на лестничном пролете.
Облокотившись на перила, Князь стоит в любимой позе, сложив руки на груди и смотрит на меня выжидательно. Неужели караулил? Ему делать нечего?
Я замираю.
— Скажи мне, Лиза, чего тебе не хватает?
В голосе не слышно наезда или претензий, он звучит так, как если бы у меня просто спрашивали, чего мне для счастья не хватает. Я теряюсь.
— В смысле?
— Чего ты вообще хочешь? Не прямо сейчас, а глобально? — голос звучит устало.
Пожимаю плечами:
— Да того же, что и все.
— Все хотят разного, — не соглашается со мной Князь. — Например, я явно хочу не того же, что и ты. Хочется понять, насколько мы не совпадаем в своих желаниях.
Делая вид, что разглядываю туфли, опускаю взгляд. Может быть, если я все ему объясню, он меня поймет и перестанет мучить? Сейчас в нем есть что-то человеческое. Наверно, потому, что света с площадки третьего этажа недостаточно, чтобы разглядеть выражение его лица.
— Ну… глобально? Хочу быть здоровой, успешной, хорошо зарабатывать, чтобы на работе нервы не мотали, — кошусь на него, — выйти замуж за любимого человека… Хотя бы встретить его.
Я замолкаю, потому что мне кажется, что для Раевского слова мои звучат глупо. Скорее всего, в его понимании, мои желания не того уровня, который заботит его самого. Но Князь неожиданно заинтересовывается:
— А как ты поймешь, что он и есть твой любимый?
— Как? — удивляюсь я. Каждая девушка совершенно точно знает, что без всяких проблем определит, встретила ли она свою судьбу.
— Да, именно. Как ты поймешь?
— Мы сходим на свидание, и не на одно. Поговорим.
— Хорошо, ты встретила красавца-интеллектуала, а вдруг он импотент? Или просто целуется плохо? Или изо рта у него воняет? Он все равно любимый?
Все-то ему надо перевернуть!
— Почему он должен плохо целоваться или быть импотентом? — закипаю я. — Конечно, секс — не последнее дело, и я буду хотеть своего любимого…
— А к поцелуям вы придете через месяц провожаний, а до секса вы доберетесь месяца через три? — уточняет Раевский. — Когда ты мысленно уже выберешь себе свадебное платье и составишь список гостей?
— Да! Чем плохо то, что я хочу, чтобы за мной ухаживали?
— А разве я за тобой не ухаживаю? — удивляется он.
— И это ты называешь ухаживаниями? Ты вообще знаешь смысл этого слова?
— Ритуальные пляски, — пренебрежительно отмахивается он.
Питекантроп!
— Эти ритуальные пляски нужны для того, чтобы люди узнали друг друга!
— Лиза, я за неделю узнал о тебе больше, чем любой из твоих бывших за все время. И я дал тебе возможность познакомиться со мной поближе.
— Ты просто меня оттрахал! А ухаживания — это встречи…
— Мы встречаемся регулярно.
— … ужины…
— Я тебя кормил. Как же тот чудесный супчик?
— … подарки…
— Тебя не устроил размер премии?
— Да прекрати ты мерить все своими деньгами! Деньги — это не подарок! Подарок — это книга, знак внимания, цветы, в конце концов! С тобой невозможно разговаривать, — злюсь я.
— С тобой не легче, — ворчит Раевский.
— Счастливо оставаться, а мне пора домой!
Бочком, осторожно, словно Князь может меня схватить, я покидаю место словесной баталии.
Мне, конечно, не нравится, к чему он ведет в своих разговорах, но что радует, хотя бы под юбку не лезет. Может, все-таки пронесет?
Не пронесло.
Утром в четверг в наш кабинет служба хозяйственной части закатывает телегу с огромной коробкой.
— Кто тут Морозова?
— Я, — признаюсь недоуменно.
— Куда поставить? — деловито спрашивает мелкий кособокий мужичок, вытирая пот с лица большим клетчатым платком.
— А что там?
— Мне почем знать? Мое дело маленькое — доставить.
— Ну, вон там в углу выгрузите, чтоб проход не перекрывать.
Походив вокруг коробки минут пятнадцать, я решаюсь ее вскрыть.
Обнаруживаю, что вся она забита новенькими свежеотпечатанными книгами. Полное собрание той самой серии, из которой была эротическая книга Маринки про босса и секретаршу.
Я не знаю, злиться мне или смеяться.
Глава 23. Заблуждения и их корни
О том, что Сергея отправили в командировку, я узнаю от Ленки. Она смотрит на меня немного сурово, но я не выказываю никаких эмоций по поводу отсутствия Каверина. На все ее вопросы, что между нами, спокойно отвечаю, что приятельские отношения. Мысленно отмечая, что по шкале Раевского, мы с Сергеем даже до ухаживаний еще не дошли.
До самого обеда спотыкаюсь о коробку с книгами. Почему-то она меня не раздражает, а вызывает улыбку. Ладно, Егор Кириллович, чувство юмора у вас есть. Пытаюсь дозвониться до Маринки. Очень хочу вытащить в обед вместе перекусить, но ее телефон уже третий день не отвечает. Она, конечно, предупреждала, что в будни будет занята, но я уже начинаю волноваться.
Сейчас, когда я больше не являюсь приближенной к телу Раевского, могу нормально обедать в нашей столовой. Тем более, что и до Маринки не дозвонилась, и Сергея нет. Впрочем, в столовой все разговоры по-прежнему крутятся вокруг Князя.
— Слышали? Новую секретаршу уволили, — у Светы даже глаза горят, так ей хочется обсудить сплетню.
— Новую — это какую? Которая рыженькая? — уточняет Лена.
— Не, рыжая в слезах сама уволилась во вторник вечером. Говорит, я с этим монстром работать не смогу! Надо же, какая нежная! — Светкино возмущение не находит во мне отклик, но я же не могу ей ничего рассказать. — Вон, наша Лизок почти две недели Катьку заменяла и ни разу не пожаловалась. Нормальный он мужик. Вон даже повысил.
Я чуть не поперхнулась пловом.
Ленка, от души приложив меня ладонью между лопаток, ее поддержала:
— Небось надеялась в койку к нему прыгнуть, а то и просто на столе дать. А пришлось работать.
Рис снова идет мне не в то горло.
— Так что там за новенькая?
Протягивая мне стакан с компотом, Светка продолжает свое радиовещание:
— Да ты видела ее. Цаца такая… — она неопределённо прищелкивает пальцами. — Брюнетка, сиськи третьего размера, ноги от ушей, говорят за границей училась. Пфф. Уволили сегодня утром.
— А из-за чего? — решаюсь спросить. Я, конечно, предполагаю, что Князь Цацу мог сразу ознакомить со списком дополнительных обязанностей, а у нее хватило решимости ему отказать, но все равно любопытно.
— Не знает никто. Я у кадровиков спрашивала: говорят, оформили по соглашению. Не прошла испытательный срок. Молодец Князь, не посмотрел на ее буфера, уволил профнепригодную.
Или наоборот, думаю я, посмотрел на буфера и уволил, чтобы драть ее спокойно на съемной квартире. Мы же с секретаршами не связываемся! Непонятно с чего я так злюсь. Буфера ему подобрали в приемную. Ноги от
