ладно? Она же тебя терпеть не может.
Это речь о подруге сестры, с которой у брата вражда давно тянется.
— Ну вот и я подумал, с чего бы вдруг? Отвлекся ненадолго. А потом ты помнишь, как я всей обуви лишился? Паразитки меня обдурили!
Помню не только я, по крикам брата, весь наш район. Евсей наехал на клумбу, которую наша сестра с подружкой посадили. Девочки принимали участие в каком-то школьном конкурсе. Переживать он, конечно, не стал. Потребовал не занимать проход на всякую фигню, и посмеялся, что все равно бы у них ничего не взошло.
Через неделю подружки брату отомстили. Пока Лиза отвлекала, Арина во всю его обувь насыпала землю и семена. Теперь он в раздумьях, какую ответку подкинуть хитрющим девчонкам.
Возвращаюсь к перевоплощению акулы в милую кошечку. И тяну ее на продолжение свидания.
Следующим на пути мелькают огнями Адские гонки. Майя крестится, но идет. Не забывая добавлять, что со мной даже в ад ей будет приятно отправиться.
Садимся в одну машину, и я нажимаю на старт.
— Тебе точно понравится. Здесь не будет трясти вниз головой на поворотах, — обещаю я экстремалке, добавляя при этом: — Только пригибайся, когда будет падать потолок, и не высовывай руки в огонь, если в печке окажемся.
Вроде просто всё. Чего она трясется?
— А если на меня накинут крючок, то тоже ничего? — Майя ерзает на сиденье и за ногу меня хватает.
Для меня ее прикосновения не менее странными кажутся, чем она сама, и я сбиваюсь то и дело с мыслей. Наброситься прямо сейчас и целовать? Или еще проверить: с чего ко мне такая добренькая стала…
— Какой крючок? — наклоняюсь к ней, решаясь, все-таки впиться в манящие губы.
— Железный. И он… это… тянет меня назад. Еле держусь за твою ногу.
— Что? — перегибаюсь посмотреть. — Майя, ты попалась в ловушку! Сейчас тебя вздернут на крышу и немного поджарят.
— Ааааа! Спасите! Помогите! Убива-а-ают!!!
На ее крик сбегаются сотрудники аттракциона.
Майя ко мне жмется и держится теперь ногами и руками.
— Я не дамся кровожадному аттракциону. Не имеете права!
Так и быть, признаюсь, пока нас не выгнали.
— Всё-всё, успокойся. Я пошутил. Никто тебя не заберет, а я и не отдам. Майя, ты слышишь?
— А? Что ты? — прекращает орать, кулаки разминая.
— Я пошутил. Ты просто кофтой зацепилась.
Мне не довелось увидеть взгляд кобры перед нападением, но я легко представил это, глядя в пылающие злостью глазища девчонки. Она закусила нижнюю губу, и я чувствовал…
Ну вот оно! Сейчас злючка сорвется.
Майя
Ррр…
Хватаю шутника за шкирку и выбрасываю из гоночной тачки на раскаленные угли. Нет, мало ему. Привязываю к сиденью и сладкой ватой кормлю, пока не начнет молить о пощаде. Еще бы его вместо пони по парку погнать, чтобы детишек возил. Хоть польза какая-то будет.
Сил хватает только на фантазию. Здоровенного бугая я и с места не сдвину. А сорвусь, тогда станут напрасными старания быть надоедливой липучкой для наглющего Сомова.
Ууу… Милашкой быть невыносимо! Ну откуда я могла знать, что свидание будет таким?!
Поглубже вдыхаю и отвечаю, насколько выходит сквозь зубы:
— Оч-чень смешно. Луч-чшей шутки не слышала.
— А я и не так еще могу, — обнадеживает, развеселившийся гад.
Нажимает на ускорение тачки, и мы несемся в огромную пасть. Я ору, он смеется. Спасите меня от него! Всю зарплату отдам и стипендию!
Пасть сжимается, зубищами клацает. Вот-вот нас пережевывать начнет. Ну ладно Гордея, этим нахалом подавится и выплюнет. А вдруг я после ваты понравлюсь на вкус?
— Сейчас будет самое офигенное…
После такого обещания, я жалею, что не позвонила родителям. Перед таким свиданием, надо прощаться заранее. А как жилось хорошо, пока Сомовых видела на расстоянии.
— Спасиииите!!!
Сама себя оглушаю, когда адский гонщик залетает на язык мерзкой пасти. Мне в лицо брызгает чем-то противным. Фуу! Надеюсь, что на Гордея вообще ведро вылили.
Дальше нас уносит в кромешную тьму. Больше не смотрю на свой конец. Закрываю глаза.
— Майя, смотри-смотри! Ваууу!!! Черти!
Ага, сейчас.
Меньше вижу, дольше проживу.
Мои глаза на замке, не открою даже под дулом пистолета.
— Ничего красивей не видела, — пытаюсь перекричать истошный вой, чтобы отстал и вез нас скорее до финиша.
— Надо будет тогда повторить, если тебе так понравилось.
Угу, в кошмарном сне я повторю еще такие гонки.
Для меня на велосипеде кататься — это уже экстрим дальше некуда. Я слышала об этом парке, но не верила, что настолько ужасно.
А рядом с Сомовым еще страшней. Он же все время близко, слишком близко, только и знает, что лапами трогать. А мне терпи, не реагируй на красавчика надменного. Где б эту выдержку взять? Знала бы, бежала занять очередь за средством. Но пока у меня есть только одно и оно в рюкзаке дожидается.
Мне все еще кажется, что мы скачем по камням, а за нами гонится пасть. Жмурюсь, и кто-то трясет. Прошу оставить в живых, съесть только Сомова.
— Мы приехали уже. Тебя не съели, Майя.
Не сразу, но доходит смысл слов.
— Ты уверен? — уточняю я, трогая себя с закрытыми глазами.
— Ну-у они хотели, конечно, забрать экстремалку себе. Только я подумал, что ты и мне пригодишься.
— Зачем?
Глаза сами распахиваются, а я понимаю, что выпадаю из роли.
— С тобой же не соскучишься, — хохочет виновник моих экстремальных страданий. — Я даже с братьями так не веселился. Ты такая забавная, Майя, — и по макушке меня потрепал.
Он не пробовал с клоуном подружиться? А просто с зеркалом гулять? Много теряет вообще-то, пока на меня время тратит.
— Вот ведь повезло, я же всю жизнь мечтала тебя веселить, — сдаваться не спешу, скручивая фигу за спиной. Мимо нас проходит компания парней, и я выкрикиваю им: — Самый лучший герой Гордей Сомов! Любого Бэтмена круче! Он смог пасть победить и на машинке доехать до финиша. Какой же он сильный, какой же он смелый…
Парни смеются над нами, разглядывая Гордея. Герой адских гонок больше не ржет, насупился и пытается меня заткнуть. Пусть не надеется даже.
— Ты что? Я теперь всем хвастаться буду, с каким силачом была в парке.
— После «Пинка до Марса» тоже рекламу мне сделаешь
