Вытирая дрожащими руками пот со лба, я поднимаю глаза на Джека.
– Все в порядке? – интересуется он.
Я издаю вздох облегчения, выпрямляю спину и бросаю сумку на пол с таким видом, словно ничего особенного не произошло.
– Да, все хорошо. А у тебя?
Идиотский вопрос!.. Разве это Джек минуту назад чуть не проиграл битву с сексшоповским прибамбасом?!
– Превосходно, – невозмутимо отвечает он.
– Слушай, Джек, – заикаюсь я. – Это не мой...
– Что?
– Ну... прибор...
– Вибратор, ты хочешь сказать?
– Он не мой, он Джорджии! – заикаясь тараторю я. – Она думала, что дала мне наручники...
– Наручники? – Джек поднимает бровь.
О мой Бог!
– Меховые!
Н-да... Объяснение лучше некуда!
И в тот момент, когда мне хочется покончить с собой, я вижу, что Джек улыбается. Да он просто балдеет от происходящего! Уж не знаю, радоваться мне теперь или плакать...
– Значит, тебе смешно? – грозно спрашиваю я.
– Еще бы! «Башня Фолти» отдыхает!
Джек посылает мне ослепительную улыбку, и мы оба хохочем как ненормальные.
Я оглядываюсь в сторону танцпола. Валентина повисла на шее красавчика с внешностью Рикки Мартина и вертит бедрами не хуже победительницы конкурса фламенко; у партнера Шарлотты, напротив, вид как у постоянного участника интеллектуальных телевикторин. Интересно, где Грейс? Да вот же она – пробирается к нам сквозь толпу.
– Айви, – задыхаясь, говорит Грейс, – мне надо уходить.
– Нет, нет, нет! Бога ради, Грейс, подумай, разве я могу сейчас уйти?!
Я начинаю лихорадочно придумывать причину, которая позволит мне остаться с Джеком, но, внимательнее посмотрев на подругу, вдруг вижу, что лицо у нее абсолютно белое.
– Что случилось?
– Полли в больнице! Несчастный случай…
Мы с Грейс на всех парах несемся по скользкой от дождя дороге. Вода заливается нам в туфли, течет по лицам... Я внезапно понимаю, что Грейс просто автоматически следует за мной: навряд ли она сейчас соображает, что надо делать.
Наконец мы сворачиваем на главную улицу. Мимо проносятся, сверкая фарами, автомобили, стайки девушек с визгом спешат спрятаться от дождя за дверями ночных клубов. На первый взгляд мы с Грейс ничем от них не отличаемся. Только вот мы не хотим никуда прятаться... Нам нужно такси, и побыстрее! Куда же они все, черт возьми, подевались?
Я бросаюсь на дорогу перед каждой проходящей мимо машиной, поднимая палец, но все объезжают меня, громко сигналя, и несутся прочь. Конечно, кто захочет везти двух женщин с такими безумными лицами? Возможно, водители думают, что мы просто пьяные!
– Бежим туда! – Я сгребаю Грейс в охапку и тащу ее вниз по дороге.
Минуты кажутся часами... Наконец мы добегаем до стоянки такси и едва не врезаемся в очередь человек из сорока.
Я кидаюсь к мужчине, который собирается сесть в автомобиль, и дергаю его за плащ.
– Какого черта... – недовольно оборачивается он.
– Пожалуйста! – Я едва не плачу. – Дочка моей подруги попала в больницу, несчастный случай! Нам срочно нужна машина!
Он оглядывает нас с Грейс с ног до головы, видимо, приходит к выводу, что мы не шарлатанки, и командует своей подружке:
– Эй, Бекки, вылезай!
– Что? – Бекки продолжает неподвижно сидеть, скрестив длинные загорелые ноги. На ней короткое платье от-кутюр, а макияж и прическа даже в такую погоду выглядят безупречно. – Никуда я не пойду, я двадцать минут ждала очереди!
– Вылезай, говорю! – рявкает ее спутник.
– Нет! О-о-о! Убери от меня свои грязные лапы, мерзавец! – истерически визжит девица.
Уяснив, в чем дело, она неохотно подчиняется.
– Спасибо! – киваю я им обоим и прыгаю на откидное сиденье напротив Грейс.
– Больница «Алдер-хей», отделение экстренной помощи! – задыхаясь, командую я водителю.
Бросив понимающий взгляд – кто ж по доброй воле помчится в такое место, да еще ночью? – таксист резко разворачивает машину и жмет на газ.
Вид у Грейс по-прежнему ошарашенный, на лице застыли недоумение и отчаяние. Я беру ее за руку.
– Так что все-таки случилось?
– Не знаю... – качает она головой. – Я всю ночь посылала Патрику сообщения, хотела помириться с ним после... ну, после нашей размолвки, но он не отвечал. В конце концов, я разозлилась и решила: ну и черт с тобой! Думала, он просто уснул перед телевизором...
Грейс судорожно глотает воздух. – А дальше?
– Так вот, я решила плюнуть на него, расслабиться и получать удовольствие от вечера. Мы танцевали с Шарлоттой и какими-то двумя типами... – Грейс всхлипывает. – А потом я пошла в туалет, достала телефон – а там пять пропущенных звонков!
– А Патрик оставил голосовое сообщение?
– Да, – кивает Грейс, – но очень короткое. Сказал только, что с Полли произошел несчастный случай и они едут в «Алдер-хей».
– Может быть, Полли просто вывихнула руку или проглотила пуговицу?
Грейс отворачивается к окну.
– А если нет? – дрожащими губами шепчет она.
Я сжимаю ее руку.
– Знаешь, что меня тревожит?.. – вскидывает голову Грейс. – Патрик в экстренных ситуациях обычно ведет себя хладнокровно. Я, чуть что, паникую, он же – само спокойствие! Так было всегда, но сегодня... Слышала бы ты его голос!
Рассудок твердит мне, что скорее всего речь идет о сломанной руке или ушибе головы, не более, и все же... За неполный год работы в «Дейли эхо» мне о каких только несчастных случаях с детьми не доводилось слышать! Просто не думаешь, что такое может случиться с ребенком твоей лучшей подруги...
Такси несется на предельной скорости, и все же нам кажется, что мы тащимся уже целую вечность.
– Ох, Айви! – шмыгает Грейс, едва сдерживая рыдания. – Сегодня Полли все утро атаковала меня своими «опросами – ты же знаешь, она у нас почемучка... Мне надо было мыть голову, а она без конца повторяла: зачем собакам хвост? – или что-то в этом роде... И отгадай, что и ответила? Я сказала: так нужно, Полли. Какая я мать после этого? Неужели нельзя было найти минутку и спокойно нее объяснить?
Она вздрагивает и заливается слезами. Я вскакиваю с места, сажусь рядом с подругой и крепко обнимаю ее за плечи.
– Постарайся держать себя в руках, Грейс! Ты замечательная мать, и вообще все будет хорошо, я уверена!
Такси подъезжает к больничным воротам. Остается только молиться, чтобы я оказалась права...
Грейс бросается в приемный покой, а я подхожу к водителю, чтобы расплатиться.
– Надеюсь, с ней все будет в порядке, – говорит водитель. – С малышкой вашей подруги!
– Мы тоже надеемся, – отвечаю я, протягивая двадцатифунтовую банкноту.
– О, я не возьму денег, голубка, – мотает он головой.
– Но ведь сейчас ночь, да еще и пятница... – настаиваю я.
