Стоили деньги того? И все мои достижения… Стоили ли они того, чтобы потерять так много… Друга… веру в людей…
- Майя уедет при первой же возможности. А что касается Михи… Понятия не имею, что у него была за беда, - подвел я черту разговора и вдруг невольно задумался о том, что, может, я тоже был Михе не самым лучшим другом. Почему-то ведь он скрыл от меня этот эпизод жизни. Значит, не был уверен в том, что может поделиться со мной всем. Значит, сомневался, что я пойму. Может, даже думал, что отвернусь от него. Придурок…
Так же тихо, как вышел, я вернулся в вагончик. Повесил куртку обратно на крючок и по студеному полу дошел до кровати. В груди пекло и болело… А то, что я узнал… нет, не сказать, что оно в голове не укладывалось. Скорее наоборот, рациональной частью себя я Михины мотивы понимал… А вот сердцем… Меня изнутри просто выворачивало. Почему так получилось? Где я ошибся? В какой момент повел себя так, что у Михи возникла такая мысль? Совершенно глупо и абсурдно я искал причину в себе. В эту ночь я как будто второй раз за свою жизнь осиротел… До неё у меня еще оставались иллюзии.
Глава 17
На следующий день мы с Андреем практически не виделись. Работа на буровой шла полным ходом. Для работяг было делом чести сделать все, чтобы привести оборудование в рабочее состояние как можно быстрей. Они чувствовали свою вину за срыв графика. К тому же каждый день простоя отражался на их зарплате. Народ гадал, дадут ли им обещанные бонусы или спишут.
Да и у меня работы было невпроворот… Но совершенно неожиданно в помощь нам с Жанной из поселка приехала Илик. Мы готовили с ней бок о бок. Она опять что-то рассказывала мне о местной кухне. Я внимательно слушала. А если выдавалась минутка – то и записывала, как мне казалось, самое важное в заметки на телефоне. Конечно, по-хорошему, допускать Илик к работе я не имела права. Но даже с помощью Жанны я не могла справиться со всем одна. Это было нереально. Пришлось бы урезать меню. Или же отказываться от завтрака или ужина, потому что приготовление и того и другого просто невозможно было втиснуть в двенадцатичасовую смену. Так что особенного выбора у меня не было. Да и Егоров не возражал, когда я поймала его, чтобы обсудить этот момент. А потом, занятый не меньше других, он находил время и повод забежать к нам в кухню посмотреть на Илик. Не то, что Гордеев. Тот будто избегал меня… А когда мы едва не столкнулись с ним в тесном проходе столовой – шарахнулся от меня в сторону, как от чумной. Сбитая с толку, я совершенно не понимала, что происходит. И злилась… Очень.
- Завтра я не смогу прийти, - сказала Илик, когда мы покончили с приготовлением ужина.
- Пойдешь на праздник?
- Угу. Там будет небольшая ярмарка… и мне нужно помочь дедушке.
- Вы что-то продаете?
- Шкуры… А вы? Придете? Приходите… Будет весело!
- Да вроде бы собирались. И если начальство не передумает…
- Не передумает, – раздался голос Егорова от двери. – Закончили? Собирайся, Илик, я тебя отвезу.
- З-зачем? Я сама могу добраться.
- Знаю, что можешь. Но мне все равно в поселок надо. Давай… Я подожду тебя на улице.
Так же неожиданно, как возник, Егоров вновь скрылся за дверьми. А я подумала о том, что ему, должно быть, очень непросто гнуть свою линию, когда каждая собака в округе знает, как его каждый раз отшивают. По правую руку громко фыркнула Жанна.
- Жанн… - одернула я помощницу.
- Ну, что? Сил ведь уже нет смотреть на то, как он вокруг нее на одной ноге скачет. Старый дурак! – повторила свое излюбленное.
- Он не старый! И не дурак! – неожиданно громко заметила Илик, кажется, и сама удивившись тому, что вообще так может. – Он… хороший… - добавила, выскакивая за дверь.
- Ну, вот зачем ты так?
- А вот за этим! Может, до нее, наконец, дойдет, кого она теряет.
В этом была какая-то своя извращенная логика, с которой я не могла спорить. Тяжело вздохнув, я устало опустилась на стул и заметила:
- Надо ему, что ли, ужин припрятать. Не то ж все сметут…
- Да не отпустит она его голодным. Не переживай. Лучше сама поешь. И топай уже отдыхать. Я здесь закончу.
Я кивнула. Нехотя поела. Травки Илик добавляли блюду свои интересные нотки. Мне очень понравилось с ними экспериментировать. Это было творчество чистой воды. То, почему я, собственно, так и любила кулинарию.
Постепенно в столовую начали подтягиваться мужики. А я вроде как поужинала и уже действительно могла топать в баню и спать, но почему-то терлась рядом с Жанной. Хотя… почему почему-то? Гордеева я выглядывала – это ясно, как день. Но когда тот пришел, то даже не взглянул в мою сторону. Даже, мать его, не повернул головы. А ведь вчера в любви клялся. Так странно… будто привиделось это все.
Я погладила пальцами телефон. Открыла мессенджер, но, конечно, там не было ни одного нового сообщения. Мобильный интернет здесь не ловил в принципе. А так хотелось связаться хоть с кем-то… Написать пару слов отцу, чтобы узнать, как он добрался. Но вместо этого я открыла нашу старую переписку с Сергеем. Точнее… это была даже не переписка. Это был монолог, который я каждый раз грозилась удалить от греха подальше, да только рука сделать это не поднималась.
Некоторые сообщения в этом монологе были вполне обдуманными и связными, а некоторые – наполненные пьяным отчаянием и опечатками бессвязные обрывки фраз. В некоторых он умолял меня вернуться. А в некоторых… ругался и перекладывал вину, утверждая, что я сама во всем виновата. Чтобы потом опять, придя в себя, просить у меня прощения…
Телефон быстро садился от того, что находился в бесконечном режиме поиска сети. Я тряхнула волосами и в упор уставилась на Гордеева. Не знаю, в какие игры он играл… И, если честно, знать не хотела. Имея перед глазами пример своего бывшего, или того же Егорова, наверняка я знала одно – если мужчина хотел быть с женщиной – он находил способ. Хотя бы просто дать ей уверенность в том, что она нужна. А что делал Андрей? Я не понимала. И даже если он играл на публику, опасаясь… чего-то одному ему ведомого. Но мне… Мне-то он мог дать знак, что… я не знаю… Что после вчерашнего ничего не изменилось!
Меня охватил страх. Банальный женский страх потерять зажатую в руках синицу ради поманившего меня крылом журавля…
- Народ, а что, тут вообще нет связи? – вздернула я бровь.
- Пробивается иногда…
- Я вчера отправил жене сообщение.
- А я с насыпи поймал. Возле Тулейки…
- Угу. Там частенько пробивается.
- Если что-то срочное, мы из конторы звоним… - посыпалось отовсюду. – Вячеславыч пускает. Не зверь.
Сказать, что я с мужем хочу связаться? Да нет. Это перебор. Детским садом попахивает. И самой от себя тошно.
- Да нет никакой срочности. Просто спросила. Хорошего вечера…
Я прошла между рядов столов к выходу и уже там, на улице, запрокинула к небу голову. Я так невероятно запуталась… В такие моменты мне особенно остро не хватало мамы. Ее тепла. Наших разговоров. Я каждый раз думала, что вот она бы точно разложила мне все по полочкам. Но… она ушла. И сколько бы ни проходило времени, я не могу с этим смириться. Я постоянно думаю о том, что если бы мы с отцом настояли на еще одной операции, химии… она была бы жива. Однако, после первого вмешательства мама ударилась в нетрадиционную медицину. И это было просто огромной… смертельной ошибкой. Все эти шаманы, потомственные ведуньи и маги – наживающиеся на горе людей шарлатаны.
Если бы не отец и Сергей, я бы не пережила маминого ухода.
Сергей…
Я действительно готова променять его на мужчину, которого знаю от силы пару недель? Уже променяла… или нет? Может быть, я просто сравняла счет?
Баня, вагончик… Чашка чая. И мысли, опять гудящие в голове. Мечущиеся от одной к другой. Изнуряющие, может быть, даже больше, чем проведенный на ногах день.
И стук в дверь… Уже знакомый. Один сильный удар костяшками и два коротких следом за ним.
