— Стабильно, спасибо, — улыбнулся мягко и поцеловал маме ручку, от чего та зарделась. — Мне пора, скоро самолёт. Всего наилучшего.
— Смотри не лопни, — сказала язвительно, когда за ним закрылась дверь, а мама пожала плечами:
— С тобой никогда наверняка не знаешь, кто будет моим зятем.
— Почему ты спросила про его маму?
— А ты не знаешь? — удивилась в ответ. — Господи, Ди, мне за тебя стыдно! Я видела его лишь однажды, когда он пришёл искать тебя по прописке, мы выпили по чашке чая, на всё про всё полчаса от силы, а я знаю о нём больше, чем ты!
— Расскажи, — буркнула чуть слышно.
— Инсульт у неё был, — нахмурилась мама, — руки едва поднимает, ходит плохо. Если бы не клиника зарубежная, вообще бы лежала. Стыдно, дочь, стыдно!
В самом деле… а ведь про клинику он говорил как-то, предлагал помощь, если понадобится.
— Рома спит?
— Спит, — отвечает едко, а я поднимаюсь в спальню, спасаясь от её укоризненного взгляда.
Так что он за человек? Почему переехал? Почему так настырно добивался своей цели? Что, если всё дело в его матери? Ей нужен уход, до сих пор нужен, он сказал, что она стабильна, но, судя по маминому рассказу, стабильно плоха. Она живёт в нашем городе, про это он тоже говорил как-то, приврал, что она знакома с Жанной, но это понятно, он не хотел светить знакомство с Артёмом. Как давно она в таком состоянии? Тимур считает, что Ибрагимом кто-то управляет, но что, если нет? Если он сам по себе? И почему не мог забрать мать к себе? В любой другой город? Как было бы просто, будь он откровенен… но что-то мешает. Вроде и хочет, осекается, сам себя прерывает на полуслове, утаивает, юлит. Тимур наверняка знает и кто она, и в каком состоянии, и как давно. Просто обязан был выяснить… но сильно сомневаюсь, что он ответит хоть на один вопрос, особенно после сегодня. Но где-то же он хранит всю информацию? Не на рабочем ноутбуке, это точно. На личном. А живёт он сейчас тут, а не в квартире.
Поднимаюсь и на цыпочках выхожу из комнаты, продвигаясь, как воришка. Оглядываюсь, прислушиваюсь, ладони от волнения потеют. Толкаю дверь в его спальню и вижу вожделенный ноутбук на прикроватной тумбочке. Осторожно закрываю за собой дверь, хватаю его, открываю крышку, система загружается почти мгновенно, но требует пароль.
— Отлично… — ворчу себе под нос.
Сколько там у меня попыток? Три до блокировки? Учитывая, что взрослые адекватные люди ставят нормальный пароль из произвольного набора букв, цифр и символов, я быстрее выпытаю информацию у Ибрагима.
«Кто сказал, что Соболев взрослый и адекватный?» — хмыкает внутренний голос и я без промедлений ввожу «мудак».
Не прокатило. Если честно, я даже удивилась.
Ладно, ещё разок, просто из упрямства… ввожу дату рождения сына, без пробелов, без точек и тире и вижу на заставке себя. Фото с телефона, качество дрянное, темно, размыто, в пикселях… сплю я. Сплю, подперев щёку рукой, смешно сплющив её. Совершенно идиотская фотография, никакого интима, из оголённых частей тела лишь плечо, простыни в крошечные сердечки, мои любимые, которые я хотела сжечь, но не стала даже стирать, с остервенением затолкав в самый дальний угол шкафа. До сих пор там… что я тут забыла вообще? Ах, да… информация… может, просто раздеться и остаться его дожидаться?
Шарю взглядом по немногочисленным папкам, открываю одну за другой, но ничего полезного не нахожу. Лезу в браузер, вижу открытую почту, бегло просматриваю письма… всё не то! Досье на Ибрагима он должен был начать собирать ещё два года назад, наверняка привлёк другого человека, профи, да и самому чтобы не особенно светиться… Ищу более старые письма и через пару минут нахожу нужное, даже три. Быстро пересылаю себе со всеми вложениями, удаляю из отправленных, закрываю ноутбук и кладу на тумбочку, стараясь, чтобы всё выглядело в точности, как до моего водворения в святая святых. Поднимаюсь с постели, расправляю складки на покрывале, хочу уйти, но оседаю обратно.
Пароль от ноутбука — дата рождения сына. Фотография на заставке — нелепая моя. Что ещё мне нужно, чтобы поверить ему? Годы ухаживаний? Горы подарков? Тонны обещаний? Ни один нормальный мужик столько не выдержит. Да и мне всё это не нужно. А что нужно? Чтобы не было прошлого. Всё, тупик.
Тяжело поднимаюсь, как старуха, как инвалид, поворачиваю голову и вижу его в дверях. Как давно он там? Пока ковырялась в ноутбуке точно не было. Молчит, зубы стиснул, ноздри раздувает, злится.
— Пообедала? — спрашивает через силу, а я слабо морщусь. — Два года прошло, а нихера не изменилось. Забавно, что я мог решить иначе.
— Мы просто разговаривали, — говорю вяло, злясь на себя. Почему я вообще оправдываюсь? Почему мямлю? Но продолжаю: — Ничего не было.
— Что-то, да было, — усмехается, подперев косяк плечом. — Я же вышел прямо за тобой, Ди. Прямо за тобой, едва закрылись двери лифта. Спустился по лестнице, бегом бежал, торопился… выхожу — а тебя и след простыл. Спряталась она, что ли, думаю про себя. Испугалась разговора и спряталась. Ладно, думаю, это понятно, это решим. Возвращаюсь, вызываю лифт, а он не работает, прикинь? Волноваться уже начал… а ты даже не заметила меня, так была увлечена. Беседой, разумеется, — презрительная ухмылка довершает язвительную речь, а у меня слёзы на глазах наворачиваются. Губа нижняя дрожит от обиды. Так зачем оправдываюсь? Кому это надо? Точно не ему, он уже всё решил.
— Надо было трахнуться с ним прямо там, — говорю зло и моргаю, прогоняя слёзы. — Ты этого так ждёшь, не люблю разочаровывать людей.
Подхожу к двери и выхожу, задев его плечом. Места было предостаточно, но я едва сдержалась, чтобы не вытолкать его в коридор.
Закрываюсь в комнате, устраиваюсь на кровати и начинаю изучать содержимое писем, чтобы хоть как-то отвлечься. Пусть у нас с ним никогда ничего не получится, он отец моего ребёнка и у Ромки должна быть возможность с ним общаться. Значит, надо как можно скорее разобраться и наконец-то зажить своей обычной непримечательной жизнью.
Фёдорова Елена Викторовна, так её зовут, мать Ибрагима. Елена-прекрасная. Невероятно красивая женщина! Даже на фотографии из паспорта, даже на фотографии в инвалидном кресле, которое катит её сын по саду за большим загородным домом. Утончённые черты лица, большие голубые глаза, аккуратная причёска, даже в кресле чувствуется некая стать, порода, осанка, характер. Подбородок приподнят, не смотря на своё положение, она держится с достоинством. Кожа бледная, практически белая, складывается ощущение, что по её жилам течёт голубая кровь. Адрес дома присутствует… осмелюсь? И Ибрагим сегодня улетает, кажется, всё складывается в пользу того, чтобы заявиться с нежданным визитом. Но надо подготовиться, обдумать вопросы, вдруг посчастливится их задать.
Что там ещё? Краткая сводка её биографии, родилась в нашем городе, училась в столице, вышла замуж за Шахина на четвёртом курсе, оставила институт и переехала в Турцию, через три года получила гражданство и на тот момент Ибрагиму уже было два. Дальше никакой информации о ней нет, но три года назад она летала в Израиль, в сопровождении Ибрагима, а через месяц они оба прилетели в наш город. На её имя оформлен особняк, есть название и адрес клиники, в которой она наблюдается и в которую регулярно ложится на обследование. Та самая, в которой лежала мама… похоже, она единственная приличная в городе. А вот что странно — в Израиль она вылетела из Турции, по турецкому паспорту, российский наверняка к тому моменту был просрочен. Почему не вернулась? Почему полетела в родной город? Отец Ибрагима ещё был жив на тот момент. Скончался за три месяца до того, как Ибрагим купил долю Жанны. Плюс, он говорил, что переговоры с ней шли пару месяцев, то есть, всё действие началось как раз после смерти его отца. Что-то с этим не так…
Допустим, после смерти отца Ибрагим решил переехать к матери, искал, чем бы занять руки, вышел на фирму Соболева. Нафига так сложно? Во-первых, судя по его вилле в Турции, он мог бы вообще не работать. Во-вторых, если уж так скучно, вполне мог открыть собственное дело, со связями в Турции, с фирмой отца, с головой на плечах, он бы быстро раскрутился и у него были бы те же выходы в море. Долго? Возможно. Но железобетонно. Сам себе хозяин, не нужно играть ни с кем в игры, вози, что хочешь, а Жанна могла бы и передумать в последний момент. Если только инициатива была вовсе не его и он, как считает Тимур, действовал по чьему-то указу. Или принуждению.
