До чего же он неискренний… И к тому же ревнивый — боится, что она может обогнать его в профессиональном отношении. Отсюда и запланированный переезд в Кент — еще один шаг, чтобы лишить ее выбора!
Оливия решительно отмежевалась от предложений Стюарта:
— Извини! Но зеленые долины, грязь и навоз — это не для меня! Я городская девчонка!
— А я городской парень, выросший под сенью высочайших зданий в мире! Но все это не причина для споров, Оливия!
Они поехали посмотреть дом. Оливия немедленно влюбилась в него. Конечно, здесь многое нужно было исправить, изнутри и снаружи! Последний владелец, бригадный генерал сэр Джеральд Уркхарт, мирно угас в богадельне, завершая прославленную династию старых колониальных баронетов, пока поместье приходило в упадок.
— 450000 фунтов — это очень дешево за такую собственность в таком месте, — сказал агент по недвижимости. — После хорошего ремонта она потянет на 750000.
— Но ремонтом здесь и не пахнет? — парировала Оливия.
— Конечно, сюда придется вложить деньжат, чтобы вернуть поместью былую славу, но все же это выгодная сделка, — сказал агент по недвижимости, хорошо зная, что во дворе стоит черный «феррари». Он-то всегда думал, что они бывают только одного цвета — красные, так что, видимо, американцы за свои доллары могут иметь то, что им надо.
— Не беспокойтесь, — небрежно обронил Стюарт.
— Жучок-древоточец в стропилах и балках: сэр, — сказал агент, внося ясность ради своей профессиональной репутации.
— Нет проблем, — заявил Стюарт.
— Требуется новая крыша — а кентская деревянная черепица нынче вздорожала.
— Нет проблем, — стоял на своем Стюарт.
— И многие опасаются, что дом может соскользнуть по склону холма, сэр, мадам, — добавил честный продавец, начав потихоньку потирать руки и подергивать носом в предвкушении состоявшейся сделки.
— Неважно, — сказал Стюарт, стиснув руку Оливии, в то время как они бродили вокруг дома, тыча и пробуя на ощупь прогнившие оконные рамы, покоробившиеся балки, изъеденные древоточцем дубовые панели и прекрасную лестницу из кедровых плах, оставленную загнивать.
— Он тебе нравится? — шепотом спросил Стюарт ее на ухо.
— Я его люблю!
— Вот видишь!
Дух захватывающие виды со всех четырех сторон пленили их воображение. Чудесная панорама кентских полей — и ни одного соседа поблизости. Оливия поняла, что здесь она может быть счастлива. Место было окутано аурой спокойствия и постоянства. Но, конечно, нужны были любовь и забота, чтобы уберечь гнездо от разрушения.
Да! Она глубоко вздохнула. Это подходящее место, и надо не упустить шанс. Деньги, разумеется, не играли особой роли там, где были замешаны Маккензи.
— 375000 — предложила она агенту по недвижимости.
— Мне надо известить о сумме попечителей старого баронета, мадам, — этой собственностью интересовался еще один покупатель.
Чушь, решила Оливия, все они так говорят! Никто, кроме мистера и миссис Стюарт Маккензи, не интересовался имением Мидхэрст!
— Мы примем наилучшее предложение, сэр, мадам, я не думаю, что попечители согласятся на такую низкую цену…
— 390000 фунтов, и это наше последнее слово. Вот наша карточка. Позвоните в понедельник утром, иначе мы отказываемся.
Стюарт выглядел изумленным, не в состоянии вставить слова в разговор жены с агентом.
Весь уик-энд он дрожал от возбуждения, боясь, что они упустят дом из-за нее — она не дала ему слова сказать, не оставила возможности сделать собственное предложение.
— Мы можем позволить себе запрошенную цену, ты же знаешь!
— Да я знаю, — самодовольно сказала Оливия, никогда раньше не видевшая его в такой панике, — но я ему не позволю блефовать. Ты хочешь сэкономить шестьдесят кусков?
— Ну конечно, но ты уверена?
— Ты не привык иметь дело с английскими агентами по недвижимости, дорогой. — Она усмехнулась. — Они хуже акул, это пираньи! Хотелось бы мне, чтобы ты так же охотно заплатил папе более высокую цену за «Лэмпхауз».
Это заставило его замолчать.
В понедельник утром агент позвонил ей в кабинет и сообщил, что попечители генерала согласны принять ее предложение.
— Вот! — сказала она Стюарту. — И можешь положить 60 тысяч фунтов, которые я только что сэкономила, на мой личный счет!
— Заметано! — Он ухмыльнулся. — Я всегда знал, что сделал правильно, поставив тебя во главе издательства! А как насчет праздничного ланча вдвоем, без публики?
— Нет, я слишком занята. Мы с Бэрди сегодня перекусим сандвичами.
На этот раз она торжествовала, а Стюарт вел себя как почтительный, зеленый новичок.
Они намеревались оставаться в старом доме, пока в поместье Мидхэрст не будут полностью закончены восстановительные работы. Но дела не всегда идут по плану. Даже по плану молодого растущего профессионала, все еще охотно рискующего на рынке собственности.
В следующие недели они провели там много времени у телефона и факса, разговаривая с архитекторами, адвокатами, землеустроителями, кровельщиками, плотниками, столярами, декораторами, водопроводчиками, электриками и садовниками, что решили, не тратя больше драгоценное офисное время, энергию и темперамент, начать жить в новом доме и быть в центре всех событий.
Оливия была согласна обречь себя на неудобства и неприятности ближайших нескольких месяцев. Но она не была подготовлена к козням дьявола. Даже ее муж, от темпов которого у нее дух захватывало, теперь не поспевал за суетой. Каждое утро в Лондон на «феррари» или «роллсе» с водителем, каждый вечер обратно к обеду — если удастся; все чаще задерживали пробки или непредусмотренные обязательства. Или приходила сиюминутная директива Маккензи-старшего, или один из них куда-нибудь улетал по служебным делам.
Их прежний дом, печально переживший свой расцвет, превратился в памятник прошлого. Они все еще иногда наведывались сюда, но дом был сдан внаем молодой паре, похожей на настоящих яппи.
Стюарт регулярно встречался с отцом в Нью-Йорке или с важными шишками в Торонто, летая через Атлантику, в то время как Оливия исполняла собственные обязанности, бывая на встречах и завтраках с авторами в городе.
Оливия и ее возлюбленный муж, крайне изможденные, проплывали мимо друг друга, словно корабли в ночи, лихорадочная деятельность в кабинетах, за столом Совета, на сиденье автомобиля или в кресле самолета лишала их последних сил, в то время как нескончаемый стук молотков строителей, кроющих новенькую крышу кентской черепицей, не давал отдыха ни днем, ни ночью.
Однажды вечером он сонно пробормотал:
