отсекая неприступную зону готовки от нападающих.
Скользя, падая и кувыркаясь, лихая атака Максима и Антона захлебнулась в этой «крови». За полчаса валяния на полу нападающие прошли от силы треть расстояния, и поварята уже начали терять интерес к этому штурму и потихоньку возвращались к своим делам. Максим принял это как капитуляцию, победно вскинув руку с зажатым в ней бананом.
— Максим Дмитриевич, вы бы портки надели, негоже на элитной кашеварне волосатыми конечностями трясти! — вдруг беззлобно посоветовал Андреевич, с испугом покосившись на дверь из зала в кухню.
— Элитной она была до того, как ты гостей начал травить! После твоей «высокой кухни» впору нам в меню активированный уголь включить, — язвил Максим, но тоже уже без прежнего энтузиазма.
Раздавшиеся за спиной Максима одинокие, но громкие аплодисменты не предвещали ничего для него приятного. По округлившимся глазам ещё недавних оппонентов он понял, что бог всея семьи Громовых сошёл с Олимпа (местоположение которого где-то на равнинах Барвихи), чтобы лично приложить руку к его воспитанию.
Получается в этой неравной кухонной схватке победила Агата. Ведь её собеседник не только сразу ответил на звонок, но и по счастливой случайности оказался в трёх минутах езды от ресторана.
Зная, что папа всегда резок на кардинальные решения, Максим не ждал от него какого-то особого подхода. И, в принципе, оказался прав.
Для опытного, можно сказать — ушлого бизнесмена не составило труда одним коротким рыком построить оба малочисленных войска на ковре кабинета директора. Туда же экстренно были созваны и мечтавшие остаться в стороне работники «Мон Амур».
После непродолжительной, но очень насыщенной нелитературными выражениями речи, один из создателей горца в кроваво-красной юбке перешёл к главному:
— А я тебя предупреждал, Максим, что эти твои братские отношения с сотрудниками до добра не доведут! Вижу ты и моргнуть не успел, как они все тебе на шею сели!
Максим нравоучения отца слушал в пол уха, с тоской размышляя, где его золотая дорожка свернула в зловещий лес? Его вливание в семейный бизнес на первых парах был очень успешным и приятным! Поездки с отцом на переговоры, где он щеголял пижоном в лучших тряпках от кутюр. Закрытые клубы для избранных, яхты, спорткары, девушки… всё хорошо же было… чё начинается-то?
Для Дмитрия Всемогущего отсутствующий вид наследника стал последней каплей. С минуту он сверлил тяжёлым взглядом непроницаемое лицо единственного сына, но не узрев даже попытки виновато повесить голову, решил:
— Знакомьтесь, господа! Ваш новый сотрудник Максим, бывший Дмитриевич! С этой минуты он будет трудиться в ресторане в должности официанта, — безапелляционно возвестил Дмитрий Владимирович.
— А как же ресторан… без головы? — осмелился вякнуть кто-то из толпы.
— Не переживайте, — усмехнулся Дмитрий Владимирович, — потерю этой головы ресторан не заметит, а пока котелок Макса варить не начнёт, управляющей будет Агата. Временно.
Подавленные властностью старшего Громова, сотрудники ресторана притихли, украдкой поглядывая на Максима. Но к тому внезапно вернулась способность сдерживать свои эмоции. Ни тени недовольства на смазливом лице бывшего Дмитриевича не проскользнуло.
— А если он не справится? — решила уточнить Агата, терзаемая обоснованными сомнениями насчёт избалованного парня.
Тащить груз ответственности за этот кулинарный сброд Агате не хотелось. Однако возражать самому Громову, она не осмелилась.
— А если не справится — увольняйте! — метнув грозный взгляд на поплатившуюся за всех Агату, отрезал биг— босс.
Придурковатый вид бывшего босса неверно был интерпретирован нашей милосердной Олечкой, отчего она поспешила незаметно для окружающих коснуться его руки и успокаивающе прошептала фиктивному женишку:
— Не волнуйся, Максим, я тебе помогу.
Макс, несмотря на лёгкую контузию после боя, ещё помнил, с кого в этом ресторане начались все его невзгоды, и отдернул свою конечность, будто обжёгся.
— Вот до этой секунды я и не волновался, — обреченно пробормотал новый узник шикарного атмосферного зала ресторана “Мон Амур”.
Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/moy-plennik(Очень динамичный СЛР 18+)
Самая весёлая книга автора: https://litmarket.ru/books/chumovoy-razvod(Романтическая комедия 16+)
Часть 19. Автор: Мара Вересень
Часть 19. Автор: Мара Вересень
— Ля… Ля-ля-ля, — бормотал под нос Максим, примеряя на нежное, неизбалованное работой туловище власяницу рабочего люда, а именно официантскую униформу для мальчиков. И это только слышалось как песня. Внутри, даже совсем не глубоко, это был вечный во все времена, прекрасный в своем лаконизме отборный русский мат.
— Ля, ка-а-акой! — протянул временно лже-Дмитрич, окидывая взором нового себя. Поджарый зад смотрелся что надо, плечи в белоснежной рубашке — тоже. Камербанд стелился по талии поясом тореодора. Бабочка экспрессивно топорщила уголки.
— Максимально! Максимально Макс! Конфэтко!
Громов подхватил со скамейки кем-то оставленное полотенчико, лихо перекинул через руку и, кривляясь, изобразил угодливый поклон.
— Папенька, чего изволите? Стерлядь сегодня страсть до чего хороша, и балычок-с, балычок-с свежайший! Тетушка? Мое почтение! Присядьте, душенька. Как вам перчик? Не очень заборист? Что вы говорите? Что? Язык распух? Да ла-а-адна!
Потом сел, отшвырнул дурацкую тряпку и спрятал лицо в ладонях. А руки-то дрожат… Папа, это вам не мама.
Так Максимушка не встревал с пубертатного возраста, когда, желая покрасоваться, притащил к домой такую же юную и отчаянную даму почти что сердца и в дурной молодецкой лихости откупорил бутылку коллекционного коньячелло, которое папа нычил кому-то в подарок. Коньячелло привезено было из дремучих тьмутараканей и стоило, как тетушкин поход по бутикам в Риме.
— Макс, — строго сказал Громов своему отражению. — Макс, ты попал!
Дело было даже не в работе как таковой, снаружи-то он прекрасно знает, как оно все, а вот изнутри… Одно дело кино смотреть, а другое дело это кино делать. И делать нужно так, чтобы грозный родитель сменил гнев на милость, и поскорее.
— Вот непруха…
Мироздание тут же вняло запросу и явило в щель приоткрывшейся двери обеспокоенную Олькину мордаху. Громов даже умилился. Ненадолго, собственные горести были ближе к телу, примерно так же близко, как дурацкий камербанд, железными тисками сжавший пустое нутро. В этом только стоять удобно было, а вот сидеть…
Встал и сел снова. Еще
