— Что случилось? — спросила она жалобно.
— Гидеон узнал, что Гонора ходит к Курту на квартиру. Она спит с ним.
— Это ложь!
— Она сама сказала об этом Гидеону, и он выгнал ее.
Джоселин выскочила из комнаты. Прибежав к себе, она застыла посреди комнаты, не зная, что делать, затем бросилась в комнату Гоноры, забралась на ее кровать и крепко прижала к себе подушку, вдыхая родной запах. Рыдания душили ее. Как Курт мог сделать такое с ее сестрой? И как Гонора могла уйти из дома, не попрощавшись с ней? Впервые в жизни Джоселин узнала, что такое настоящее горе, если не считать смерти матери, которую она никогда не видела.
Пятнадцать минут восьмого Гонора сидела на кровати Курта и, зажав плечом трубку, снова и снова набирала его рабочий телефон. Жаркое утреннее солнце заливало комнату.
Вчера вечером, когда они подъехали к его дому, Курт протянул ей ключ от квартиры.
— Поднимайся ко мне, — сказал он, — я скоро вернусь. Думаю, мне понадобится не больше часа, чтобы забрать свои вещи. — И вот теперь она звонила в «Талботт», чтобы узнать, что случилось. Никто не брал трубку. Если бы Курт был в здании, он наверняка поинтересовался бы, кто так упорно названивает в пустой офис. Значит, с ним что-то случилось. Сейчас уже девять часов, а его все нет.
Воображение рисовало Гоноре страшные картины: его машина столкнулась с бензовозом, и он погиб в адском пламени; в темноте на него напали грабители и застрелили; его сбросили с моста в холодную темную воду, которая плотно сомкнулась над его головой. Гонора видела все эти ужасы так ясно и четко, что у нее заболело сердце.
В дверь позвонили. Отшвырнув телефонную трубку, Гонора помчалась в прихожую и открыла дверь. На пороге стоял Курт. В его руках была большая, наполненная чертежами коробка. Лицо его было бледным, однако брови изогнуты в привычной саркастической гримасе. Гонора с облегчением вздохнула.
— Где ты пропадал все это время?
— Собирал вещи. В машине еще три такие коробки, — ответил он, бросая коробку на пол.
— Ты мог бы позвонить мне, — сказала она сварливым голосом и сама на себя удивилась: неужели эта брюзга не кто иной, как она?
— В этой квартире часов не наблюдают, и тебе это хорошо известно, — заметил он с усмешкой.
Размахнувшись, Гонора что есть сил ударила его по щеке.
Пощечина отрезвила ее. Прижавшись губами к его покрасневшей щеке, она прошептала:
— Дорогой, прости меня. Я сошла с ума. Но разве ты не слышал телефонного звонка?
— Телефон часто звонит по ночам. — Курт привлек ее к себе, и Гонора почувствовала, как по ее телу пробежал ток. — Когда я приехал в офис, то долго не мог ничего делать. На меня нахлынули воспоминания. Как он мог так поступить со мной! Господи, ведь я же его боготворил!
— О, Курт… — Гонора нежно перебирала пальцами его волосы.
— Мне ясно одно — мы не можем жить в одном городе с моим бывшим боссом. Как тебе нравится Лос-Анджелес?
— Я всегда мечтала увидеть Голливуд, — прошептала Гонора. Ее руки, лаская, блуждали по его телу. Ей хотелось защитить его от всех неприятностей на свете, укрыть на своей груди, согреть его раненую душу, и в то же время она страстно желала его.
Сгорая от желания, Гонора повела Курта в спальню, к мятой постели, в которой она провела тревожную ночь. В первый раз она сама требовала секса. Груди ее болели, соски набухли. Скинув блузку и бюстгальтер, Гонора прижала голову Курта к своей груди. Ее пальцы быстро работали, стараясь поскорее возбудить его.
— До чего же ты хороша, — шептал Курт, лаская ее.
Гонора извивалась в его руках, целовала его грудь, живот и самые интимные части его тела. С ее губ срывались продолжительные стоны.
Он обладал ею долго и нежно, пока сон не свалил его. Курт лежал на спине, широко раскинув руки, и Гонора любовалась его сильным телом. Посторонний звук привлек ее внимание. Осмотревшись, Гонора увидела брошенную телефонную трубку. Как только она положила ее на место, телефон зазвонил. Боясь, что звонок разбудит Курта, Гонора подняла трубку.
— Алло?
— Гонора? — услышала она удивленный голос Гидеона. — Это ты?
«Что за идиотский вопрос», — подумала Гонора, натягивая на голые плечи пижаму Курта.
— Да, это я. Курт спит. — Голос ее звучал виновато. — Я скажу ему, что вы звонили. Он перезвонит вам.
— В этом нет необходимости. Просто передай ему мою просьбу. Она касается и тебя. Я хочу, чтобы с этого момента вы прекратили всякую связь с моим домом. Вы не должны ни с кем общаться, включая и твоих сестер.
Смысл сказанного не сразу дошел до Гоноры. Это невозможно! Как она может бросить Джосс, которую нянчила с пеленок? А Кристал? Как она может расстаться с Кристал?
— Ты слышишь меня?
— А что думают об этом Джосс и Кристал?
— Я не хочу обсуждать с ними свое решение. Ты не должна пытаться встретиться с ними.
— Это очень жестоко, Гидеон.
— Я так не считаю. — Громкий голос Гидеона дребезжал в телефонной трубке. — У меня много знакомых в инженерных кругах. Если ты посмеешь ослушаться меня, Айвари никогда не найдет работу. Ни одна компания не возьмет его.
Гонора зябко повела плечами.
— Ты слышишь меня? — спросил Гидеон.
— Слышу.
— И не помышляй встретиться с ними, когда они придут навещать отца! Никаких встреч! Никаких писем! Ничего.
— Я не побеспокою их, — спокойно ответила Гонора.
— Прекрасно. Значит, мы поняли друг друга.
Гонора прошла на кухню, поставила чайник и, глядя на свое искривленное отражение в его рифленых никелированных боках, стала думать о дальнейшей карьере Курта.
Потягиваясь, в кухню вошел Курт.
— Кто звонил? — спросил он.
— Гидеон.
Курт застыл с открытым в зевке ртом, в его глазах мелькнуло любопытство.
— Что ему надо?
— Он звонил сообщить, что мы персоны нон грата на Клей-стрит. — Не в силах продолжать, Гонора горько заплакала.
Курт обнял ее за плечи.
— Ну, ну…
— Он был тебе самым близким человеком… я разлучила вас…
— Давай не будем вспоминать об этом. — Курт легонько похлопал Гонору по спине.
— Из-за меня ты потерял работу.
— Да пошел он к такой-то матери! Я найду себе новую.
Гонора посмотрела на него.
— Тебе не обязательно на мне жениться только потому, что ты со мной спишь. Я знаю, Гидеон обвиняет тебя именно в этом…
— Гонора, — прервал ее Курт, — ты плохо меня знаешь, если думаешь, что меня можно заставить делать что-то против моего желания. Я спал и с другими женщинами, однако не женился на них.
