жестянщика, – тихо фыркнул, представив, что будет твориться на дорогах, если прогнозы Белки окажутся верными. – Ты лучше скажи, у тебя есть машина?
– Неа, – Аля широко улыбнулась и подняла лицо вверх, – я как-то предпочитаю быстро и на метро, чем долго, но за рулем.
– Угу, а тогда как так получилось, что ты без шапки?
Не то чтобы я был из тех зануд, считающих, что осенью да и зимой нельзя выходить на улицу без головного убора, но сейчас, когда сам буквально ушами ощущал каждый порыв ветра, меня беспокоило здоровье рыжика. Она только вышла с больничного.
– Это ты без шапки, – Аля совершенно хулиганским образом показала мне язык, – а у меня копна волос, поверь, греющая не хуже любой шерстяной шапки, а на случай ветра есть капюшон.
С этими словами она и правда набросила на голову капюшон пальто, спрятав от меня не только свои непослушные кудри, но и половину лица.
– Большой, теплый и…
– И закрывающий весь обзор, угу.
Подойдя ближе, чуть сдвинул капюшон, открывая вид на смеющийся взгляд девушки.
– Куда пойдем?
– А давай просто пойдем прямо. Думаю, пары кварталов нам хватит, чтобы ты успел замерзнуть, а мои ноги устать.
Признав ее правоту, поймал узкую ладошку и жестом, ставшим привычным за сегодня, переплел наши пальцы.
– Тогда идем, – потянул ее за собой.
Бродить по улицам в компании Белки было так же здорово, как и участвовать в квесте, пить чай или спокойно разговаривать в кафе. Улыбка не сходила с моего лица, а Алька то и дело радовала своим звонким смехом. Такая открытая и щедрая на эмоции, она выбирала неожиданные темы для разговора, не давая мне скучать или отвлекаться на свои мысли.
– Как думаешь, если бы ты выжил после апокалипсиса, кем бы ты работал в постапокалиптическом мире?
– Эм, что? – споткнувшись, я замер и неверяще посмотрел на Алю. – В каком смысле?
– В прямом? – она снова улыбалась. – Ну давай, прояви фантазию!
– Строил бы машины из всякого металлолома, – я как-то очень ярко представил, как брожу среди кучи раскрученного железа и тащу в “нору” все, что мне может понадобиться, – и я определенно бы много матерился при этом.
– Почему машины?
Вопрос звучал с неподдельным интересом и я, развернувшись, пошел спиной вперед, чтобы иметь возможность видеть выражение лица Белки.
– Потому что машины моя огромная страсть. Не в смысле дорогих игрушек на колесах, в которых можно быстро ездить. Я очень люблю копаться под капотом, перебирать старые движки и вообще ковыряться во всем этом железе.
– Круто! Нет, правда!
– Ты серьезно? – вопрос не был праздным, Алька была первой знакомой девушкой, так восторженно отнесшейся к моему увлечению.
– Конечно. Ну, во-первых, мужчины, умеющие не только думать, но и работать руками, мой маленький фетиш, а потом, понимаешь, неважно, это твое хобби или работа, которая тебя кормит, но это увлечение не просто приятно тебе, оно приносит пользу другим. А это очень здорово.
То, что озвучила Аля, настолько совпадало с моим ощущением себя в моменты, когда я в рабочем комбезе, с испачканными маслом руками валялся под очередной тачкой, что мне нестерпимо захотелось обнять девушку. Вот только вряд ли она бы поняла такой порыв.
– Хорошо, а что бы ты делала? – вопросительно выгнул бровь.
– Ой, тут все просто, я бы была тем, кто спасает людей от зубной боли.
– Погоди, ты про стоматологию?
– Ну, если вдруг в постапокалиптическом мире сохранились бы бормашины и вот это все, то да, была бы стоматологом. Но, скорее всего, я была бы тем, кто привязывает людей к креслу и без анестезии, потому что ее мало и она очень дорогая, вырывает зубы.
– О-о-о, давай на этом остановимся, у меня богатая фантазия и от твоих слов сжимается все, что сжиматься в принципе не должно!
Алька, хулиганка, весело захохотала и согласно кивнула:
– Ну хорошо, тогда признавайся, какой твой самый, вот просто самый любимый фильм из тех, о которых даже стыдно рассказывать?
Тут я еще раз чуть не упал, запутавшись в своих ногах. Ох, чует мое сердце, что Аля сейчас не про фильмы категории очень восемнадцать плюс спрашивает. Надеюсь, что нет.
– Что ты имеешь в виду? – решил на всякий случай уточнить, а то мало ли…
– Ну вот какой фильм ты готов пересматривать каждый раз, когда видишь его или тебе нечем заняться, но ни за что не расскажешь об этом даже своим друзьям?
Черт! Черт, черт, черт! Вот откуда она знала? Ну как, как можно пальцем в небо ткнуть так метко. Я даже почувствовал, как щеки краснеют, и понадеялся, что румянец будет списан на морозец.
– А давай вернемся к той фантазии, где ты мучаешь людей? – с невинной улыбкой попытался перевести тему. – Я даже согласен подкинуть парочку идей!
– Ну не-ет! Ты упустил свой шанс, теперь отвечай!
– Ты маленькая рыжая террористка, я тебе точно говорю!
– Ты только разжигаешь мое любопытство, – Белка имела наглость хмыкнуть, – и да, я уже видела, как ты мило краснеешь!
– Да, блин. «Дневник памяти».
На мгновение я даже зажмурился, а когда открыл глаза, увидел Алины расширенные от удивления глаза.
– Офигеть!
– Сам в шоке, – попытался отшутиться. – Довольна?
– Угу, но это классный фильм, просто вы, мальчики, не любите признаваться, что вам тоже могут понравиться фильмы про любовь, – Алька вздохнула. – Блин, каждый раз плачу, когда смотрю его.
– Я тоже, – тихо буркнул себе под нос, – не хочу знать, какие фильмы твои любимые, потом покажешь.
– Мда? Ты уверен?
Аля снова провоцировала меня и я велся как мальчишка.
— А что, думаешь, я не выдержу?
– Нет, боюсь, что тебе не понравится.
Естественно, мне стало любопытно. Чертовски любопытно, но я сдержался. Не буду спрашивать. А то еще выяснится, что она любит какие-нибудь супербрутальные боевики или хоррор или еще что-то такое. Сейчас я не готов столкнуться с такой правдой!
– Так, моя очередь нелепых вопросов, – решительно перевел тему, – что ты готовишь настолько отвратительно, что это даже смешно?
– Ого, – Аля, прищурившись, посмотрела на меня, – а ты так уверен, что я вообще умею готовить?
– Все умеют готовить хотя бы
