— Надо немедленно заявить в полицию, — решительно заявила Мириам.
— Нет, ни в коем случае, — запротестовала Сесилия.
— Если ты не обратишься в полицию, я это сделаю сама.
— Умоляю тебя, не надо! — Сесилия вцепилась в ее кофточку. — Они заберут у меня Джину. Понимаешь, они так и сказали: если я кому-нибудь пожалуюсь, они заберут дочку и я никогда ее больше не увижу.
— Кто это «они»?
— Ал и его сестра.
— Вот что, детка, тебе надо бежать от этого изверга. Твоя жизнь в опасности, они просто сживут тебя со свету.
Сесилия беспомощно пожала плечами.
— Но куда же я пойду? Они это так не оставят, будут искать и обязательно найдут. — В отчаянии она закрыла лицо руками.
— Ну уж нет! — уверенно заявила Мириам и встряхнула Сесилию за плечи. — Никто тебя не найдет, коли за дело возьмусь я. Куда этим двоим до меня!
— Да я сотни раз хотела обратиться к тебе за помощью. Но только они разыщут тебя через аптеку, вломятся к тебе и заберут Джину. Или подловят ее в школьном дворе…
— Глупости! — Мириам хлопнула себя ладонью по лбу. — Глупости и вздор! Я знаю, что делать. Эти изверги тебя не достанут. Им ни за что не догадаться, где ты находишься.
Голос Мириам был полон такой уверенности, что Сесилия отняла руки от лица и уставилась на подругу.
— Как это?
— Предоставь это мне, детка. — Губы Мириам тронула улыбка. — Предоставь это мне. — Неожиданно она рассмеялась. — А если они придут ко мне, я спущу на них всех собак и заявлю, что сама разыскиваю тебя, так как ты должна мне деньги.
Вскоре после этого разговора Сесилия и Джорджина оказались в иудейском приюте для детей-сирот.
— Если твой муж и будет вас искать, детка, — объяснила подруге Мириам такое решение, — то, конечно, в каком-нибудь католическом монастыре, но уж никак не в иудейском приюте. До такого он просто-напросто не додумается!
Мириам договорилась, что Сесилия будет работать в прачечной, но заведующая, или сестра-хозяйка, как ее здесь все называли, не сразу разрешила измученной женщине приступить к делу.
— Вы не будете трудиться, миссис Риццоли, пока полностью не заживут ваши раны, — твердо заявила сестра Форд. — Думаю, на это уйдет недели две, не меньше.
— Но где же нам жить эти две недели? — всполошилась Сесилия.
— Что значит где, миссис Риццоли? Здесь, конечно! Вы уже видели вашу комнату?
— О да, она чудесна, но мне казалось, что я должна работать…
— Не беспокойтесь об этом. Вот наберетесь сил, тогда и приступите к своим обязанностям. — Она ласково взяла обе руки Сесилии в свои и добавила: — Мы вам полностью доверяем.
Так началась ее новая жизнь — полная сострадания, теплоты и понимания. Среди этих людей ей было почти так же спокойно, как в давние времена рядом с мамой. А уж с Джиной все носились как с писаной торбой, особенно дети старшего возраста.
— Знаешь, — поделилась Сесилия по телефону с Мириам, — малышка оттаяла, она смеется и носится вокруг, как все остальные дети. А то глядела, как затравленный зверек…
Мириам хихикнула в трубку.
— А я тут позвонила твоему муженьку.
В ответ раздался сдавленный вздох.
— Спокойно, детка, все в порядке. Я спросила, знает ли он, куда ты запропастилась. Сказала, что ты задолжала мне чертову уйму денег и что, если он не назовет мне твой адрес, я вытрясу этот долг из него.
Сесилия негромко рассмеялась.
Страх, постоянно живущий в ней и подавляющий ее душу изо дня в день, постепенно отступал. Господи, грустно думала Мириам, как же мало ей нужно для счастья!
Время от времени Сесилия вспоминала о том, как жестоко и несправедливо поступали с ней муж и золовка, и тогда сердце ее болезненно сжималось. Однако теперь, очутившись в совершенно ином мире — мире любви и доброжелательности, она буквально расцветала на глазах. На смуглых щеках появился румянец, глаза на прелестном личике сияли.
Но стоило появиться в пределах видимости какому-нибудь мужчине, все мгновенно менялось: плечи ссутуливались, взгляд потухал, голова опускалась к плечу, а лицо приобретало безразличное выражение. Даже голос менялся, становился хриплым и отрывистым, словно что-то застряло у Сесилии в горле и мешало говорить.
— Ей, должно быть, нанесли очень глубокую душевную травму, — сказала как-то Мириам сестре-хозяйке.
— Да, это верно, — согласилась та.
— К сожалению, нам так мало о ней известно…
— Знаете, Мириам, у нас с ней был небольшой разговор. Сесилия сказала, что эмигрировала в Штаты в конце войны, а еще призналась, что в Риме у нее произошел какой-то страшный инцидент с американским офицером. Собственно, поэтому она и была вынуждена уехать.
— Она назвала имя этого офицера?
— Ну что вы, — сестра-хозяйка укоризненно покачала головой, — я не спрашивала. Да вы же сами говорили, что она очень скрытная. Впрочем, к чему нам знать имя этого подонка? Это вряд ли сможет чем-нибудь помочь.
— Как знать, как знать, — задумчиво протянула Мириам, подумав с досадой: «Какая жалость, что заведующая не спросила Сесилию, как его зовут…»
В течение первой недели после исчезновения Сесилии Ал и Тина не сомневались, что она вернется.
— Вот увидишь, — в шестой раз за утро проговорила Тина, — приползет на карачках с поджатым хвостом.
— Сколько раз ты намерена это повторять?
— Но это правда, Ал.
— Хватит умничать, жирная свинья! Только боль мне причиняешь.
По обрюзглым щекам женщины покатились слезы.
— Хорошенькое дело, — всхлипнула она, — как ты разговариваешь с родной сестрой?
— Я сказал, прекрати немедленно, — прорычал Ал. — Иначе так отделаю, что себя не узнаешь.
Слезы тут же высохли.
Тяжело опустившись за кухонный стол, Тина огляделась и сморщилась от отвращения. Грязь и запустение царили вокруг. Только Сесилия могла управиться со всем этим хаосом. К тому же у них кончались деньги.
— Лучше ступай к фараонам и расскажи о бегстве жены, — сварливо сказала Тина. — Уж они-то найдут ее в два счета.
— Моя дочка, — убитым голосом протянул Ал, — моя крошка Джина…
— И кто только присматривает за ней теперь? — проскрипела Тина. — Нет, тебе все-таки надо было жениться на Анне.
С поднятым кулаком Ал рванулся к сестре, но выпитое пиво нарушило координацию движений, поэтому в цель он не попал, лишь стаканы полетели со стола.
Полицейские сами пришли в их дом. Выяснилось, что хозяин аптеки и несколько завсегдатаев обратились с заявлением об исчезновении Сесилии.
