не играешь, не пытаешься нравиться, не строишь глазки. Ты просто живешь – и это здорово. А когда человек живет просто, то все в его жизни случается. Ты можешь мне поверить».
Говорил это Глеб в самом начале их похода. Даша переживала, что не может нормально причесаться, не видит ничего толком в крошечное карманное зеркало, без косметики чувствует себя неуютно.
«Хоть бы глаза подвести да губы подкрасить», – думала она тогда.
И была искренне удивлена, когда Глеб назвал ее настоящей.
Значит, дело не в косметике, а в чем-то другом. Что всегда есть в человеке и что никакой косметикой не спрячешь и не нарисуешь. И какое чудо, что это смог разглядеть в ней парень из маленькой алтайской деревни. Теперь она всегда будет помнить об этом. И еще одно она знает наверняка – не все то золото, что блестит.
Даша проснулась с ощущением счастья.
Давно ей не было так хорошо. Это была ее последняя ночь в палатке. Последняя ночь, когда за тонкой стенкой тента она слышала вздохи стреноженных лошадей, утреннюю перекличку местных птиц. Уже днем они придут на место, отдадут лошадей, и Сергей с Глебом погонят их к себе в деревню на берег бескрайнего Телецкого озера. За оставшимися туристами приедет машина и повезет их обратно на станцию «Манжерок». Всю ту долгую дорогу, что они проделали верхом, на машине они проедут за несколько часов. Потом еще один переезд в Барнаул. И кто на самолете, кто на поезде, все разъедутся в разные стороны.
Разъедутся, чтобы больше никогда не встретиться этой компанией. Не пережить больше тех приключений, что выпали им на долю в это лето.
Но они будут помнить о них. Потому что каждый из этого путешествия вынес что-то свое, что-то новое понял, стал взрослее и мудрее. Домой они возвращались уже другими людьми.
Совсем другими.
Эпилог
Самая замечательная встреча на свете
Поднимаясь по трапу в самолет, Даша вдохнула в себя побольше воздуха. Ей хотелось запомнить запах другой части света. Но она настолько к нему привыкла, что даже не смогла понять, какой он – влажный, сухой, какой?
В самолете Юрка демонстративно уселся отдельно. Он все еще злился, сам не зная на что. То ли на себя, что так глупо себя вел, то ли на весь окружающий мир, оказавшийся не таким, как хотелось бы. С Дашей они больше не разговаривали. А что тут говорить? И так все было понятно. Весь поход Юрка вел себя как последний болван. Жаль, нельзя его послать далеко и надолго. Брат все-таки, двоюродный… Значит, им еще встречаться и встречаться. И может быть, они наконец смогут понять друг друга.
Рядом с Дашей села Ксения – они тоже летели этим самолетом. Вадим сел у окна.
– Ну вот, – Ксения пристегнула ремни и устроилась в кресле удобней, – а ты не хотел ехать. Говорил, что будет скучно.
Вадим хмыкнул, отворачиваясь к иллюминатору.
– Хорошо, Василиса поехала. А то бы ты меня со свету сжил, – заметила Ксения.
– Ой, не надо, – недовольно повел плечом Вадим. – Давайте еще всех родственников вспомним.
– А что Василиса? – не выдержала Даша.
– Так это она нас сагитировала поехать, – с готовностью стала рассказывать Ксения. – Она уже не первый год отдыхает на Алтае. А Вадиму же все некогда. У нас то одно, то другое. В этот раз и путевки заказали, и билеты купили, вдруг он уперся – не поеду. Какая-то там музыкальная группа приезжает и дает единственное представление. Хочу на концерт – и все.
