расстанемся?
Глупый вопрос. Лучше бы не спрашивала. Я урвала нам пару дней, и нужно наслаждаться каждой минутой.
Андрей криво улыбнулся.
— Можно я не буду отвечать?
— Конечно, — покладисто согласилась я.
Не стоит давить. Я все понимаю. Он поддался ради знакомства с дочкой, возможности побыть с нами. Но Андрей остался тем, кем был, и изменить это не в моих силах.
— Давай спать… Прости, я сильно устал.
Я запила горечь огромным глотком вина и легла рядом. Если не задавать вопросов, можно жить, даже представлять нас обычной семьей. И я должна научиться это делать, чтобы потом вновь не рыдать в подушку, когда он снова уйдет. Довольствуйся тем, что имеешь, и по крупицам собирай свое счастье…
Утром солнце ослепило даже сквозь закрытые веки. Я сладко зажмурилась: давно я так хорошо себя не чувствовала. Потянулась, наслаждаясь приятным чувством в мышцах, и перевернулась на другой бок. Растянула губы в счастливой улыбке: Андрей разговаривал с дочкой, присев перед кроваткой.
— Берегла маму без меня? — он говорил тихо и мягко, чтобы не испугать малышку. Почти шепотом. С такой нежностью, что я невольно заслушалась.
Сунула под щеку ладонь, глядя на них. Он как будто почувствовал — обернулся.
— Проснулась? Вставай, свожу вас позавтракать.
Вниз мы спустились через несколько минут. Выбрали неплохое кафе напротив, я не могла стереть с лица дурацкую улыбку, делая заказ. Меня радовало абсолютно все: прохладное утро, шум оживленного проспекта, и даже нерасторопная официантка.
Стол окружали красные диванчики, мы с Андреем сели, посадив Анюту между нами. Она сразу же схватила салфетки, а я пробежала глазами по позициям меню.
— Мне блинчики, а девочке овсянку и молоко.
— Омлет и кофе, — сказал Андрей. — На день я освободился, свожу вас куда-нибудь, что думаешь?
— Отлично, — улыбнулась я.
Приученная справляться со всем сама, я быстро проглотила завтрак: Анюту надо покормить. Для интереса поковырявшись в пиале с молочной кашей, она бросила ложку.
— Пей спокойно, — сказал Андрей, заметив, что я едва отпила кофе. — Я покормлю.
Он ловко посадил ее на колени и подцепил на ложку немного каши. Сначала Аня отворачивалась, но затем сдалась и открыла ротик, как галчонок. Терпеливо, но неумолимо, он скормил ей половину, пока я пила кофе.
— А ты ей нравишься, — улыбнулась я. — Раньше только я ее кормила.
— Это не сложно, — он размял руку, поморщившись. Старая травма дала о себе знать.
Мы погуляли, как обычная семья. Были в парке, покатали Анюту на карусели для самых маленьких, затем обедали в ресторане. Отдых, воскресный день — счастливей меня, наверное, никого в этом парке и близко не было.
— Тебе нравится? — спросила я, когда мы отдыхали на скамейке, а Анюта изучала цветы в траве.
Он сидел, поставив на колени локти, и следил за дочкой. У него было немного отсутствующее выражение, словно он ушел в себя… Но прежнего отчуждения, с которым я сталкивалась, когда жила с ним, на лице не было.
Он вообще немного другой стал: дело в нашей встрече или в чем-то еще, пока не знаю.
— Что за вопрос? — он обернулся, в глазах были ироничные огоньки. — Я что, могу сказать «нет»?
Он потратил на нас целый день, и я была безумно благодарна за это. Днем мы возвращались в гостиницу, чтобы Аня поспала, затем снова гуляли…
Во время ужина в летнем кафе зазвонил телефон.
Я кормила Аню супом с размятыми фрикадельками, и мельком взглянула на Андрея.
— Да? — голос безмятежный, но мне показалось, он прятал напряжение. — Хорошо.
— Все в порядке?
— Да, Лен, не волнуйся. Это по делам. Я отвезу вас домой.
Андрей заскочил в гостиницу, и затем привез нас в новенькую высотку, в которой уже призывно горели окна. Вечерело. Я окинула взглядом двор: закрытая территория, большая детская площадка, тихо и уютно.
Мы поднялись на третий этаж. В квартире пахло свежестью — ну и отлично, если и сдавалась раньше, то недолго. Квартира не убитая.
— Ты устроишься сама? Мне нужно ехать. Не жди, ночью меня не будет.
Андрей поцеловал меня в щеку, и ушел.
— Ну что, будем обживаться? — улыбнулась я Ане, обнявшей меня за шею.
Она ответила заразительной улыбкой. Квартира была неплохой, обставленной, но не хватало женской руки. Ничего. Все будет. И я посижу в декрете с любимой дочкой и надежным тылом за спиной.
Всё как я хотела.
Андрей
Несмотря на поздний час, Глодов был в офисе. Андрей не стал подниматься, когда «мерседес» с бронированными стеклами остановился напротив входа. Остался в машине.
Водитель вышел и распахнул дверь, поджидая хозяина. Андрей ждал в глубине салона: рассматривал Ленин рисунок, сделал несколько снимков на телефон. Встреча с Леной и дочерью была сродни удару в лицо. Он до сих пор не мог сосредоточиться на деле. Мысли крутились вокруг девочек. Даже сложно сказать, что чувствует: странную смесь растерянности и удивления.
Он сосредоточился на лице стрелка.
Когда Лена сказала, что видела его — чуть не поседел.
Почему он ее отпустил?
Втянул, чтобы использовать — это понятно. Убийца кружил вокруг Глодова и старых партнеров уже давно. Андрей спас клиенту шкуру. Проверил людей, отвечал за безопасность.
Лену втянули — значит, стрелок догадался, что в деле Ремисов… Это все понятно. Почему вот так, а не прямолинейно и жестоко — взял бы ребенка в заложники, предъявил требования.
Все так делают.
Хотел подставить? Ловил на живца? Заставил действовать? В одежде Лены и игрушке нашли «жучки». Лену он спугнул, отпустил и следил за нею.
Что ему надо?
Ясно, надо менять маршруты, квартиру и офис. Все привычные схемы действий Глодова. За Лену и ребенка он не боялся — во-первых, не она цель, во-вторых, кишка у него тонка теперь до них добраться.
А вот и Глодов.
Вынырнул из дверей здания и сразу в машину. Сел рядом, обдав дорогим парфюмом и запахом сигар. Сразу курить захотелось.
— Привет, — портрет убийцы Андрей пока свернул.
Двери хлопнули, машина сразу рванула с места.
— Налево, — скомандовал он, в обход обговоренного ранее маршрута. — Не беспокойся, на всякий случай едем другой дорогой.
— Как дела? — Глодов благодушно улыбался, прямо как лучший друг. — Нашел ребенка?
Андрей сдержанно улыбнулся в ответ:
— Все нормально. Не передумал оставаться? Это небезопасно.
— Рад бы уехать, — развел он руками. — Да не могу. Что узнал про Генку?
Андрей опустил глаза, сворачивая рисунок Лены еще раз. Сказанное ею он решил держать при себе — пока не поймет, зачем ее впутали. Что-то его царапало в происходящем. Шестое
