Николь затаила дыхание. Не обидится ли он? Однако, к ее величайшему облегчению, Джеймс лишь рассмеялся.
— Отлично! Поехали.
Стартовая полоса представляла собой форменный хаос. Некоторые лодки пытались стартовать назад, при этом члены команд умирали со смеху. Джеймс опытной рукой провел «Молнию» между другими лодками, выкрикивая шуточные угрозы. Вскоре они были впереди, держа курс на первую отметку.
Николь оглянулась. Флотилия представляла собой красочное зрелище. В воздух взлетали сотни ярких воздушных шаров, смеху и шуткам не было конца.
Когда они подошли к первой отметке, за ними следовала лишь одна лодка. Губы Джеймса искривились в издевательской усмешке.
— Ну что, дружище, покажем им? Они поставили паруса по ветру и подали назад. Джеймс ловким маневром подвел лодку почти вплотную к соперникам, потом передал румпель Николь и с громким возгласом перепрыгнул в соседнюю лодку. Раздались крики, смех, плеск воды — члены команды поспешно наполняли ведра. В одно мгновение Джеймс развязал фал, и парус соперников с треском упал вниз. В следующий момент Джеймс уже перепрыгнул обратно в свою лодку. Николь быстро поставила паруса, и они помчались вперед. Но соперники все же успели вдогонку облить их водой из ведер.
Промокший до нитки, однако, довольный собой, как мальчишка, Джеймс взял у нее румпель. Николь тоже заразилась всеобщим безумным весельем и хохотала до упаду.
— Ска… ска… скажите, капитан, а это по правилам? — едва выговорила она. Джеймс тоже засмеялся.
— Очень надеюсь, что нет. Поразительная невежливость, вы со мной согласны?
Вместо ответа Николь снова расхохоталась. В горячке всеобщего возбуждения она не заметила, что и сама вся вымокла. Мокрая рубашка прилипла к телу, обрисовывая изящную фигурку. Не заметила она и взглядов, которые украдкой кидал на нее Джеймс, в то время как она поправляла парус.
На лодке соперников подняли спущенный Джеймсом парус, но они к этому времени были уже далеко впереди. Обошли три раза вокруг первой отметки, как требовали правила, и на полной скорости поплыли к следующей.
Постепенно шум веселья стих позади. Они остались одни, среди привычных звуков ветра и волн, бьющихся о корпус яхты. Николь сняла повязку с головы, тряхнула волосами, подставила их теплому ветру. Украдкой взглянула на Джеймса. Прищурив глаза, он смотрел куда-то вдаль.
Они были наедине, в тесном пространстве лодки…
Сердце Николь забилось с бешеной скоростью. Мокрая одежда четко обрисовывала крепкое мускулистое тело Джеймса. Волосы бились на ветру. Николь охватило острое желание запустить пальцы в эти влажные волосы. Где-то на задворках сознания шевельнулась мысль об осторожности. Однако ощущения, которые она сейчас испытывала, были слишком захватывающими, и она не обратила внимания на слабый голос здравого смысла. В сегодняшнем ребячливом озорстве Джеймса не чувствовалось никакой угрозы. И таким он ей нравился гораздо больше.
Кроме того, они действовали как одна слаженная команда. Николь уже привыкла к его стилю вождения яхты, заранее угадывала возможные приказания, так что здесь между ними существовала полная гармония.
Они как-то уж слишком быстро пересекли линию финиша. Пушечный залп на берегу возвестил об их победе. С яхт зрителей раздались дружные звуки горнов.
Потом все направились к острову Или. Через несколько минут они уже вытаскивали свою «Молнию» на берег с помощью клубных поваров, которых переправили сюда для приготовления праздничного блюда из сушеных моллюсков. Повара выглядели несколько неуместно в своих обычных белых одеждах. И уж совсем странно выглядел Питер в неизменном костюме с бабочкой. Он руководил всеми приготовлениями.
Подъехали остальные лодки, и вскоре на острове собралась шумная компания. Пластмассовые стаканчики с пивом пошли по кругу. Николь оказалась в центре внимания. Ее окружили взволнованные родители, поздравляли, задавали вопросы. Отвечая на бесчисленные вопросы, Николь украдкой оглядывалась, ища глазами Джеймса. Но он как будто растворился в толпе.
Из ямы, вырытой в песке, достали огромный кусок брезента, в котором среди горячих камней лежали дымящиеся пакеты с моллюсками, крабами, кукурузой, картофелем. Николь извинилась перед родителями, положила себе еды на тарелку, отошла в сторону, села на бревно и стала есть. Через пятнадцать минут на песке около нее лежали лишь пустые раковины моллюсков. Николь удовлетворенно вздохнула.
Солнце село. Шум вокруг стих, все сосредоточенно поглощали моллюсков. Кто-то разжег костер. Николь смотрела на пляшущие языки огня. После сытной еды она чувствовала легкую дремоту.
— Можно к вам присоединиться? — услышала она голос Джеймса и вздрогнула от неожиданности.
Отвечать не было сил, поэтому она лишь молча кивнула.
Джеймс свернулся на песке у ее ног. Так животные обычно располагаются на отдых.
— Вы сегодня прекрасно поработали. Спасибо.
— Не стоит, — ответила Николь.
Странно было слышать от него эти простые слова. Непонятно почему, она внезапно почувствовала холод одиночества.
— Вот… опять вы о чем-то мечтаете. Можно спросить, о чем?
— Вообще-то ни о чем особенном. Боюсь вас разочаровать, но, кажется, я просто объелась.
— Тогда обязательно надо пойти прогуляться. Он вскочил на ноги, протянул ей руку.
— Пошли, маленькая лентяйка, и никаких отговорок.
Николь приняла его руку, вздрогнув от этого прикосновения. Он быстро отпустил ее руку, и Николь почувствовала острое разочарование. Странные вещи творились с ней сегодня…
Они медленно шли по берегу. Как по мановению волшебной палочки, на небе показалась луна, проложив по воде серебряную полоску света. Как дорожка, ведущая в сказочную жизнь, пришло в голову Николь.
Некоторое время они шли молча. Джеймс — сунув руки в карманы, опустив глаза в землю, Николь — пытаясь справиться с охватившим ее смятением.
Наконец он прервал неловкое молчание:
— Вы меня не очень жалуете, правда?
Николь, удивленная этим неожиданным вопросом, не знала, что ответить. Еще несколько недель назад она, наверное, могла бы сказать что-то определенное, но не сейчас. Поэтому вместо ответа задала встречный вопрос:
— Почему вы так стремитесь во всем побеждать? Не теряется ли из-за этого удовольствие от жизни?
В ту же минуту она пожалела о своих словах, хотя Джеймса они, по-видимому, не обидели.
— Я отвечу на ваши вопросы в обратном порядке. Да, иногда состязания лишают жизнь удовольствия. Но иногда это — единственное, что придает жизни интерес. Все зависит от обстоятельств. Что же касается первого вопроса… боюсь, на него не так легко ответить.
