– Ты учишься в медицинском институте? – спросил Эдик.
Девушка вздрогнула и подняла на него огромные темно-карие глаза – такие редко бывают у блондинок.
Он впервые обратил внимание на молоденькую медсестричку, которой было лет двадцать. Вспомнив свой первый опыт, когда он студентом дежурил у постели тяжелобольных, Эдик ей посочувствовал. Или это было больше, чем сочувствие? Он улыбнулся.
– Я Эдуард, брат Марка.
– Брат-солдат, полный мудорват, – зло проворчал Марк, не отвлекаясь от изучения точки на потолке.
– А я Оля, – смущенно ответила девушка.
– Так ты студентка? – повторил свой вопрос Эдик.
– Да, заканчиваю третий курс, поэтому могу дежурить только по выходным или беру ночные дежурства. – Ольга покраснела и улыбнулась.
– Откуда ты? – понизив голос, просил Эдик.
– Из Хабаровска. Решила, что столичное образование самое хорошее. Да и подработку в Москве легче найти.
«На Дальнем Востоке люди растут в тяжелых условиях и не до конца испорчены цивилизацией», – подумал Эдик.
– Оставь нас, милая, – ласково попросил он. – Иди выпей чаю или кофе.
Девушка вышла, Эдик в секунду оценил ее ладную фигурку и только потом обратил внимание на угрюмого Марка.
– Марк, Бог дает нам только те испытания, – начал он издалека, – которые мы можем вынести. Твое положение – это новые возможности. Ты же всегда мыслил неординарно! Один твой музей чего стоит…
– С точки зрения создания проблем, ты прав, мой опыт бесценен, – хмыкнул Марк.
– Через две недели мы летим в Израиль на повторную операцию. – Эдуард говорил убедительно, с нажимом. – Там посмотрели твои рентгеновские снимки и сказали, что ты будешь ходить.
– Надежды юношей питают…
Наклонившись к лицу друга, Эдуард заговорил, пристально глядя ему в глаза:
– Марк, надо менять настроение! Ты уже не юноша, а я не мать Тереза!
– Эд, позвони Валентину, я соскучился. Он единственный, с кем можно нормально поболтать.
Марк и Валентин дружили, как могут дружить любящие и уважающие друг друга супруги. После ранения Марк запретил Валентину приходить к нему, и тот тяжело переживал их разрыв, постоянно бродил сначала около палаты Марка, а потом около их дома, приносил деликатесы и цветы, которые нравились его любовнику, упрашивал Ксению все это передать, и она без объяснений клала их на тумбочку Марка. Тот, скрывая радость, просил поставить цветы в вазу.
Расценив просьбу позвонить Валентину как признак возвращения к жизни, Эдик вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с ноутбуком и положил его на грудь Марку.
– Здесь есть кое-что интересное для тебя, мы с Валентином наладили видеосвязь через компьютер. Скажи ему все сам.
Марк быстро открыл компьютер.
Выходя от Марка, Эдик столкнулся с Олей.
Девушка разрумянилась, ее глаза взволнованно блестели. Эдик понял, что он ей нравится.
– Когда тебя сменят?
– В девять вечера, – почему-то прошептала медсестра.
– Пойдем куда-нибудь поужинаем? – с надеждой предложил Эдик.
– Пойдем, – ни минуты не медля, ответила Оля.
Эдик пытался придумать, что могло бы отвлечь Марка от его физической неполноценности, и наконец решил открыть виртуальную клинику. Например есть у человека вопрос к невропатологу. Он входит в Интернет, набирает адрес сайта виртуальной клиники и обращается к опытному невропатологу, которого найдет Марк. Если достаточно только консультации, ее можно получить через Интернет, если необходимо оперативное вмешательство, будет назначена встреча, в ходе которой примут решение о дальнейших действиях.
В экономическом отделе фирмы просчитали затраты на организацию такой клиники. Разработка сайта стоила дорого, кроме того, нужно было платить за консультации специалистам и оформлять документацию. Но клиника должна была себя окупить – у Эдика имелась возможность привлечь к работе медиков высокого уровня со всего мира, к которым просто так обратиться за консультацией невозможно.
Марку идея понравилась. Дело пошло. Заказы на консультации поступали регулярно и стабильно. Бизнес начал приносить доход, и весьма достойный.
У Эдика развивался роман с Олей. Отношения с ней открыли ему глаза на то, какое счастье приносят девичья сексуальность, чистота, молодость, задор и даже смех.
Оля была хохотушка и, несмотря на то что зарабатывала на жизнь тяжелым трудом сиделки, никогда не унывала.
Она буквально приворожила Эда, ему с ней было хорошо и спокойно. Молодость искрилась в Ольге и изливалась в их страстных ночах.
Эдик еще не знал точно, что это – любовь, страсть, секс или привязанность, но совершенно точно осознавал, что это каскад эмоций. Они заряжали, снимали усталость, дарили вкус к жизни.
В Израиль вместе с Марком и Эдуардом полетела только Оля. Как Марк ни просил взять Валентина, Эдик на это не пошел, потому что не хотел неприятностей: вдруг станет известно, что Марк гей, и его откажутся лечить? Кто их там знает, все-таки чужое государство. «Нет, рисковать не стоит!» – решил он.
Израиль встретил их весенней жарой. Пальмы, море и теплый воздух, наполненный ароматами цветущих деревьев, очаровали всех с первого взгляда.
Клиника произвела приятное впечатление: чисто, уютно, внимательный персонал.
Три дня ушло на интенсивную предоперационную подготовку.
Сама операция длилась восемь часов и закончилась полным успехом. Профессор, сделавший ее, сказал:
– Через два месяца этот пациент будет бегать.
Два месяца реабилитации в Израиле пролетели быстро. Несколько раз Эдик вылетал по делам то в Россию, то в Китай, но постепенно втягивался в размеренную жизнь страны.
С Ольгой они жили как счастливые молодожены. Утром уходили к морю и оставались там, пока жара не начинала плавить их тела. Затем ехали в больницу к Марку.
Но всему отведено свое время, нужно было возвращаться в Москву.
Несмотря на то что операция прошла благополучно, Марк не встал и не пошел. Врачи ничего не объясняли, говорили, что надо подождать.
В Москву Марк вернулся в инвалидной коляске. У него началась тяжелейшая депрессия, он не хотел никого видеть, проект с виртуальной клиникой забросил. Вместо него специалистам пересылала вопросы Оля. Единственным, кого, кроме Оли, подпускал к себе Марк, был Валентин.
Эдик решил нанять еще одну медсестру – он желал засыпать и просыпаться с Ольгой и ни с кем не делить ее время. Но Марк закатывал истерики, и Оля каждый раз уговаривала Эдика:
– Потерпи, любимый. У нас вся жизнь впереди.
