Хотя, все в моей жизни более-менее спокойно — спасибо Хавок за это.
— Надеюсь, ты запаслась черной одеждой, — дразнит Вик, передавая мне бургер. Он облокачивается на стол, словно какая-то модель из пятидесятых, член банды в кожаной куртке на классной машине, но, к сожалению, кроме красивого личика, никаких перспектив у него не было.
— Ты стебешься? Я ношу исключительно черный цвет, — переступаю через скамейку старого стола для пикника, чтобы впихнуться между Виком и Аароном, на ходу разворачивая свой бургер. — А что такое? Планируете проникновение со взломом?
— Дело вот в чем, — начинает Вик, глядя на меня с хмурым выражением лица. — У нас есть план. Следующий вопрос: захочешь ли ты принять в нем участие? — он делает паузу, когда я оглядываю остальных четверых. Они все смотрят на меня, ожидая ответа, который сперва может показаться незначительным, но на самом деле может помочь мне заработать у них баллы или же напротив — отнимет их. Какой бы дерьмовенькой рейтинговой системой парни не пользовались.
На другой части улицы на парковку въехал оранжевый «Мустанг», и из него вываливаются четверо придурков из школы Фуллер, все парни, как один одеты в бомберы и чирлидерскую форму. Виктор окликает утырков, и их лидер оборачивается. Наш главарь ухмыляется, и я готова поспорить, что сейчас он мечтает всевозможными способами причинить им боль, стоит ему только пальцем пошевелить.
— Нам стоит надрать им задницы, — бурчит Хаэль, но Вик, чей взгляд где-то блуждает, лишь загадочно ухмыляется, качая головой.
— Сегодня на это не стоит тратить силы, — отвечает он и возвращается ко мне. Ждет. Изучает. Сейчас он спокоен, но я ощущаю, что Виктор Чаннинг — пушка, заряженная и готовая взорваться в любую секунду. Ему нужно только, чтобы кто-то поджег предохранитель. Хотя, я полагаю, что это не так-то просто и сделать. Вам вряд ли повезет оказаться в самой печально-известной банде Прескотт-Хая, держащей в страхе целую школу вот уже на протяжении нескольких лет, не будь козыря в рукаве. Эта работенка не для трусов, рука у которых так и норовит дрогнуть.
— Ага, я в деле, — подаю голос я, и плечи Аарона тут же напрягается, пока он смотрит в нашу сторону, а его губы опускаются в глубокой гримасе. Если он продолжит так скалиться, его тупая улыбка прорежет ему лицо.
— Может тебе для начала стоит ввести ее в курс дела, до того, как она согласится, а, Вик?
Но лидер Хавок просто зажигает сигарету и наблюдает за мной, пока я ем, впиваясь в бургер зубами, и смахиваю крошки со своей кожанки. Я знаю нескольких девушек, которые бы ни за что не стали есть перед парнями, но во что они, черт возьми, хотят заставить их поверить? Что не притрагиваются ни к чему калорийнее салатных листьев? Не едят прочего дерьма? Я никогда не была одной из таких девушек.
— Мы собрались в эту новомодную подготовительную школу, чтобы вычеркнуть номер четыре из списка, — поясняет Вик, пока Хаэль с отвратительнейшим звуком высасывал остатки коктейля через трубочку, а Оскар и Каллум молча наблюдали с соседнего стола. Темные глаза Вика находят мои, удерживая в плену. И мне это совсем не нравится. — Если бы это были наши дела, то я бы не предоставил тебе выбор, но это другое. Ты сама поставила нам эту задачу, так что если не хочешь быть рядом, когда мы будем ее выполнять…
У меня ком застрял в горле, и я резко выпускаю весь воздух. Есть в этом списке определенные имена, определенные вещи, которые произошли, о которых я не собираюсь переживать, но я хочу посмотреть на то, как Дон поплатится за содеянное. Да что уж говорить, я буду наслаждаться представлением.
— Каков план? — спрашиваю я, когда Оскар поднимается на ноги, прихватив айпад, и позволяет мне буквально на секунду заглянуть в его экран. Там фотография брошюры подготовительной школы ОАК Велли, та самая, на которой изображены все общежития. На одной из дверей нарисован красный крест.
— Здесь он спит? — уточняет Оскар, и я киваю. Смогу ли я когда-нибудь забыть? Та ночь впилась мне в память, прожгла себе путь глубоко внутрь, боль до сих пор пульсирует, и я не уверена, что когда-нибудь смогу отделаться от нее. Видите ли, в этом и есть фокус. Как только она найдет вас и схватит, отделаться от нее будет нелегко. Она всегда здесь. Словно демон, орудующий когтями.
Поэтому я и осталась, даже если бы у меня не было Хизер, именно поэтому я отклонила приглашение бабушки. Как кто-то столь грязный и испорченный, как я, может жить нормальной жизнью? Вонь моих воспоминаний вечно будет висеть над головой, грозя запятнать все, к чему я прикоснусь.
Так лучше.
Даже если все происходящее здесь — для меня, я смогу убедиться, что плохие парни поплатятся. По крайней мере, не придется ждать, пока карма сработает. Плоть за плоть, кровь за кровь, и все такое. Месть — мое все.
— В этой расфуфыренной школе у каждого ученика своя комната, — сухо вставляю я, пока перед глазами вновь проплывало то сообщение на дисплее Дона.
«Я оставлю дверь открытой.»
По телу пробегает дрожь, горло опять сжимается. Вик хмурится и поворачивается к Хаэлю, вскидывая подбородок.
— Собери вещи, встретимся вечером.
Хаэль кивает, и Вик поднимается, уставившись на меня, когда я доедаю гамбургер и облизываю пальцы.
— Идем со мной, — говорит он.
Это не просьба.
Громко вздыхаю, вытираю руки о джинсы, следуя за Виком к его мотоциклу.
Понятия не имею, куда он повезет меня, но буду сильно удивлена, если это не будет моментом, когда с меня потребуют.
Кажется, я профукала момент оплаты долгов.
***
Мы проехали каждой проселочной дорогой, что только существует в городе. До заброшенной тюрьмы в Кэмпинг-Роуд мы добираемся всеми существующими проселочными дорогами. Когда мы приближаемся к безлюдной парковке с разбитым асфальтом и стаей ворон рядом, где-то внутри меня закрадывается страх
Если бы Вик хотел меня здесь убить, он вполне мог бы это осуществить. До меня никому не было дела, быть может поэтому он и решился на это. Много ли то, что меня саму это не волнует, говорит обо мне?
Он слезает с мотоцикла и направляется к ступенькам у входной двери, не заботясь о том, следую ли я за ним. Он знает, что я последую. После одного короткого вздоха я устремляюсь за ним. Моя кожаная куртка едва ли согревает меня от холода. Очень подходит к концу, зима вот-вот наступит, каждый день я одним шагом ближе к восемнадцатому дню рождения, к выпуску, к свободе, которая кажется ложью. Когда мне стукнет восемнадцать, у меня не только появится шанс устроиться на нормальную работу, въехать в квартиру, но и надежда на светлое будущее. Я должна сделать все возможное, чтобы это осуществить.
Если я не разделаюсь с Тингом до своего дня рождения, он запросто вышвырнет меня из дома. Разлучит меня с Хизер. Он может навредить ей, как сделал с Пенелопой. И не будет ничего, черт возьми, что я смогла бы сделать против этого.
На входной двери весит замок и тяжелая цепь, вероятно, это дело рук Хавоков. Вик просто с легкостью разделывается с ним и входит внутрь.
— Ну же, — подначивает он, замерев с одной ногой на нижней ступеньке, и вновь отворачивается, чтобы продолжить взбираться по лестнице. Мокрые листья приглушают шаги, немного света пробивается из дырки сверху. Остальное пространство полностью скрыто в тени.
— Здесь точно водятся приведения, — бурчу себе под нос и переступаю сразу через две ступеньки. Пять этажей спустя, я вся потная и не могу выровнять дыхание, пока Вик спокойно прислонился к дверной раме, наблюдая за мной.
Он выходит наружу, я хвостиком иду сзади и обнаруживаю, что мы находимся на крыше. Солнце садится, купая холмы вдалеке в золотом свете. Вик подходит к самому краю, уставившись на линию деревьев, за которой спешил скрыться солнечный шар.
— Что мы здесь делаем? — спрашиваю я, хотя думаю, что ответ мне уже известен.
Готова поспорить, что он хочет меня трахнуть.
