прощения…?
Я глупо хлопаю глазами, не находясь с ответом. Что я должна, по-вашему, ответить?
Поля толкает меня локтем в бок, вероятно, намекая на то, чтобы я перестала изображать статую.
— Кхм, — откашливаюсь, сконфуженно улыбаясь: — привет!
Проклятье, почему у меня такой писклявый голос?
— Привет-привет, — кивает парень и протягивает руку. — Я Рома.
— Нина, — пожимаю ему руку.
— Приятно познакомиться, Нина, — подмигивает Рома.
Неожиданно с переднего пассажирского сиденья высовывается еще один парень.
Мы изумленно таращимся друг на друга.
Кто бы мог подумать…
Есть предположения, кто это? Ага, тот самый парень, у которого я спрашивала за Герасимова.
— Ну привет, — усмехается он, потирая подбородок, выдерживает паузу и говорит: — Нина.
— Угу-м, — невразумительно мычу, заливаясь румянцем и отводя глаза.
— Я Антон. И мне тоже приятно познакомиться!
— Эй, не смей к ней подкатывать, придурок! Я ее первый заметил! — с наигранным возмущением выпаливает Рома, на что Антон лишь закатывает глаза, улыбается уголками губ и отворачивается.
— Поехали уже, казанова!
По дороге мы с ребятами обсуждаем предстоящую тусовку, болтаем и шутим. Ну, точнее ребята и Поля, я в основном киваю головой, точно болванчик, и улыбаюсь.
Эх, вот бы и мне быть такой же непосредственной и легкой, как Устинова. Я редко сближаюсь с людьми, и меня даже с натяжкой не назовёшь душой компании. Скорее, антидушой. Да-да, перед вами тот самый человек из которого слова нужно вытаскивать клещами, а ещё своей мрачной физиономией я отпугиваю всех людей в округе. Не то чтобы я делаю это нарочно… Скорее, это защитная реакция. Я не знаю, о чем общаться с незнакомцами, поэтому предпочитаю вообще не заводить знакомств.
Музыка из дома Долматова гремит на всю округу, мы с трудом находим место для парковки в конце улицы. Откуда, спрашивается, у подростков столько машин? Должно быть, Долматов позвал своих друзей пижонов, потому что у ребят из нашей школы нет майбаха и гелентвагена. Только дыра в кармане, и в лучшем случае скейт или велосипед.
Когда мы вылезаем из машины, обращаю внимание на то, что многие ребята явно не школьники.
— Ого, сколько людей! — не сдерживаю удивление.
— Это ещё не много, — отзывается Антон. — Вот в прошлом году реально было не протолкнуться.
— Это когда подпалили беседку? — интересуется Полина.
Что, простите? Тут и такое бывает?
— Неа, — качает головой Рома. — Беседку подпалили на первое сентября. В тот раз новичкам из команды устроили забег голышом! — прыскает со смеха, как будто это самая забавная вещь на свете, а не идиотизм. — Ну что, дамы! — когда мы подходим к высоким воротам, громко произносит: — Добро пожаловать в логово разврата! — после чего толкает дверь.
Клянусь, моя челюсть валяется где-то в двадцати метрах. Если вы смотрели смотрели фильмы про крутые вечеринки молодежи, то имеете представление о масштабах. В огромном бассейне, над которым поднимается пар, плавает пара десятков человек. Некоторые из них в обычном белье. То есть, не в купальнике. Кучка людей окружила пинг-понг, где играют два парня, и громко их подбадривают.
Когда мы пробираемся к дому, ребята нас покидают, пообещав найти нас позже. Мы с Полиной не сильно расстраиваемся и, весело переглянувшись, заходим в дом. Здесь ещё громче, чем на улице. Если после этой вечеринки, я вернусь домой со стопроцентным слухом, то мне смело можно вручать медаль с надписью «победитель по жизни».
Устинова машет мне рукой, указывая куда-то в сторону танцпола, и я следую за ней. Понятия не имею, куда подевалась вся мебель, но в доме настоящий, черт побери, танцпол, диско шар и светомузыка. И, кто бы сомневался, диджей за пультом. Вот значит, какие развлечения у богатеньких…
Протискиваясь через толпу, я отчётливо чувствую руку на своей ягодице, отчего испуганно подскакиваю. Резко поворачиваюсь, и вижу перед собой долговязого парня с красными глазами и пьяной улыбкой. Он что-то говорит мне, но из-за громкой музыки слов не разобрать. Когда я пытаюсь уйти, недоумок хватает меня за руку. Меня накрывает волной паники, но очень вовремя появляется Полина и незнакомец отступает.
— Тут много наглых придурков, если пристают — бей по яйцам. Так до них лучше доходит, — когда мы, наконец-то, выбираемся из толпы, бросает Устинова.
Мы проходим ещё несколько метров, заворачиваем и оказываемся на кухне. Здесь тише, а ещё наливают выпивку прямо из бочонка, у которого собралась небольшая очередь. Я пить точно не собираюсь, а вот Поля не против пропустить стаканчик.
— Теперь все легально, — хихикает она, наливая себе выпивку.
Хмурюсь, не понимая шутки.
— Мне в феврале исполнилось восемнадцать, — поясняет и немного отпивает жидкости. — Точно не хочешь?
— Не-е, я не любитель.
— В холодильнике стоят бутылки с водой. Они закрытые.
Лезть в чужой холодильник? Очевидно, этот вопрос у меня написан на лице и Полина, тепло улыбнувшись, произносит:
— Здесь все так делают. Не переживай. Вечеринки у Долматова всегда проходят по высшему разряду.
— Ты так думаешь, сладенькая? — раздается громкий голос позади нас.
А вот собственно и хозяин этого логова разврата. Обернувшись, смотрю на Долматова. Даже если бы я не знала, что это его вечеринка, то сейчас бы точно догадалась.
Все дело в его походке и уверенности. Долматов, даже не напрягаясь, выглядит так будто стоит на вершине мира. Должно быть, это врожденное. Он одет достаточно просто, хоть и, даю руку на отсечение, его одежда стоит целое состояние. Джинсы, белая футболка, кеды и бейсболка. Тот же парень сбоку от него напялил на себя пиджак и рубашку, но выглядит на фоне Долматова жалко.
Сама того не осознавая, ищу еще одного нашего одноклассника. Не то чтобы вы не догадались кого! И тут же себя одергиваю.
Какого черта? Пусть Герасимов катится в ад!
— Вижу, ты все-таки прислушалась к моим словам, — пробегаясь по мне оценивающим взглядом, довольным голосом заявляет Долматов. — Кое-кто слюной подавился, когда тебя увидел.
Арсен? Он меня видел?
Почему, черт возьми, меня это волнует?
Незаметно зыркаю по сторонам, но Герасимова нигде не видно. Ну и ладно!
К слову, Долматов просто пожирает глазами Полину. Наглец этого даже не скрывает, просто облокачивается на барную стойку и пялиться в ее декольте, как будто это восьмое чудо света. Устинова от такого неприкрытого интереса краснеет, становясь цвета помидора.
— Сладенькая, мне кажется ты потеряла
