на весь парк? — ворчит, совсем нерадостно.
Подводит меня к огромному столбу с сиденьями. Задираю голову, прикидывая насколько высоко лететь до Марса.
Ой, ё-моё.
Лучше бы меня на адских гонках жарили. Там ещё был шанс спастись.
— Конечно, сделаю рекламу. В рупор! И оркестр закажу. Мне же ничего не жалко для своего героя.
— Сюда даже школьники не боятся залезать, — сопротивляется рекламе Сомов.
— Думаешь, я еще на кого-то гляжу? — выпячиваю нижнюю губу, словно могу и обидеться. — В моих глазах есть только ты, мой краснозадый павиан.
Гордея передергивает, вытирает пот со лба. Как чувствовала, сдуется! Не выдержит долго меня в сладком соусе.
Уже можно прощаться?
А сейчас?
— Покататься мы еще успеем, — машет на аттракцион для космонавтов, — Прогуляться с тобой хочу, детка.
Пфф… Никаких у парня тормозов.
Мои нервы на исходе, скоро покусаю. Пусть потом не жалуется!
— Ооо… приятнее предложения в жизни не слышала, — со стоном мученицы, плетусь за ним следом.
Подходим к парковому пруду. Руку мою не отпускает и делает вид, что слушает болтовню. Стараюсь как могу, в подробностях описываю туфельки, заколочки, какую сумочку мечтаю получить. Выдумываю на ходу, представляя стайку сплетниц-однокурсниц.
— Я бы тоже кое от чего не отказался, — прерывает меня на важном месте.
— Тоже хочешь сережки с единорогом? — хлопаю наивными глазками.
— Нет, мне больше это нравится…
Хватает меня за плечи и резко наклоняется. Так бы и сказал, что не хочет сережки! Но добавить не получается. Гордей набрасывается на мои губы, не успеваю и пикнуть.
Подыгрывать в таком не собираюсь.
Всеми силами отталкиваю гада. А он еще крепче прижимает к себе и опаляет дыханием. Захватывает мои губы в плен и сменяет давление нежностью. Волна предательских бабочек топит меня. Посылает мурашки. Хочу сопротивляться, а мои губы против. Тянутся сами и раскрываются, углубляя наш поцелуй. Становится жарко, горячо, не хватает воздуха. И, кажется, что мой воздух в нем, в этом мгновении. Таком же запретном, как и желанном. Таком же диком, как и сумасшедшем.
— Да, да, я хотел именно этого, — Гордей отстраняется и хрипло шепчет, продолжая меня держать. — Как же вовремя ты стала покорной девочкой. Поехали сейчас в гостиницу, и я сам тебе покажу полет до Марса.
— Куда??? — мигом в себя прихожу.
— В гостиницу, тут недалеко. Ммм… нам понравится, обещаю, — и снова к моим губам тянется, будто там джемом клубничным намазано.
Это что ж получается?
Я перед ним пляшу, девочку-конфетку корчу, заваливаю комплиментами. Терплю его экстрим, прощаюсь с жизнью.
А вместо меня послать, зовет в гостиницу на Марс?!
Майя, твой план отпугнуть опять не сработал. Только хуже стало. Капец! Мне приходится это признать.
Стерпеть? Ну нет уж, не хватало.
— Подожди, Гордей, я к полету подготовлюсь.
Убираю руки парня и лезу в рюкзак. Главный аксессуар для свидания с Сомовым со мной. Здесь он, родимый. Ждал своего часа и дождался.
— Майя? — отшатывается нахал озабоченный.
— Сейчас тебе покажу Марс, козлина! Потом и в преисподнюю отправлю, как на карусели! — Поднимаю половник и замахиваюсь, за все получит гад. — Будешь знать, как лезть ко мне! Отвали навсегда!
Гордей успевает не попасть под половник, хотя разок я зацепила ему нос.
Совсем сдурел. Смеется и по виду всем доволен.
— Моя злючка вернулась! Я уж скучать по бешеной дикарке начинал.
Ну всё. Рога ему точно собью.
Бегу за ним, он от меня. И так по всему парку.
— Майя, нельзя так с парнями, — кричит мне через плечо.
— С парнями и не буду, а бабнику козлиному дам по рогам.
По пути попадается продавец сахарной ваты. Мне от нее с детства тошнит. Ради Сомова давилась и ела. На бегу покупаю на палке сахарную бомбу.
Догоняю Сомова с половником и ватой на парковке.
— Добавку захотела, какая молодец, — дразнит и не прикрывается.
А зря.
— Тебя угостить взаимным подарком.
Срываю вату с палки и накидываю Гордею вместо шапки на голову.
Так тебе, получай.
— Могла и не есть, чего ты бесишься, — ругается, пытаясь липучку оторвать от волос.
— Хотела на третье штрафное свидание не попадать.
— Всё равно бы не помогло. На выходных мы встретимся, и не просто будем отрываться, придется и напрячься немного. Можешь опять вести себя покорной, там это пригодится.
— За разрешение надо благодарить? Если да, то я скажу половником.
Что я, дура, что ли, повторяться?
Не смогла отпугнуть капризной неряхой, не вышло покорной милашкой. Значит, попробую другой вариант.
Меньше всего я хочу идти с Гордеем на свидание. Но, как назло, больше всего теперь буду думать об этом.
* * *
Гордей
Вечером в клубе банда напала на меня и жаждала узнать мои успехи в споре. Скромничать не собирался, все равно ведь не умею. После встречи со злючкой еще не отошел, и потому несло меня, несло по ушам чесать спорщикам.
— Майя уже от меня без ума. Ничего я не проигрываю. Выдумали же такое! Вы бы видели, как она бегала за мной по всему парку. Орала, что не может без меня.
— Если так, то почему вы до сих пор не пара? — хватается за слова Платон.
— Да, почему? Пока мы и первого условия не видим. — Зак разводит руками, показывая на пустоту.
Гордей с Пашей переглядываются и смеются.
Думают, что подловили? Лузера нашли здесь.
— Много вы понимаете! — Психую выразительно, стукнув бокалом об стол. — А может у меня азарт так пропадет. Если девчонку, как надо поманю, то всё — будет бежать ко мне вприпрыжку.
— Смотря как, Гор. По Майе пока видно, что она за тобой, если погонится, то с дубиной. А когда догонит, то скорее прибьет, чем поцелует.
Ошарашенно смотрю на Плата. Откуда он знает?
Совсем его догадливость не вовремя.
Пока всё так.
Майя, она же дикарка и хитрая врунья, гонит меня половником. Вредина жестокая. Пусть хоть себе не врет, что наш поцелуй не понравился. Ненадолго, но она поддалась, растаяла. А я напал ради проверки, вывести заразу из себя. Да сам, чуть голову не потерял.
Целуя недотрогу, забылся о проверке. Младший Сомов за ширинкой молил о пощаде и просился в гостиницу с ней. Вот после того и началось… Чуть было не прибила меня потом половником.
