Дверь распахнулась, и в палату просунул голову низенький темноволосый человек.
– Миссис Холлистер? Я доктор Мейерс, хирург, который вас оперировал. Вы наверняка меня не помните.
Энни обрадовалась его появлению: она почему-то чувствовала себя наедине с Джейком неловко.
– Рада познакомиться с вами, – улыбнулась она.
– Рад видеть вас в сознании. Вчера вы были в неважном состоянии. – Он вежливо кивнул Джейку и протянул руку. – Вы, должно быть, мистер Холлистер. Извините, что не поговорил с вами вчера после операции.
– Он не…
Джейк резко поднялся и пожал протянутую руку.
– Она хочет сказать, что я тоже приношу извинения, что пропустил вас. Надо было срочно поменять ребенку памперс.
Доктор доброжелательно засмеялся:
– Я помню то время, когда мои дети были маленькими. – Он посмотрел в медицинскую карту. Джейк снова сел рядом с Энни, она почувствовала запах его крема для бритья.
– Я не… – снова попыталась Энни.
Джейк схватил ее за руку и сильно сжал. Энни так удивилась, что остановилась на середине фразы и уставилась на него. Он бросил на нее предупреждающий взгляд. Он совершенно очевидно не хотел, чтобы доктор знал, что они не женаты.
– Еще час-другой, и аппендикс бы лопнул. – Доктор закрыл папку. – Хорошо, что вы успели привезти ее сюда.
– Ее было нелегко уговорить. Врач положил папку на стул.
– Что ж, давайте посмотрим, как у нас сегодня дела. Джейк поднялся со стула и опустил Маделин на пол.
Энни смутилась. Врач, казалось, был намерен поднять ей рубашку и осмотреть прямо при Джейке. Джейк закашлялся и сказал:
– Я выведу ребенка в коридор.
– О, не беспокойтесь, – ответил врач. – Это займет не больше минуты.
Энни не могла сказать врачу, что не хочет, чтобы Джейк присутствовал при осмотре. Это вызвало бы у него по меньшей мере недоумение.
Энни вздохнула с облегчением, когда Джейк, держа на руках Маделин, встал у окна. Энни не отрывала глаз от его широких плеч, пока доктор рассматривал небольшой шов на правой стороне ее живота.
– Похоже, дела у вас идут неплохо.
Он опустил рубашку. И Энни быстренько накрылась одеялом.
Доктор взял в руки историю болезни.
– Если вы обещаете быть осторожной, то мы можем отпустить вас домой сегодня вечером. – Он вынул из кармана ручку и сделал какую-то пометку.
Джейк повернулся. Доктор поднял на него глаза и улыбнулся.
– Вам, конечно, придется за ней проследить. Она не должна поднимать ничего тяжелого. В том числе эту маленькую особу.
Джейк кивнул:
– Я за этим прослежу.
– Я жду вас у себя в кабинете через три дня, и тогда мы снимем швы.
– Я ее привезу.
Доктор, сделав последнюю запись, закрыл папку.
– Похоже, Энни, вы в хороших руках. Я подпишу документы, и примерно через час можете уехать.
– Спасибо, – сказала она. Врач пожал Джейку руку:
– Как следует ухаживайте за ней. – Махнув на прощание Энни, он вышел из палаты.
Она уставилась на Джейка:
– Зачем вы это сделали?
– Что именно?
– Зачем вы сделали вид, что мы женаты? Сказали, что будете заботиться обо мне?
– Я не притворялся. Просто решил, что объяснять наши отношения долго и ни к чему. А что касается моего утверждения, что позабочусь о вас с Маделин, то именно это я и намереваюсь сделать.
Черт побери! Он говорит с такой уверенностью. Так, как будто считает, что все ему подвластно. Она не хочет, чтобы он контролировал что-либо в ее жизни и жизни ее ребенка. Энни с сомнением посмотрела на него:
– Вы хотите бросить все дела и стать нянькой? Джейк пожал плечами:
– У меня с собой телефон. Я могу решать вопросы, не выходя из вашего дома.
Ситуация была просто ужасной. Пустить этого человека в свой дом – то же, что пустить лису в курятник.
Но ей нужна помощь. Она не может ухаживать за ребенком после операции.
Энни осмотрела комнату и увидела, что Маделин все еще стоит у окна и смотрит на улицу. Проследив за взглядом ребенка, Энни увидела большой щит страховой компании. Он был установлен так, чтобы его могло видеть как можно больше народу, но казалось, что надпись на нем адресована только Энни. В ее ушах как будто прозвучал голос дедушки, когда она прочла: «Иногда нам всем требуется небольшая помощь».
Ей казалось, что она переместилась в теплый апрельский день, когда ей было шесть лет. На свои деньги Энни купила бумажного змея и хотела запустить его сама. Но она не сумела прочесть инструкцию, и у нее ничего не получилось. Она пробовала снова и снова, но безрезультатно. Наконец она расплакалась от отчаяния.
Дедушка распутал бечевку и мягко сказал:
– Иногда нам всем требуется небольшая помощь, девочка, и принять ее совсем не стыдно.
Он был прав тогда и, конечно же, прав сейчас. Энни, закрыв глаза, глубоко вздохнула:
– Хорошо.
– Что?
Открыв глаза, Энни удивилась, поняв, что высказала свои мысли вслух.
– Хорошо. Вы можете остаться.
Разве так нужно разговаривать с человеком, который, бросив все, намерен ухаживать несколько дней за ней и ее ребенком? Энни заставила себя посмотреть ему в глаза, испытывая при этом какое-то странное чувство, и добавила:
– Благодарю вас.
Оторвавшись от окна машины с видом на холмистую дорогу в предместьях Бартлсвилла, Джейк посмотрел на Энни, но так как она тоже смотрела в окно, не увидел ее лица. По дороге домой она была очень спокойна. И пары слов не сказала, после того как он помог ей встать с кресла-каталки, на которой по настоянию врача ее отвезли к машине.
Маделин тоже вела себя спокойно и тут же, как только машина выехала за ворота больницы, уснула на детском сиденье.
Может, Энни тоже спит? Джейк снова посмотрел на нее в зеркало заднего обзора. Видимо, почувствовав это, она коротко взглянула на него и быстро отвела глаза.
– Как вы себя чувствуете?
– Голова тяжелая и вообще немного не по себе от обезболивающих.
Сейчас, пожалуй, неподходящее время обсуждать вопросы опеки. Джейку хотелось приступить к этому как можно скорее, но Энни сейчас не в состоянии принимать решения. Нужно выждать.
Она слегка наклонилась к нему:
– Я о вас почти ничего не знаю.
– Вы узнали достаточно, чтобы выбрать меня в отцы своему ребенку.
Энни резко отвернулась.
Черт побери! Он же собирался расположить ее к себе, а не отталкивать.
– Извините. У меня дурная привычка говорить то, что думаю. Я пытаюсь с этим бороться.
Джейк почувствовал, что теперь Энни разглядывает его.
– Вы не жалуете матерей-одиночек? – поинтересовалась она.
– Вообще-то я об этом никогда не думал. Но мне лично не нравится, что кто-то произвел на свет моего ребенка без моего ведома и разрешения.
